Фраер вору не товарищ !

Андрей прошествовал в соседнюю комнату, кинув победный взгляд на закипающего Витька.

– Ладно, пойдемте, покажу вам хорошее место, - огорченно сказал директор и двинулся на выход. Витек поплелся за ним и с такой силой хлопнул дверью, что задрожали стены избушки и опрокинулся один из стульев.

Мужичок плюхнулся за замызганный стол и раскрыл амбарную книгу.

– Как фамилия, говоришь?

– Волкова Татьяна Николаевна. Месяц назад хоронили.

Мужичок принялся листать страницы, отслюнявливая палец.

– Что же ты, парень, поперся?
– как бы невзначай пробормотал он.

– Мог бы так по шее схлопотать. Этот бугай из мафии. Живого места на тебе не оставил бы.

– Так ведь оставил, - равнодушно сказал Андрей.
– Значит, мы с ним поняли друг друга.

Когда он выходил из конторки, Витек и директор стояли посреди дороги недалеко от ворот и энергично размахивали руками. Витек рисовал в воздухе контуры предполагаемой могилы, а директор отмахивался от него. До Андрея донеслись их возбужденные крики.

– Вот самое лучшее место!
– орал Витек, и его крик разносился по всему кладбищу, привыкшему к вечной тишине.

– Ну, вы же видите, здесь проходит дорога, - оправдывался директор. Как тут будут люди ходить? Перепрыгивать, что ли? А если автобус застрянет?

– Да здесь не то что автобус, "камаз" пройдет! Зато могила будет на самом видном месте. Все заходят и сразу - вот он, Серега Горбунов лежит. Никогда к нему не зарастет народная тропа. Понял? Короче, твоя цена?

Директор отвернулся и, видно, с чувством произносил про себя проклятия. Перебрав все, что знал, он твердо сказал:

– Нет, как ни уговаривайте, это место не продается. Где угодно - хоть там, хоть там, хоть посреди дороги. А это нет!

Витек вдохнул побольше воздуха, видно для того, чтобы смешать его с закипающей яростью.

– Ты чего, Семеныч, уху ел? Как это так не продается? Сейчас все продается! Все! И все покупается! Я все это сраное кладбище могу купить! И тебя могу купить! Скажи, сколько ты стоишь, и я выпишу чек. И все - ты мой! С потрохами. Осознал?

Директор понуро опустил голову и пробубнил:

– Я продаюсь, кладбище продается, а это место - нет.

Витек сразу успокоился и тихо спросил. Просто стало любопытно.

– Это ещё почему?

– Потому что оно уже куплено и оплачено.

– Чего? Кем ещё оплачено?

– Мной. Это мое место.

Витек вытаращил глаза и замолчал на секунду, с трудом переваривая услышанное. Ему показалось, что директор высказал какую-то непонятную фразу, смысл которой он никак не может уловить. Наконец, осознав всю меру его наглости, он крикнул так, что вороны снялись с насиженных мест и улетели.

– Да ты подохни сначала, скотина, а потом место себе покупай! Хочешь, могу тебя сейчас и положить здесь!
– Витек выхватил пистолет и приставил его к подбородку директора. Тот заметно побледнел и даже слегка затрясся. Вот прямо сейчас! Давай команду своим бандитам, пускай они тут тебе могилу копают! Давай рой, а то потом поздно будет!

Возле сарая стояли двое рабочих, опершись на лопаты, и равнодушно слушали их перебранку. Казалось, они вполне были готовы не только вырыть могилу в любом указанном месте, но и тут же положить в неё своего директора. Витек ещё продолжал ругаться, но Андрей не стал досматривать до конца этот спектакль и отправился на поиски могилы матери.

Пропетляв между оградками, он отыскал свежий холмик, слегка поросший травой, из которого торчала палка с табличкой "Волкова Т.Н." На холмике лежал высохший венок. Он положил цветы и неслышно про себя пообещал матери начать совершенно новую, праведную жизнь, лишенную сомнительной уголовной романтики.

Просидев полчаса в очереди к начальнику отделения милиции, Андрей, наконец, ввалился к нему в кабинет, сел на стул, стоящий перед столом, и выложил свою злосчастную справку вкупе с заявлением на регистрацию.

Располневший майор, с трудом влезающий в форму, протянул пухлую ручищу, сгреб бумажку и подтащил её к глазам.

– Откинулся, значит, - промычал он с такой долей осуждения, что сразу стало ясно его личное мнение: Волкова на волю выпускать было нельзя.

– Ага, вышел, - кивнул Андрей и уставился в пол.

– Погоди!
– Майор оторвал глаза от бумажки и внимательно посмотрел на посетителя.
– Это какая ещё Моторная, девять, квартира пятьдесят три? Да там же... Так это ты приходил к деду?

– Ну я, - кивнул Андрей.

– Ах ты, мать твою!
– майор привстал и с такой силой хлопнул ладонью по столу, что подпрыгнула телефонная трубка и затанцевали карандаши в стакане.
– Да как ты мог деда старого на пол! За горло его хватать! Он, блин, инфарктник! Да я тебя на пятнадцать суток! Вот бандюга, тока вышел и сразу в драку. Рано тебя выпустили, ох рано! Надо было ещё пару годков подержать.

Он схватил трубку телефона.

– Это наша квартира была. Там мать жила, - пробормотал Андрей, искоса глядя на разбушевавшегося майора.

Майор сложил круглую пухлую фигу и сунул её ему под нос.

– На, выкуси, твоя квартира! Она служебная была. Хозяин дал, хозяин и забрал. Жилец умер - все! Квартира пустует, а людям жить негде. Понял? Крикнул в трубку.
– Казаков! Давай ко мне в кабинет двоих! Срочно!

– Но мне-то тоже жить негде, - возразил Андрей.

– А я что могу?
– выпучил глаза майор.
– Выселить деда? Мать бы дождалась, я бы тебя к ней прописал. А теперь что, я тебя к деду пропишу? Он заслуженный ветеран, понимаешь. В каких только войнах не участвовал!

Андрей опустил голову и безнадежно вздохнул, поняв всю беспочвенность своих притязаний.

– Я понял. Мне ничего не положено.

– Камера тебе положена! Две недельки посидишь, подумаешь, как себя надо вести на воле. А мы как раз паспорт тебе сварганим. Потом и гуляй на все четыре. Хошь, к дружкам, хошь, комнату сымай. Деньги-то есть поди! Только смотри у меня, Волков, возьмешься за старое, пеняй на себя. Ты теперь у всех на мушке. Шаг в сторону... сам знаешь, чем считается.

Бухнула входная дверь, в кабинет ввалились два мента. Разгоряченные, раскрасневшиеся, будто только что бежали стометровку. Но судя по тому, как они отворачивались и дышали в сторону, было ясно, что бежали они стограммовку.