Форт Заря - 2

Серж споткнулся о не замеченный в темноте корень, обложил все и всех четырехэтажными выражениями. Выходит, все просто. Те, кто "свой", просто приходят к Юджину, говорят, что им нужно и получают необходимое. А те, кто начинает торговаться, тут же из "своих", из ближнего круга, автоматически исключаются. Поэтому Галке, которая сразу и без оговорок приняла все условия, был доверен руль броневика, и эти евреи, чтоб им три дня икалось без перерыва, согласны были рискнуть жизнью за то, чтобы попасть в "свои". А он сперва вроде сказал "да", и получил полное доверие, но когда выяснилось, что он был неискренен в своих словах, этого доверия тут же и лишился. А могло быть иначе? Могло. Если бы он на первый же вопрос достал шарик и отдал Юджину. И тогда за такую находку купался бы сейчас в лучах славы и катался как сыр в масле. А почему не отдал? Потому что хотел получить побольше, боялся прогадать. Как это называется? Очень просто - жадность.

От такого внезапного открытия Сергей даже остановился. Нет, он конечно, всегда был человеком практичным, расчетливым, но жадным? Нет, никогда. А сейчас что же выходит, что из-за собственной жадности он своими руками испортил себе все перспективы? Слов нет, сейчас он придет к Юджину, выложит шар, тот ему отвалит не торгуясь столько, сколько Серж запросит. А потом? В форте остаться будет нельзя. Там все - свои, а он будет чужаком. Все будут на него коситься, прекращать разговор при его появлении, не возьмут ни в дело, ни в забаву. Будет у него гора барахла. И что он с ней станет делать? Никто у него ничего не возьмет. Остаться в лесу? Что у него тогда будет? Склад с оружием, с прочим барахлом, вечные прятки, вечные страхи, что кто-то найдет его захоронку. А конец - он видел там, в пещере: тихо сдохнуть в одиночестве. Бр-р-р! В ту же Швецию податься? К врагам? Это еще хуже. Это называется предательство. И, кстати, нет никакой гарантии, что на первом же блок-посту у него не заберут шарик и все остальное барахло. Кстати, а почему он так уверен, что Юджин поступит с ним честно? Ведь даже мысли такой не мелькнуло, что он его прокинет. Давай смотреть: за полдня близкого с ним общения он ни разу не пытался хитрить, ни с друзьями, ни с врагами. Все, что обещал - делал. И, наверное, поэтому те люди, "свои", так ему верят и так подчиняются. И можно поставить что угодно - не позже, чем через неделю у Галки будет новый шикарный байк. Выходит, что самый большой идиот в этой ситуации - он, Серж. И все, что он получил от Галки и от Юджина, было на сто процентов им заслужено. И его лицо, и даже уши заполыхали от накатившей волны жгучего, удушающего стыда.

Лес, тянувшийся по сторонам дороги отступил в стороны, открывая большое поле и в центре его освещенную яркими огнями башню, к которой он так долго и упорно шел. Только башня эта стояла посреди самой настоящей крепости, возвышаясь над немалой высоты стенами. Серж опять остановился. Он почти пришел, но так и не решил, что же ему делать дальше, как исправить то, что он успел натворить. Точно он знал только одно: он хочет стать своим в этой крепости, наравне с Галкой, с тем эфиопом и с ребятами, сбежавшими аж из Иерусалима. А - махнул он мысленно рукой - что будет, то будет. И двинулся дальше.

У ворот под охраной автоматчиков стояла группа пленных, на глаз - человек двадцать. Многие из них были перевязаны. Можно было не сомневаться, что, как минимум, вдвое больше осталось лежать на поле. Было очевидно, эфиопы потерпели полный разгром. На земле что-то блеснуло. Серж нагнулся и подобрал почти новую винтовку Манлихера. С ней в руках и подошел к форту. У ворот стоял Юджин с незнакомым капитаном. Рядом с ними худощавый блондин (Серж вспомнил: там, в лесу он был с пулеметом) - методично обыскивал одного пленного за другим, доставая спрятанные ножи, компактные пистолеты и разное прочее, что не должно иметь уважающему себя военнопленному. Некоторые, желая избежать обыска, сами доставали из глубин одежды потайное оружие и бросали в общую кучу на расстеленный на земле брезент.

