Фото на память

Развернувшись, он побрёл к лестнице. Сзади послышались шаги:

– Соколов, это вы? – со второй площадки, помахивая некогда белым халатом, приближался начальник научного отдела Семён Штерн. – Вижу, вы. День добрый. У меня тут катастрофа – опрокинул на рабочую одежду полную кружку кофе. Как человек семейный, скажите – такое вообще можно отстирать?

– Отбеливатель и холодная вода. Как человек науки, вы могли бы провести пару экспериментов и узнать это самостоятельно, – сарказма в словах Анатолия не содержалось, только мягкая ирония. Штерн был талантливым учёным, очень неплохим руководителем, но совершенно ничего не понимал в бытовых делах. – Однако прямо сейчас прачечная закрыта.

– Понятно. Пойду тогда покурю, минут через пять попробую снова. Вы со мной? – невозмутимо произнёс научник.

– Вынужден отказаться – коллеги не простят мне запаха табачного дыма. Скажите, а вас не смущает устроенный тут бардак? – Штерн, ни секунды не сомневаясь, выпалил:

– Нисколько. Более того, это совершенно нормально, если учитывать специфику организации. Кровь рифмуется с любовью, а адреналин с эндорфином, – и, не затрудняя себя дальнейшими объяснениями, умчался в курилку, оставив Толика обдумывать услышанное.

Через пару минут замок щёлкнул. Выждав ровно минуту, он, нарочито громко топая, выдвинулся вперёд. Коридор был пуст, внутри помещения тоже никого. Запустив цикл стирки и сушки, ликвидатор отправился на совещание, и уже поднимаясь по лестнице, понял, что не услышал шагов тех, кто вышел из прачечной.

Глава 4

Он успел первым, что было хорошо, поскольку обеспечивало возможность выбора места за длинным столом в кабинете начальника отдела общественной безопасности. Прикрываться от Старика коллегами сегодня не нужно, так что, войдя в просторную комнату, залитую искусственным светом, неярким и тёплым, Толик направился к стулу, стоявшему ближе всех к генеральскому месту.

– Здравия желаю! – Старик, он же генерал Ситников, среднего роста пожилой мужчина, ещё не потерявший формы и оттого выглядящий куда моложе своих почти семидесяти лет, досадливо скривился:

– Соколов, кто тебя обидел? Ты прибегаешь к формальной вежливости только в таких случаях, – стоит ли рассказывать о плохом предчувствии? Пожалуй, нет, лучше отшутиться:

– Житие у меня тяжкое аж с самого утра. Дети орут, жена бесится, собака куртку пожевала, вдобавок работать заставляют, – он огляделся, – с какими-то упырями.

Генерал довольно заржал. Он ценил подобные шутки, особенно когда грань допустимого была близко, но не пересекалась. В данном случае получилось именно так: никто из вампиров ещё не появлялся.

– Твоя-то упырица где бегает?

– Ника своя собственная, потому в перемещениях не ограничена. Вот, пожалуйста, – она как раз вошла в кабинет. Наклонила голову в коротком поклоне, приветствуя генерала, и плюхнулась справа от Толика. Постепенно подтянулись остальные. Рукопожатия здесь не пользовались популярностью, все обходились кивками разной степени почтительности. Когда восемь мест из десяти оказались заняты, Ситников нажал кнопку селектора:

– Лара, неси чай, – значит, Михальчук со своим напарником не придут? Очень странно, но вопросы задавать сейчас нет смысла. Секретарша вкатила столик, обнесла присутствующих яркими керамическими кружками, привезёнными с маленького греческого острова в Средиземном море. Похожие по форме, они отличались цветом либо узором, одинаковых не было, соответственно, не возникало и путаницы. – У всех есть? Тогда пейте, а новостями я поделюсь после.

Это была своеобразная традиция. Совещания начинались с молчания и совместного распития чего-нибудь горячего. Разумеется, пили не только чай. Ликвидаторы-люди, все как один, предпочитали чёрный растворимый кофе без сахара, вампиры – те немногие жидкости, которые их организм усваивал помимо крови. Как правило, то были любимые при жизни напитки. Ника говорила: так тело пытается не забывать о прошлом. Вечной вампирьей жажды чай, кофе или что-то другое, конечно, не утоляли, но некое удовольствие при употреблении присутствовало. Словом, во время чаепития все слегка успокаивались, настраивались на совместную работу, и следующее за этим обсуждение текущих вопросов становилось куда продуктивнее.

