Фитнес для Красной Шапочки

— Ну, я пойду тогда?

— Иди.

— Позвонишь?

— Конечно.

— Звони вечером, часов в девять, я уже наверняка с дачи вернусь.

— Хорошо.

Мы простились. Ольга покинула подъезд, а я загрустила, хотя до той минуты считала, что толку от подруги мало, но, оставшись одна, сразу почувствовала себя сиротой.

. Ветер крепчал, стекла за моей спиной позвякивали, я сидела, нахохлившись, и вскоре начала клевать носом, а потом вроде бы задремала. Из этого состояния меня вывел шум подъехавшей машины, она остановилась прямо возле подъезда, створка подъездной двери была приоткрыта, и я увидела светящиеся в темноте шашечки такси. В ту же минуту на втором этаже хлопнула дверь. Я сползла с подоконника, сообразив, что мое сидение на нем среди ночи наверняка привлечет к себе внимание. Прижимаясь к стене, я юркнула к входной двери, той, что была заколочена. Здесь царил полумрак, и я надеялась остаться незамеченной.

Сверху послышались шаги, затем женский голос отчетливо произнес: «Черт» — и шаги начали удаляться, а я, гонимая любопытством, на цыпочках поднялась на один пролет. Дверь квартиры номер пять с моего места не увидишь, но я была уверена, что женщина находилась как раз перед этой дверью. В тишине подъезда я отчетливо слышала, как она трижды позвонила: длинный звонок, короткий и опять длинный, похоже на условный сигнал. Дверь открылась, и женщина спросила:

— Зонт есть? Дождь разошелся… — Ей что-то ответили, но я не разобрала, а она сказала с обидой:

— Пока сядешь в машину, вся вымокнешь.

Я сочла за благо спуститься вниз и спрятаться. Через минуту вновь раздались шаги, по лестнице сбежала рыжая, что меня, если честно, не удивило. Она вышла на улицу, раскрыла зонт, который едва не вырвал из ее рук порыв ветра, хлопнула дверца машины, а я бегом поднялась на второй этаж.

В то мгновение у меня не было никакого плана, более того, не только плана, но даже мыслей вроде бы не наблюдалось и действовала я не иначе как по наитию. Трижды позвонила, как рыжая две минуты назад, держась сбоку, чтобы хозяин квартиры не мог видеть меня в «глазок». Щелкнул замок, а я с опозданием подумала: «Сейчас дверь откроется, и как я объясню свое появление?»

Дверь в самом деле открылась, и мужской голос ворчливо заметил:

— Чего опять… — Мужчина замолчал на полуслове, потому что увидел меня и вытаращил от удивления глаза. Я их тоже вытаращила и по той же причине, потому что передо мной стоял Виктор собственной, так сказать, персоной. — Ты? — растерянно пробормотал он, машинально отступая, что позволило мне войти в квартиру.

— Я, — так же растерянно отозвалась я. Но чувства быстро вернулись ко мне, чего не могу сказать о Викторе, он силился прийти в себя, однако безуспешно. Разумеется, я этим воспользовалась. Закрыла дверь и, ухватив его за руки, быстро пересчитала пальцы. Их оказалось десять. — Рада видеть тебя в добром здравии, — сказала я без всякого намека на дружеские чувства.

— А что случилось? — отступая еще на шаг, спросил он.

— Это тебя надо спросить, что случилось? Что, черт возьми, происходит?

— Подожди, подожди, — заволновался он. — Откуда ты здесь взялась? Как ты меня нашла?

— Следила за твоей подружкой.

— За моей подружкой? Но откуда ты узнала?

— От тетки.

— Ты была у тетки?

— Точно.

— Зачем?

— Чтобы найти тебя, — начала я терять терпение.

— Чего меня искать? — вытаращил глаза Виктор. — Я без конца звоню на дачу, а еще тебе домой. Чуть не свихнулся от беспокойства. Не знал, что и думать.

— Охотно верю, — согласилась я. — У меня примерно те же чувства. Я тоже беспокоилась. И это еще мягко сказано. Я, между прочим, головой рисковала и все для того, чтобы спасти тебя.

— Спасти? — не поверил он.

— Кончай валять дурака и объясни, что происходит? — рявкнула я.

— Подожди, — вытянул Витя вперед руку, призывая меня к спокойствию. — Давай разберемся-Проходи, чего мы у порога стоим.