Сергей подошел, бросил на брезент подобранную винтовку.

– Юджин, мне нужно с тобой поговорить.

Тот молча переглянулся с капитаном.

– Ну что, пойдем поговорим. Вещи вон там, в форте, у стены оставь, никто не тронет. Шарик только забери, его полагается в сейф спрятать и часового приставить. Клаус, ты ведь закончишь сам? Вот и хорошо. У нас еще остался хоть один пустой подвал? Тогда потом всех скопом туда отведешь и под замок. Бойцы вон уже замаялись караулить этих вояк.

Вслед за Женей и капитаном Серж поднялся в столовую. Пожилая полноватая женщина, придремавшая у плиты, встрепенулась на звук шагов, подскочила, заулыбалась.

– Ну наконец-то! Сейчас, мальчики, накормлю вас.

Во мгновение ока на столе появились тарелки, блюдо с тушеным мясом, множество разнообразных заедок, три хрустальные стопочки и графинчик со льда.

– Спасибо, баба Лиса. Ты иди, ложись. Мы тут и сами управимся.

Женщина, попрощавшись, ушла.

– Вот, Петрович, это Сергей...

– Комаровский.

Капитан протянул руку.

– Андрей Касаткин.

Пожали руки, сели за стол. Капитан разлил из графина, провозгласил:

– За сегодняшний успех.

Чокнулись, выпили, плотно закусили

– покажи находку, Сереж.

Серж достал из кармана мешочек, положил на стол.

Касаткин вытряхнул шар на ладонь, повертел в руках, сложил обратно.

– И что ты за него хочешь, - спросил Женя, испытующе глядя на Сергея.

Тот выдержал взгляд и, чуть помедлив, ответил:

– Я хочу принести извинения.

– Это все?

– Нет. Там, около того склада, где броневик стоял, есть затопленный сруб. Так вот: вода внутрь не прошла, там склад оружия.

– Ну что, Петрович, принимается?

– Принимается, Михалыч.

Женя улыбнулся и протянул через стол руку.

– Держи кардан, Серега,!

Он повернулся к Касаткину.

– А теперь, Петрович, твоя очередь.

Тот попытался отнекиваться.

– Неудобно сейчас, да и люди спят уже.

– Неудобно штаны через голову надевать. Давай, тихонько.

Капитан, косясь на ошалевшего новобранца, кряхтя полез под стол и принялся шепотом кукарекать. Женя, глядя на эту картину, от души рассмеялся.

– Чего регочешь?
– буркнул выбравшийся из-под стола Касаткин, но не удержался и тоже заржал в голос.

Это было так заразительно, что Серж невольно к ним присоединился. Все трое смеялись до слез, не в силах остановиться, забыв, что люди все-таки спят и тишину стоило бы соблюдать. Отсмеявшись, капитан разлил по новой.

– Давайте, мужики, за чувство юмора, - предложил он, утирая рукавом слезы.

Хлопнули, зажевали, замолчали. Взрыв смеха словно бы отнял у них остаток сил. Женя потянулся за графином, наполнил стопки.

– Давайте за души тех, кто сегодня тут, около форта остался. И за тех, кто у локалки полег, и у блок-поста. Ведь не все они были кровожадные, как этот Уольдэ Сэмайят, чтоб ни дна ему, ни покрышки. Не меньше трети из них просто на пинках пригнали сюда на бойню. И очень хорошо, это большая удача, что среди них нет никого из наших.

Выпили молча, не чокаясь.

Женя поднялся из-за стола.

– Не знаю, как вы, а я с ног валюсь. Сереж, там направо по коридору, - он махнул рукой, - должна быть еще одна свободная комната. Тащи туда барахло, отсыпайся. Завтра по свету разберемся, может, что получше подберем. И готовься, утром поедем остатки вчерашнего забирать. Заодно и твою оружейку бомбанем. Нельзя такие вещи без присмотра оставлять: не ровен час, кто-нибудь ноги приделает. А еще есть у меня к тебе одно предложение, но это на свежую голову надо обсуждать. А сейчас всем спать. Помогите только мне со стола на ледник все убрать.