Фраер вору не товарищ !
Шрифт:
– Тот, кто нам нужен!
– радостно объяснил его "приемный отец".
Два старых вора, на удачу, были дома и растягивали удовольствие от единственной бутылки водки, которую могли себе позволить. Когда громыхнул звонок, Карась только-только долил в свой стакан последние капли и уже изготовился перелить их в рот.
– Мусора!
– испуганно дернулся Мятый и быстро опрокинул в себя свой стакан с последними сорока граммами.
– Если заметут, так хоть не останется.
Карась отставил стакан в сторону.
– Типун тебе на язык, - проворчал он, торопливо вылез из-за стола
За дверью торчала хмурая физиономия Махрова, а за его спиной громоздился двухметровый детина, физиономия которого ничего не выражала, разве только полное недоумение, вызванное непонятными действиями шефа.
– Это ты, Сергеич?
– удивился Карась.
– А ломишься в дверь, как мент. Мы уж думали, это они и заявились. Не мог аккуратно позвонить?
– Не мог!
– рявкнул Махров и, толкнув старика в бок, влетел в квартиру.
– Где этот вокзальный прощелыга?
– он протопал в комнату, в которой, на удивление, никого не оказалось. Быстро окинув её взглядом, он увидел торчащую из-под занавески ногу. Он рванул занавеску в сторону.
– А, вот ты где! Уже прячешься от меня! Ну, твое счастье, что ты здесь! Ужасно хотел видеть твою плебейскую рожу!
Мятый с перекошенным от страха лицом вылез из-за занавески и испуганно жался к стене. Видно, он не привык к такому вниманию по отношению к своей скромной персоне.
– Это не я, Сергеич! Я не при чем, - забормотал он.
– Я ничего не делал!
– Ты, ты, не отказывайся, - Махров тяжело дышал ему в лицо, вгоняя его в крайнюю степень испуга.
– Ты мне говорил про спеца-шнипаря. Длинного, худого, с фингалом. Говорил или нет?
Мятый побледнел и затрясся. К тому же, откуда-то сверху на него наплывала чья-то громадная туша, грозя размазать по стене, к которой он прижался.
– Я...я говорил, - начал заикаться он.
– А что случилось? Он хороший парень, только слегка двинутый. Мы ему деньги предлагали, а он отказался. Понятно, что ненормальный. Кто же от денег отказывается?
– Так он точно домушник?
– наседал Махров, нависая вместе с Витьком над карманником.
– Или тебе это показалось с перепоя?
– Вот те крест, Сергеич!
– перекрестился Мятый.
– Я же его на суде хорошо запомнил. Еще тогда подумал, вот бы нам такого парня в бригаду. А то Карась уже староват по форточкам лазить. А про меня и говорить нечего, я только по карманам.
Махров приблизил к нему лицо и пристально поглядел в перепуганные глаза. Мятый зажмурился, предчувствуя, что сейчас его будут бить. За что, он ещё не знал, да это было и неважно. Когда изобьют до полусмерти, тогда скажут, за что. Такова сущность вора - бояться. Если вор не боится, он неосторожен и легко попадается. Мятый это понимал, поэтому боялся по любому поводу и даже без повода.
– Ты его узнаешь, если я тебе его покажу?
– медленно с расстановкой произнес Махров.
Мятый враз успокоился и, кажется, перестал дрожать. Понял, что бить не будут.
– Конечно, Сергеич! О чем речь! Когда прикажете. Мне его узнать, раз плюнуть. Я его через шесть лет узнал, а сейчас-то! Мы же
с ним вчерась хлопнули по рюмашке. Вот он тута за столом сидел. Скажи, Карась. Как это я не узнаю...– Ну сидел, сидел, - проворчал старый вор.
– Худой, с фингалом...
– Короче, - прошипел Махров и отошел от Мятого, оставив его в покое.
Мятый отодвинулся от стены и даже заулыбался. Поправил пиджачок, выправил стан, поднял голову. Понял, засранец, что от него сейчас зависит дело и что к нему обращаются за услугой, которую только он может оказать.
– Хватай его под мышку и тащи в машину, - сказал Махров Витьку. Тот молча кивнул и двинулся на Мятого.
Вид его свирепой физиономии заставил воришку снова затрепетать.
– Зачем? Ничего не надо! Я сам пойду. Что мне стоит? Что я, до машины не доковыляю?
– Мятый прижался к стене, обошел Витька стороной и быстренько направился к двери. Тот хмуро следил за ним.
– Поехали с нами, Петрович, - предложил Махров старику.
– Кажется, большое дело наклевывается. Если этот парень точно спец, будем хату брать. Ну, что, ты согласен?
Карась почесал затылок. Схватил стакан с остатками водки, одним глотком выпил его и, сунув в рот кусочек хлеба, медленно зажевал.
– Да я-то согласен, если дело стоящее. Чего не согласиться? Главное, чтоб этот спец фуфлом не оказался.
Он быстренько накинул потрепанную куртку, и когда все вышли, тщательно закрыл дверь квартиры на два массивных замка, словно боялся кражи.
Андрей и Люська в это время сидели в кухне и ужинали, как добропорядочные супруги в лучшие годы совместной жизни. Но спокойно сидел один Андрей, уставившись в тарелку и тщательно пережевывая недоваренные пельмени из пачки. Или делал вид, что спокоен. Люська же трепетала, как осенний листок на ветру, содрогаясь от предчувствия неумолимо надвигающегося кровопролития. Чего-чего, а этого она не выносила и всячески избегала. От осознания того, что все произойдет сейчас у неё на глазах, кровь стыла в жилах.
– Вкусно?
– спросила довольно ехидно.
Андрей поднял голову, слегка улыбнулся, пытаясь подбодрить её, а заодно и себя.
– Очень! Ко всем твоим замечательным качествам красивой женщины можно добавить ещё одно - ты отлично готовишь.
Люська возмущенно вздохнула и посмотрела на него с плохо скрываемой злостью.
– Ты что, издеваешься надо мной?
– Ну что ты, Люся, даже не думал!
– Нет, ты можешь вот так спокойно сидеть и жрать эти куски кошатины, не думая даже о том, что это последний ужин в твоей жизни?
Андрей проглотил пельмень и аппетитно причмокнул.
– А что? По-моему, вполне съедобное варево. Вот ещё бы сметанки...
– Перебьешься... Могу ещё добавить эти огрызки, если они тебе так понравились.
– Она вскочила из-за стола и насыпала ему в тарелку оставшиеся пельмени, плавающие в холодной воде.
– У меня бы кусок в горле застрял!
– Тебе жалко, что ли?
– Мне жалко? Да ешь, сколько влезет, мне-то что! Хочешь, ещё курицу пожарю? Просто возиться неохота. Могу накормить тебя до отвала. Последнее желание умирающего - закон. Ты себе решил, да: на тот свет с полным желудком?