Потягивая свой кофе, Толик посматривал на коллег. Забавно, что люди были очень друг на друга похожи: высокие, массивные, коротко стриженые, а вампиры сильно различались между собой. Самой внешне непримечательной среди них была, как ни удивительно, Ника – симпатичная, изящная, сероглазая девушка на вид лет восемнадцати-двадцати (год рождения, между прочим, у них с Анатолием совпадал). Напротив неё расположился Йованович – отлично сложенный эффектный брюнет, похожий на супергероя, вышвырнутого из блокбастера за чрезмерную идеальность. Напарник, сидящий по правую руку, казался рядом с ним бледной декорацией. Далее развалился на стуле Мартынов, невысокий, вечно расхристанный семнадцатилетний подросток с растрёпанными седыми волосами, скрывающими за собой тревожные, всё на свете подмечающие алые глаза. Чай у него уже закончился, он подхватил обе кружки – свою и напарника, потянулся забрать посуду у Яковлева.

– Ценю твою заботу, но я сам, – Яковлев придвинул кружку поближе к себе, слегка отъехал назад вместе со стулом, спасаясь от загребущих рук. Он был самым спокойным и немногословным из вампиров, обладал приятной располагающей внешностью: мягкие каштановые волосы, светло-карие глаза, средний рост, обычное худощавое телосложение, занимался, помимо ликвидаторской работы, разработкой оружия и снаряжения, явно предпочитая второе первому. Без его изобретений, заметил Анатолий про себя, мы бы потеряли в разы больше народа. Но всё-таки, где же шляется пятая пара?

Залив в себя остатки топлива, он не глядя протянул руку, зная, что Ника ровно в тот же момент потянется вложить в неё чашку. За годы совместной работы это выходило у них автоматически. Выходя из-за стола, Толик поймал на себе взгляд Старика. Где-то около сердца вдруг неприятно ёкнуло. Неужели сейчас ему предстоит услышать то, о чём предупреждало подсознание? Генерал обвёл подчинённых взглядом, убедился, что все закончили и готовы слушать:

– Итак, господа хорошие, у меня для вас масса новостей, по большей части неприятных. Начну с плохого: сегодня рано утром наша коллега, Надежда Михальчук, покончила с собой. Перед рассветом открыла шторы, дёрнула за ошейник и до свидания. На убийство или принуждение ничто не указывает. Следов взлома в квартире не обнаружено, дверь и окно были закрыты изнутри. Также она оставила записку, а её напарнику пришло сообщение, дублирующее текст, – минус как минимум один хороший ликвидатор, мелькнуло в голове. С Михальчук Анатолий никогда близко не общался, однако черноволосую, статную, молодую вампиршу ему было всё же жаль. Получается, ей хватило всего трёх лет, чтобы выгореть дотла, хотя теперь не узнаешь, о чём именно она думала, отрезая себе голову.

– Когда ей подберут замену и что с напарником? – Йованович был совершенно спокоен. Остальные тоже не выглядели слишком опечаленными. Вампиры предпочитают не проявлять эмоций, когда дело не касается их самих. Надежда не была чьей-то подругой или возлюбленной, значит, долго горевать о ней не станут.

– Среди новобранцев вампиров нет. Попробуем отправить запрос в питерский филиал, но они вряд ли поделятся. Напарник у нас больше не работает, и это, прошу заметить, исключительно его решение. Ночью Михальчук должна была дежурить, кто пойдёт вместо неё? Надо скататься в Битцевский лес, там было нападение.

– Я могу. Ещё кто-нибудь желает? – мгновенно отозвался тот же Йованович. Все знали, почему он любит ходить в дозоры, но начальство закрывало на это глаза, и недовольные предпочитали делать то же самое. Генерал мотнул головой:

– Один справишься. С дежурством разобрались, идём дальше. Как вы понимаете, смерть коллеги – штука травмирующая, и травму эту придётся проработать, так что всем нам велено посетить штатного психолога. Петрова, ты первая, после совещания бегом к Голубевой, – Ника помрачнела. Походы к психологу среди ликвидаторов считались бесполезной тратой времени, ибо Птица, как её прозвали с лёгкой руки покойной Михальчук, была женщиной умной и образованной, но плохо понимала, как именно следует работать с машинами для убийства разной степени двинутости. Честно говоря, ей больше подошёл бы уютный кабинет в центре города да скучающие состоятельные женщины в качестве клиентов.