Флердоранж – аромат траура

Вышло так, что Никита Колосов зашел к ней в пресс-центр уже под конец рабочего дня – со всеми своими новостями. А потом, пока они говорили, позвонил и Мещерский – со своими. Был он ими встревожен и обескуражен до крайности.

– Чего такие дела по телефону обсуждать? – объявил он. – Приезжайте лучше с Никитой ко мне.

– Нет, нет, я не могу, – запротестовала Катя. – Мне сегодня надо домой. У меня дел полно. Вадик сегодня работает. Я убраться должна генерально. И потом, мне надо обед готовить, точнее, ужин… Точнее, завтрак, когда он утром с суток вернется.

– Да ты успеешь, Катюша! Мы на часок всего соберемся. Я тут в Южном порту до сих пор торчу, в баре завис. Миленький такой бар. Приезжайте, все обсудим не спеша. Я Никиту сто лет не видел. И потом, в конце-то концов, ты меня втянула в это дело! Передай трубку Никите, я скажу ему, как доехать.

И конечно, на этот раз вышло все по-ихнему.

– Сережа иногда чересчур увлекается, – заметила Катя в сердцах, когда они мчались в Южный порт. – Он, кажется, выпил лишнего.

Колосов улыбнулся. Лично он, кажется, не имел ничего против того, чтобы после насыщенного оперативными мероприятиями дня в Воздвиженском скоротать вечер в баре с друзьями. Встрече с Мещерским он был чертовски рад.

А потом они сидели в той же самой тесной кабинке на «поплавке», где до этого ночь напролет пил Иван Лыков. Мещерский и Колосов, сильно окрылившиеся после трех бокалов пльзеньского пива, говорили, говорили. А Катя украдкой, как вор, поглядывала на свои наручные часики: сколько же времени? Неужели уже девять вечера?! Дома у нее все брошено на произвол судьбы – пылесос, стиральная машина, рубашки и футболки «драгоценного», «книга о вкусной и здоровой пище», отбивные в морозилке. А она сидит в какой-то подозрительной портовой пивнушке и обсуждает (причем на полном серьезе) животрепещущие темы, одна из которых кладоискательство, а другая – навязчивый бред пациента психиатрической больницы, умершего более двадцати лет назад.

– Не нравится мне это дело, Сергей, – признался Никита Мещерскому, как до этого не раз он признавался и Кате.

– И мне оно тоже что-то перестало нравиться, Никита. И Лыков Ваня мне тоже что-то не понравился сегодня. – Мещерский покачал головой. – Вот здесь он сидел, на этом же самом месте. И был, ты, Никита, не представляешь, просто сам на себя непохожий. Никогда раньше я не думал, что он может всерьез обсуждать такие вещи, про которые мне говорил. И что он способен вот так по-хамски разговаривать с сестрой. Они ведь выросли вместе, всегда были очень близки, дружны. Они рано потеряли родителей. Аня всегда так заботилась о Ваньке! И он всегда, насколько я помню, заботился о ней. Был так ей предан!

– А у него есть девушка? – спросила Катя, отрываясь от собственных невеселых мыслей.

– Понятия не имею. Наверное. Ты ведь его видела – чтобы у такого и не было девушки? Но я не в курсе, а поэтому, – Мещерский развел руками, – никаких сплетен. Я же тебе говорил: мы давно с ним не виделись и встретились случайно. И даже не здесь, в Москве, а на Невском.

– Из таких вот случайностей порой вырастают целые истории, – заметила Катя. – А как он воспринял известие об убийстве Филологовой?

– Да практически никак, – Мещерский нахмурился. – Ну, положим, и я дурака свалял. Начал врать ему. Он мог догадаться. Он сразу начал рассказывать про бестужевский клад и буквально облил ядом беднягу Романа.

– Я еще в Лесном заметила, что Лыков не любит Салтыкова, – сказала Катя. – И по-моему, Сережа, это… Ладно, я тоже не буду пустыми догадками вас грузить. Никита, – она строго обратилась к Колосову, – а вот скажи мне, зачем ты позволил Анне Лыковой присутствовать на допросе Салтыкова, а?

– Мне захотелось понять, почему она мне солгала, представившись его переводчицей.

– И ты это понял?

– Мне показалось, что она… красивая женщина, Сережа, – Колосов обратился к Мещерскому. – Тоже родственница твоя? Завидую. Короче, Катя, – он повернулся к Кате, – мне показалось, что она к Салтыкову неравнодушна. Я, правда, плохой эксперт в таких делах. Это больше по вашей части, по женской, – он вздохнул. – Вы это сразу сечете. В общем, ощущение у меня было такое – любовь у нее к нему.

– Любовь? – Мещерский удивленно захлопал глазами. – У Ани? Тебе так показалось? М-да… Ну тогда я не знаю. В принципе, Романа Салтыкова есть за что полюбить, конечно, но… Но он ведь женат, дети у него… Ужасно, что все они, в Лесном, оказались замешаны в деле об убийствах. И еще этот параноидальный бред с поисками клада… Салтыков богатый человек. Он и так все уже имеет и здесь, и за границей. И потом, он умный человек, вы понимаете? Очень умный, трезвый. Несмотря на всю свою пылкость, весь романтизм, он – человек дела. И чтобы он всерьез мог заняться поисками сокровищ? Я допускаю, что Ваня Лыков по страстности, неуемности своего темперамента мог влипнуть в нечто подобное. Мог! Авантюризм у него в крови. Лыковы все бешеные были, на шести шагах через платок стрелялись. И потом, Ванька сейчас, судя по всему, сильно на мели. Я даже не знаю толком, работает ли он. Аня работает, зарабатывает, а он… Но все равно – все это так дико…

– Лыков постоянно нигде не работает, – заметил Колосов. – Мы справки начали наводить, уж извини.

– Ну вот, – Мещерский поник. – Черт, как же все это неприятно. Насчет Ивана я еще допускаю, чтобы он в черные археологи подался. Но чтобы Салтыков этим занялся – нет, хоть зарежь меня. В это я не верю. Отказываюсь верить.

– Знаешь, Сережа, я прежде тоже как-то от всего этого отмахивался. Катя вот мне рассказывала – легенда, сокровища, пятое-десятое… – Колосов встретился глазами с Катей. – Я даже эту фигню в расчет не брал, но…

– Что? – спросила Катя с любопытством. – Что-то изменилось?

– Металлоискатель на сцене появился. Вот что изменилось. – Колосов крутил на столике пустой пивной стакан. – Металлоискатель… Видели бы вы его. Я специально с нашими спецами из оперативно-технического управления проконсультировался. Это не просто магнитная «пищалка» для профанов. Это новейшее многофункциональное устройство. Стоит, между прочим, на нашем рынке от восьми до десяти тысяч баксов в зависимости от комплектации.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Мещерский.

– Я хочу сказать, что этот металлоискатель и стал для меня своеобразным пунктом поворота. Мерилом веры, если хотите, – Колосов вздохнул. – Если бы все это была игра, любительство или чья-то прихоть, купили бы оборудование подешевле и попроще. Не такое навороченное и профессиональное, понимаете?

– Салтыков может себе позволить дорогие игрушки.

– Авто – да, допускаю, самолет даже – пусть, – Колосов стукнул ладонью по столу, – но ты же сам говоришь – он человек дела, бизнесмен. Такие зря на ветер денег не бросают. И бесполезных вещей не приобретают. Они точно знают, что, зачем и почем.