— Я могу и возле порога выслушать твои объяснения.

— Да что я должен объяснить? — разозлился он.

— Например: что ты здесь делаешь?

— Прячусь.

— От кого?

— А черт их знает, — пожал Виктор плечами. — Форменные придурки, ей-богу. Если честно, я решил, что это ребятишки Мелеха. Ну, что он их послал по мою душу.

Признаться, тут я малость растерялась, потому что все опять здорово запутывалось.

— Ребятишки Мелеха? — повторила я.

— Ну… Отдубасили меня по полной программе. Видишь, рожа в синяках.

И в самом деле: на его лице виднелись следы недавнего рукоприкладства. Я почувствовала настоятельную потребность присесть, о чем и сообщила Виктору.

— Проходи, устраивайся на диване, — засуетился он, — давай куртку.

Он помог мне раздеться, и мы вместе вошли в комнату.

— Расскажи все по порядку, — попросила я.

— Значит так, — вздохнул он. — Я приехал с дачи домой… Впрочем, это неважно… Позвонил приятелю, он парень крутой, вот я к нему и обратился за советом, заодно справки хотел о Мелехе навести. Он, само собой, посоветовал с ним не связываться. Это я и без него знал, в общем, он меня ничем не порадовал. День прошел впустую. Я решил ехать на дачу и отправился за своей машиной, которая все еще стояла возле универмага. Пришлось разбираться с охраной. От них я и узнал, что машиной очень интересовались двое ребят. Меня это не удивило, но и бодрости, конечно, не прибавило. Стал думать, ехать к тебе или подождать, и решил, что разумнее будет отправиться на такси, а машину поставить в гараж. Гараж у меня возле хлебозавода, только я под мост спустился, вдруг откуда ни возьмись придурки на джипе, меня подрезают, и мне ничего не остается, как тормозить, и тут сзади еще одна тачка пристраивается, прямо как в кино. Ясное дело, добра не жди. Я монтировку прихватил, выхожу… в общем, их четверо, я один, а у одного еще и пистолет и по роже видно, что не шутит. Я давай из себя дурака корчить, мол, что за дела, ребята? А мне по шее, запихнули в джип и куда-то повезли. Не поверишь, глаза завязали. Ехали долго, потом из машины выволокли, а когда повязку сняли, вижу, мы в какой-то хибаре, вроде дом частный, меня к стулу привязали и давай дубасить.

— На камеру снимали? — вздохнула я.

— На камеру? — удивился Виктор. — Не знаю. Никакой камеры я не видел, да и не до этого было. Ребята — форменные психи. Я и так, и эдак, прошу объяснить, в чем дело, а сам уже все понял. Думаю, Мелех, сволочь, тебя ищет и порадовался, что сразу на дачу не поехал. Надавали мне по шее, ничего не объяснив, трое ушли, а один меня сторожить остался. Почти сутки я на этом стуле просидел, только в туалет отпускали, и то напросишься. Правда, больше не били. И вопросов не задавали, что меня удивило. Я-то думал, о тебе спросят. Голова гудит, спина ноет, самочувствие ни к черту, потом заставили меня по телефону звонить на работу и тетке. Тут я вовсе понимать, что происходит, перестал, а они не объясняют.

— Откуда они про тетку узнали?

— Про тетку я сам сказал, — смутился Виктор, — парень велел на работу звонить, говорит, придумай что-нибудь, почему отсутствуешь, ну я и придумал…

— Ясно.

— А мне вот ничего не ясно, — обиделся Виктор. — Слушай дальше. Сутки я привязанный просидел, голодный, избитый, а потом мне повезло: парень, что меня сторожил, ушел в другую комнату спать, а мне удалось развязать веревки. Вот я и смылся по тихой.

— В милицию заявил? — вновь спросила я.

— Нет, — вздохнул Витя.

— Почему?

— Испугался, — неохотно ответил он. — Ясное дело, это психи, а милиция что, охрану даст? Ну я и подумал, лучше немного подождать, отсидеться. А тебе я звонил, и на дачу, и домой, сообщение на автоответчике оставил.

— Не было никакого сообщения.

— Как не было?

Отсутствие сообщения меня не удивило, если уж Павел вел себя в моей квартире по-хозяйски, ему ничего не стоило стереть сообщение.

— Вот сижу здесь. Светка приходит, продукты приносит, — пожал Виктор плечами, покаянно глядя на меня.