Фол последней надежды

Замираем. Мне страшно и вместе с тем очень сладко. Вспоминаю, как он первый раз коснулся меня губами. Непроизвольно дергаюсь, и моя рука взлетает вверх, но замирает, тормознув у подбородка. Прикладываю подушечки пальцев к своей коже, и смотрю, как Ваня прослеживает это движение каким-то шальным взглядом.

Смотрит мне в глаза и говорит, понижая голос:

— Я…мне пора. Мне нужно…поговорить с… — он делает паузу, сглатывает, отводит глаза в сторону, — с Аленой.

От ее имени мне становится больно, но как-то приглушенно. Потому что вместе с тем я чувствую робкую надежду. Он ведь хочет с ней расстаться? Поэтому говорит мне об этом?

Я киваю:

— Хорошо. Иди.

— Гель, я…М-м-м, — тянет Ваня и касается моего запястья, от чего меня натуральным образом дергает.

— Что?

— Нам с ней правда нужно поговорить. Я хотел бы сначала закончить отношения, прежде чем, ну… — он сам себя обрывает и чуть сильнее сжимает мою руку.

Я снова киваю. Не могу придумать, что можно сказать. Он хочет бросить девушку из-за меня?! Мне это снится? Или я что-то додумала? Не может все быть настолько хорошо! Ведь где-то здесь точно есть подвох, верно?

И я зачем-то начинаю говорить совсем о другом:

— Там, на крыльце, дурацкая вышла ситуация. У нас с Косой, в смысле, с Сережей, странные отношения. Но ничего такого. В общем, он безобидный, просто иногда я не могу справиться со своим раздражением, и у нас в последний раз вышел идиотский разговор.

— Я немного иначе все увидел.

— Так это же со стороны.

— Иногда со стороны все видно гораздо лучше, Котенок.

На это ласковое и одновременно дурашливое прозвище я нервно вскидываю взгляд. А Ваня наклоняется, целует меня в щеку и уходит.

Я обескураженно накрываю место поцелуя ладонью и опускаюсь на банкетку. Так и сижу, когда рядом со мной плюхается Арина. Заправляет кудрявые пряди за ухо и говорит, отдуваясь:

— Никогда Серегу таким злым не видела. Но я все разрулила. Гель? Геля, прием!

— А?

— Бэ! — она опускает подбородок и смотрит на меня исподлобья. — Коса ушел на урок, можно расслабиться.

— Спасибо!

Она отмахивается:

— Да не за что. Ты в качестве благодарности можешь быстренько рассказать мне, что вообще происходит! Ой. Смотри.

Я поворачиваю голову, прослеживая взгляд подруги, и вижу, как в школу заходит наша королевская тройка. Алена Зайцева и ее подружки, которых едва можно отличить друг от друга.

Отзываюсь мрачно:

— На них лучше не смотреть. Вдруг демона какого призову случайно.

Подруга прыскает от смеха, прикрывая рот ладонью и говорит:

— А что у них с Громовым?

— Кажется, он хочет с ней расстаться. Прямо сейчас.

Когда произношу эту фразу, почти сразу жалею, потому что глаза Абрикосовой зажигаются абсолютно сумасшедшим любопытством. Я отрицательно мотаю головой из стороны в сторону и решительно отсекаю:

— Нет!

— Суббота, ну ты чего? Тебе не интересно?

— Я пока еще себя уважаю.

— Ага, — Аринка хмыкает, — мы за Громовым исподтишка следили, сколько я себя помню.

— Но не в открытую же.

О том, как проехала за Ваней полгорода, чтобы проследить за ним до стадиона, я молчу. Я этим точно не горжусь. Но опыт ведь был удачным? По итогу.

— Геля, она идет к одной лестнице, а ее близняшки-подружки к другой. Это последний шанс. Хочешь за ней поглядеть? Одним глазком.

Глава 34

Я колеблюсь, глядя как Зайцева плавной походкой пересекает холл. Красивая она все-таки. Высокая, стройная, в короткой кожаной юбке с эффектом металлик. Явно следит за трендами. Как будто так и просыпается, с идеально прямыми волосами и легким мейком.

Я жутко ей завидовала. Смотрела ее фотографии в социальных сетях, еще более глянцевые, чем картинка в жизни.

Но ведь это обо мне Ваня вчера думал перед сном. Хоть я и обожаю оверсайз одежду и футбол, а в сеть выкладываю смешные фото с дурашливыми подписями.

Разве может у нас что-то получиться, если я буду следить за ним, как в детстве? Мне больше не интересно подбирать крохи информации о Ване Громове, футболисте из одиннадцатого. Мне интересно, какой на самом деле человек мой давний друг Вано. И что он может мне дать.

Поэтому я медленно качаю головой, не отрывая взгляда от красивой Алены, которая скрывается на лестнице.

Говорю Арине:

— Нет. Пойдем на урок.

— Ого. Взрослеешь, Суббота?

— Ага, сплюнь, — фыркаю весело, — я просто…не знаю, просто не хочу, вот и все.

Подруга кивает:

— Вот и умничка. Хотя, не скрою, мне дико любопытно!

Мы тоже идем к лестнице, чтобы подняться на четвертый. Я склоняюсь к Арине и доверительно сообщаю:

— Знаешь об одном неприятном инциденте? Стефаня говорила, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

— Да ты что? Ужасно жаль бедняжку! — в притворном ужасе Арина качает головой, но стоит нашим взглядам пересечься, мы громко смеемся.

Я беру ее под руку и, периодически оглядываясь, шепотом рассказываю, что произошло вчера. Она молчит, внимательно слушает, иногда отстраняется, чтобы округлившимися глазами дать мне реакцию, мол, ну ничего себе!

— Обалдеть вообще! — на выдохе проговаривает она наконец.

Я чувствую интересную смесь смущения и легкого самодовольства. Ну что, не ожидали? Да я и сама подумать не могла, если честно.

Мы с Ариной садимся недалеко от кабинета прямо на пол, склонив голову друг к другу.

— Тебе понравилось? — шепчет она.

Я серьезно киваю. Прикусываю губу, чтобы попытаться угомонить бешеную улыбку, но в итоге сдаюсь.

Говорю:

— Невероятно. Не думала, что это в действительности может быть так приятно. Но вместе с тем как-то странно. Ну, такая вот физиологическая близость с другим человеком.

— Понимаю, о чем ты. А когда твой первый поцелуй происходит с парнем, который безразличен, тебе просто странно, да и все. Рада, что у тебя все иначе.

Арина сжимает мою ладонь и улыбается, почти без участия губ, а только своими большими печальными глазами.

Мы так с ней близки, но я так мало в действительности о ней знаю. Когда-нибудь она мне откроется.

Я перевожу взгляд чуть правее ее лица и вижу, что Коса в очередной раз смотрит на меня. Торопливо встаю на ноги и протягиваю руку Арине: