Флорентийская чародейка

И тем не менее они не восстают против нас, думал Акбар. Они мирятся со своей горькой долей. Как это возможно? Отчего они такие? Они понимают, что мы их бросаем, и продолжают выполнять наши приказы — непостижимо!

На приготовления к великому переходу ушло два дня. На это время воды хватило, но к исходу второго дня озеро ушло совсем, и на месте, где еще недавно было полно чистой влаги, поблескивала на солнце лишь жидкая грязь. Еще два дня — и даже эти следы исчезнут. Останется только иссохшая, растрескавшаяся глинистая поверхность. Наутро третьего дня процессия во главе с царским семейством и приближенными двинулась по дороге к Агре. Акбар, держась очень прямо, ехал верхом, его женщины — в изукрашенных паланкинах. За членами семьи следовали знатные люди, дальше — слуги и их домочадцы; замыкали процессию запряженные буйволами повозки, на которые погрузили весь свой скарб мастера и ремесленники. Среди них были мясники, лекари, каменщики — и проститутки. Для них место всегда находилось. Ремесло можно было переместить, но землю — никак. Словно веревками привязанные к своей высыхающей земле, земледельцы глядели вслед уходящему каравану, а потом, очевидно преисполненные решимости урвать хоть одну ночь счастья перед тем, как провести оставшуюся жизнь в голоде и нищете, толпы брошенных на произвол судьбы людей стали взбираться на холм. Сегодня единственный раз в жизни они вдоволь потешат себя, они будут играть живыми фигурами в шахматы и будут взбираться на каменное дерево-трон. Сегодня ночью любой из них сможет подняться на верхнюю террасу Панч-Махала и, вообразив себя падишахом, любоваться своими владениями. Сегодня, если хочешь, можешь провести ночь в покоях императора. А завтра… Завтра нужно будет попытаться найти способ не умереть.

***

Лишь один из членов царской семьи так и не покинул Сикри. После пожара в Доме Сканды госпожа Ман-баи, видимо, повредилась рассудком: сначала она металась и вопила, а затем, после того как принц Селим прикрикнул на нее, впала в глубокую тоску, внезапно утратив дар речи. Вместе с Сикри ушла из жизни и она. Возможно, виня себя за гибель столицы, она в предотъездной суматохе улучила момент, когда рядом не было никого из служанок, и проглотила опиум. Последним, что совершил Селим, перед тем как присоединиться к покидавшему Сикри каравану, было захоронение любимой жены. Так окончилась история долгой вражды двух женщин — сиятельной Ман-баи и Мохини-Скелетины.

Когда Акбар проезжал мимо кратера, где совсем недавно плескались живительные воды озера, он вдруг понял смысл преследовавшего его проклятия. Оно не имеет отношения к настоящему. Пока что он непобедим и, если пожелает, может возвести еще целый десяток Сикри. Проклято его будущее. Едва он умрет, все, к чему он стремился, его взгляды на жизнь, его начинания и планы — все испарится, как вода. Будущее не сложится так, как он надеялся, оно станет чуждым и враждебным пространством, где людям предстоит заботиться лишь о том, как бы выжить, и сосед станет ненавидеть соседа. Они будут крушить и топтать святые места, начнут в пылу новых битв — каждый за своего бога — снова истреблять друг друга, то есть совершать то, с чем он надеялся покончить раз и навсегда. Жестокость, а не цивилизованность станет управлять миром.

«Если ты хотел таким путем наказать меня, Могор дель Аморе, — мысленно обратился Акбар к исчезнувшему чужеземцу, — то ты выбрал для себя неверное прозвище, ибо в мире будущего не останется места для любви».

Ночью к нему в шатер явилась скрытая принцесса Кара-Кёз во всем блеске своей былой красоты. Не то существо в мужском наряде, надетом при бегстве из Флоренции, но девушка в расцвете юности, создание, перед чьими чарами не устояли ни шах персидский Исмаил, ни янычар из Флоренции — обладатель заговоренной сабли Турок Аргалья. В ночь ухода Акбара из Фатехпур-Сикри она впервые разомкнула свои уста.

— Ты ошибся в одном, — молвила она.

Дело в том, что у Кара-Кёз не могло быть детей. Она была возлюбленной шаха и блистательного воина, но ни от одного, ни от другого не понесла. В Новом Свете не она родила девочку.

— Тогда кто же был матерью младенца? — изумленно спросил император. Огоньки, отражаясь от украшенных зеркальцами стен шатра, плясали у него в глазах.

— Со мной было мое Зеркальце, — ответила принцесса. — Мы похожи как две капли воды, она была моим эхом. Мы делили с ней всё, включая мужчин. Но ей было дано совершить то, чего не смогла я, — родить ребенка. Мне довелось быть принцессой, а ей посчастливилось познать материнство. Во всем остальном, — сказала принцесса, — воображение тебя не обмануло. Дочь Зеркальца оказалась точной копией матери, а следовательно, и меня самой. И было две смерти. Первой умерла та, которую ты вернул обратно, она сейчас перед тобою. После того как ее не стало, служанка внушила девочке мысль, будто она — дочь принцессы. А дальше — да, сбой во взаимоотношениях поколений; да, исчезновение таких понятий, как «отец» и «дочь», и возникновение других, кощунственно заменивших прежние. Отец назвался ее мужем. Так было совершено противное человеческой природе. Рожденная во грехе, она умерла, так и не зная, кто она. Анджелика — так ее звали. Перед смертью она велела своему сыну отыскать тебя и предъявить права на родство. Виновники преступления стояли рядом с ним у смертного одра, но промолчали. Теперь они оба предстали перед Всевышним, которому все открыто.

— Итак, Никколо Веспуччи, веривший, что он сын принцессы, оказался внуком рабыни. И он, и его мать не ведали про обман. Они стали его жертвами, — произнес Акбар и погрузился в тяжелое раздумье.

Он думал о совершенной им несправедливости. Проклятие невиновного перешло на виноватого. Он понурил голову. Скрытая от всех принцесса Кара-Кёз, Черноглазка, села у его ног и нежно коснулась его руки. Ночь кончалась. Занимался новый день. Прошлое утратило для него всякое значение. Осталось лишь настоящее — и ее глаза. В их завораживающем свете сместились, сдвинулись и слились воедино поколения. Он не имеет права к ней прикасаться. Или имеет? Как может быть противно природе то, что он чувствует? Кто посмеет запретить что-либо императору? Он сам себе закон, он — воплощение закона, и сердце его чисто и безгрешно. Он вернул ее из царства мертвых, он подарил ей жизнь, он дал ей право на выбор, и она выбрала его. На волнах текучего времени ее, несомую стремительной рекою жизни, прибило к его стопам, словно к ступеням гхата [57] . Она явилась с тем, чтобы завладеть его сердцем, как владела им дотоле другая, тоже сотворенная его не признающей границ дивной фантазией, его кхаялом. Что, если она наскучит ему? Нет, этого не произойдет никогда. И все-таки… Можно ли от нее отказаться, или в любом случае решать будет она сама?

57

Гхат — спуск к воде священной реки или озера, часто ступенчатый, обычно украшенный изображениями божеств. 

— Вот видишь, — сказала она, — я здесь. Ты дозволил мне возвратиться, и я наконец вернулась. Теперь, о хранитель вселенной, я принадлежу тебе одному.

«О да, любовь моя, — подумал Акбар. — О да, покуда ты не решишь иначе».

Библиография [58]

Ady, Cecilia M., Lorenzo de Medici and Renaissance Italy. London: The English University Press Ltd, 1960.

58

В этом списке представлены не все труды, использованные мною в ходе работы. Заранее приношу свои извинения, если по небрежности опустил какой-либо из источников, материалы которого оказались включенными в текст романа. Буду признателен за любое замечание подобного рода и внесу соответствующие дополнения в последующие издания. — Автор. 

Alberti, Leon Battista, The Family in Renaissance Florence. Columbia, S.C.: University of South Carolina Press, 1969.

Anglo, Sydney, The Damned Art: Essays in the Literature of Witchcraft. Boston: Routledge & Kegan Paul, 1977.

Ariosto, Ludovico, Orlando Furioso. New York: Oxford University Press, 1966.

Birbari, Elizabeth, Dress in Italian Painting 1460–1500. London: John Murray, 1975.

Boiardo, Matteo, Orlando Innamorato. West Lafayette, IN: Parlor Press, 2004.

Bondanella, Peter, ed., trans. MarkMusa, The Portable Machia-velli. New York: Penguin, 1979.

Brand, Michael, and Lowry, Glenn, eds., Fatehpur-Sikri. Bombay: Marg Publications, 1987.

Brebner, John Bartlet, The Explorers of North America: 1492–1806. London: A. & C. Black, 1933.

Brown, Judith and Davis, Robert, Gender and Society in Renaissance Italy. London, New York: Longman, 1998.

Brucker, Gene., ed., 'Sorcery in Early Renaissance Florence Studies in the Renaissance, Vol. 10 (1963), pp. 7-24.

Brucker, Gene., ed.. Renaissance Florence. Berkeley: Unlvei sity of California Press, 1969.

Brucker, Gene., ed., Giovanni andLusanna: Love and Mar riage in Renaissance Florence: Berkeley: University of California Press, 1986.

Brucker, Gene., ed., The Society of Renaissance Florence: A Documentary Study. Toronto: University of Toronto Press, 2001.

Burckhardt, Jacob. The Civilization of the Renaissance in Italy. Vol. I. New York: Harper & Row, 1958.

Burke. Peter, The Renaissance. New York: Barnes & Noble, 1967.

Burke, Peter, The Italian Renaissance: Culture and Society in Italy. 2nd edn, Princeton, NJ: Princeton University Press, 1986.

Burton, Sir Richard, The Illustrated Kama Sutra. Middlesex, UK: Hamlyn Publishing Group, 1987.