Фол последней надежды

— Да стараюсь я, — ворчу беззлобно.

— Плохо стараешься.

— Я идеально стараюсь! Коза, блин! — смеюсь и щипаю Аринку на плечо.

Она хихикает и хватает меня за руку, делая вид, что собирается откусить мне локоть. Кричит:

— Все, стоп! Дурная, я так не закончу, а ты ничего не запомнишь опять.

— Ладно, делай. Подашь розовую подводку?

— А мы куда-то собираемся? — она передает мне яркий тонкий тюбик и зеркальце. — Стоило одеться понаряднее?

— Я одолжу тебе платье.

— Ха-ха, — отрывисто проговаривает подруга, закатив глаза, но потом внимательнее всматривается в мое лицо. — Гель. Реально? Ты куда наряжаешься?

Я вздыхаю и неохотно встречаюсь взглядом с Ариной. Пожимаю плечами, и она все понимает.

Бо и Ваня строго настрого, как говорится, запретили мне думать о вечеринке футболистов. Потому что они обо мне заботятся. Потому что у них будто бы есть свои личные причины. И именно поэтому я решительно собралась на нее пойти.

— Ты совсем дурная? — говорит Арина, нахмурившись.

Я недовольно цокаю и поджимаю губы, но в глубине души знаю, что она права.

Глава 44

Игнорируя тяжелый взгляд подруги, поджимаю под себя ногу и принимаюсь за стрелки.

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Новый лайнер заказала, — отзываюсь беспечно, — стоит копейки, а держится обалдеть как. Правда, вечером нужно еще постараться, чтобы его смыть.

— Геля, — Аринка выхватывает подводку у меня из руки, — я серьезно.

— Блин, ну ты чего? Теперь переделывать!

Смотрю на подругу, которая выглядит непривычно воинственно, уперев руки в бока. Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула, откладываю зеркало.

— Да что такого-то, я понять не могу? Бо всю жизнь мне загоняет, что на этих тусовках мне делать нечего.

— Так он и сам не ходит.

— Теперь-то идет. И вообще, раньше он тоже бывал.

— Ага, — фыркает Абрикосова, — когда последний раз?

Закусываю губу, потому что и правда не могу вспомнить. Просительно приподнимаю брови, пытаясь применить другую тактику:

— Арина-а-а, ну тебе разве не любопытно?

— Прикинь, нет.

— Ну да, рассказывай. Не ты меня уламывала за Зайцевой следить?

— Мы за Зайцевой с тобой вместе следили последние три месяца. Или сколько там они были с Громовым. А до этого за Дашей. А еще раньше за Лерой. Мы с тобой две любопытные крыски, нам по приколу. Но тебя и Богдан, и Ваня попросили не приходить. Мне показалось, они серьезно.

Она разводит руками и смотрит на меня специальным взглядом. Арина его использует, когда пытается меня в чем-то убедить.

Подтягиваю к себе обе ноги, обхватываю их руками и утыкаюсь лбом в колени. Молчу какое-то время, потом буркаю, не поднимаю головы:

— Окей. Никуда не едем. Довольна?

— Вот и умничка. Роллы закажем?

— Классный вечер, — ворчу я, — парень и брат на вечеринке с бассейном, а мы Филадельфию жрем под сериал.

— С бассейном? — спрашивает подруга.

Я наконец поднимаю голову и смотрю на нее с надеждой:

— Да! Хочешь сходить?

— Все еще нет, — смеется Арина, — у тебя, кстати, на лбу след от коленок.

Я издаю страдальческий стон, встаю со стула, но только чтобы тут же завалиться на кровать Бо.

— Укладку испортишь.

Из чувства противоречия я ворочаюсь сильнее и чешу затылком покрывало. На этот раз смеемся уже вместе.

Говорю:

— Бесишь. Заказывай свои роллы. Мне побольше, со сливочным сыром. Стану жирной, и Ваня меня бросит.

— Было бы классно, но у меня столько денег нет, чтобы тебя откормить до достойных размеров.

Хмыкаю и швыряю в нее подушкой.

Приподнимаюсь и кричу:

— Пап! — замолкаю, прислушавшись, и повторяю еще громче, — Па-па!

Дверь открывается, и папа просовывает в спальню голову:

— Мне показалось, или тут моя дочь орет, как потерпевшая? Привет, Арин.

— Здрасьте, дядь Гош, — отзывается Абрикосова с моей кровати, отвлекаясь от телефона.

— Па, мы роллы будем заказывать, хочешь?

— Да ты же знаешь, Гель, я это не ем. И вообще с сырой рыбой в наших широтах я был бы поосторожнее.

Закатываю глаза:

— Там же не только сырая рыба. Супчики всякие есть, бургеры.

— Нет, девчат, спасибо, мне все равно через полчаса уходить.

Подпираю голову локтем и смотрю на папу с прищуром:

— Куда это?

Он почему-то смущается и трет шею. Оглядывается в пустой коридор, возвращается блуждающим взглядом ко мне:

— Да так. Встреча. Ну ладно! Я пойду. Денег тебе скину на эти ваши…суши. Не скучайте!

— Ага, — смотрю, как папа закрывает дверь и уныло проговариваю, — нас ждет вечер, полный безудержного веселья. Да, Арин?

Она не отвечает, внимательно смотрит в экран телефона. Я сажусь на постели, шарю вокруг руками, но подушки уже нет, швырнуть в нее больше нечем.

— Абрикосова, алло, ты чего так залипла? Там столько роллов нет, сколько ты в телефон пялишься.

— А?

— Ты чего выпала?

— Да тут…Я просто с нашего профиля зашла, ну, резервного.

Я фыркаю:

— Ты так ласково называешь наш подставной аккаунт.

— Да без разницы.

Что-то в тоне Арины заставляет меня напрячься, а все внутри неприятно холодеет. Я подаюсь вперед и спрашиваю:

— И что там?

— Тут Зайцева, по ходу, на вечеринку едет. Видимо, ту самую. Я бы еще подумала, рассказывать ли тебе об этом, но эта дрянь тебя тегнула.

Я медленно беру телефон и просматриваю фото и видео, на которых меня отметила Алена. На всех — легендарная тройка одинаковых с лица. Отправляют поцелуйчики в камеру ярко накрашенными губами — «Девочки идут тусоваться, код красный». Поют в такси под популярный бабский трек — «Надеюсь, водитель нас не высадит!». Смотрят в кадр, склонив головы так, что фонарь красиво подсвечивает хайлайтер на скулах — «Едем отмечать день рождения целой футбольной команды». Завершает парад контента короткая гифка, где Алена опускает камеру на свое декольте, затем возвращает к лицу и подмигивает. Задеревенев, я минимум десять раз прослеживаю этот путь — сиськи, взмах ресниц, сиськи, взмах ресниц, сиськи…ну вы поняли.