Французский дьявол

Следующим же утром меня вывезли из замка Шинон под усиленной охраной. Умный человек каждую неприятность старается обратить к собственной пользе, вот почему я утешал себя тем, что за жизненный опыт не переплатишь, сколько ни плати. Когда еще удастся ощутить, что именно испытывает человек в кандалах, которого перевозят на обычной телеге суроволицые монахи? М-да! Как передать безграничное презрение, с которым глядят на пойманного преступника крестьяне и ремесленники? К концу двухнедельного путешествия я был по горло сыт плевками в лицо и язвительными комментариями всех встречных-поперечных, но злоключения мои только начинались.

К моему изумлению, доставили «изменника Робера» в аббатство Сен-Венсан. Как и прежде, монастырь кишел людьми, здания были окружены строительными лесами, а стены усыпаны бдительной стражей. Заправлял всем аббат Бартимеус, в ближайших же помощниках у предателя состоял отец Антуан.

На второй день после прибытия меня привели в кабинет аббата. Сильно пахло свежей штукатуркой, разномастная мебель резала глаз, похоже, для нового аббата собрали лучшее из того, что избежало пламени. Я холодно оглядел бывшего наставника, тот выглядел бледным как смерть, под глазами мешки, плечи поникли. Нелегко восстанавливать то, что сам же разрушил.

– А вот и ты, Робер, – оживляется аббат.

Я молча наклоняю голову, тихо позвякивает железо, навешанное на руки и ноги.

– Признаюсь, давно хотел поговорить с тобой по душам, да все подходящего случая не подворачивалось, – негромко произносит он, на лице легкая улыбка.

– С чего бы это? – поднимаю я брови.

– Как оказалось, ты намного смышленее, чем я предполагал. Я ведь давно за тобой слежу, Робер, очень уж ты любопытная личность. К примеру, твои познания в медицине превосходят все, что известно современной науке.

– Я учился у бабки-травницы, – говорю я и тут же замираю на полуслове.

– Вот видишь! – укоризненно качает головой бывший наставник. – И что же ты замолчал, любимый мой ученик? Расскажи-ка подробнее, кто и когда тебя обучал, и мы расспросим ту травницу, – на лице аббата появляется скептическая ухмылка. – Если она умерла, то мы побеседуем с ее соседями. Или в той местности случился повальный мор, и твои слова некому подтвердить?

Ответить мне нечего, а потому я молчу, глядя в сторону.

– Вдобавок к этому ты невероятно осведомлен в области огнестрельного оружия. Взять хотя бы те кулеврины и ручные пушки, что изготовили для тебя наши оружейники, – вкрадчиво продолжает аббат Бартимеус. – И чертежи невиданных ранее орудий, которые мы нашли у братьев Бюро, начерчены твоей рукой, ученик. Этакие диковины неизвестны даже арабам, от которых Европа переняла порох!

В голосе его звучат грозные нотки, указательный палец направлен мне в грудь.

– Наконец самое главное: таинственный орден Девяти неизвестных, от имени которого ты действуешь!

– Это просто неудачная шутка, глупая выдумка, – хрипло отвечаю я, а в душе кляну себя за те неосторожные слова, которые некогда сболтнул братьям-оружейникам.

Надо было сначала подумать как следует, трижды все взвесить, а не прикладываться то и дело к чарке с вином. Жаль, что человек именно задним умом крепок!

– Шутка и даже выдумка, – тянет наставник, поджав сухие губы. – Такая же, полагаю, как твои необычные познания в артиллерийском деле и медицине.

Аббат Бартимеус с кряхтением встает из-за стола и начинает прохаживаться по кабинету взад-вперед.

– Самое интересное заключается в следующем. Был бы ты гениальным ученым, седобородым энтузиастом науки, никто бы и слова не сказал. Ну, придумал послушник новую форму орудийных стволов, догадался, как улучшить кулеврины и ручные пушки, так честь ему и хвала. Ан нет, ты знал все это заранее!

Я молчу.

Подождав немного, бывший мой наставник с легкой грустью замечает:

– Но сейчас все это неважно. Грядут события, на фоне которых и неизвестный тайный орден с загадочными знаниями, и уж тем более судьба простого послушника отходят на второй план. Ах, если бы ты только знал, Робер, что вскоре произойдет!

– Да тут и гадать не надо, – отзываюсь я с легким презрением, можно подумать, не видал я той единой Европы! – Тамплиеры, то бишь Золотые Розенкрейцеры, желают править всем, куда только могут дотянуться их загребущие ручки. А для этого им жизненно необходимо повсюду сместить королей и установить власть черни. На первый взгляд править миром будут парламенты, на деле же – храмовники. Тоже мне загадка!

– Браво, – аплодирует бывший наставник. – Я горжусь тобой! Как жаль, что нам придется расстаться!

– Расскажите, как вам удалось стать аббатом, – быстро прошу я.

Мне и в самом деле интересно, как это отец Бартимеус ухитрился прыгнуть так высоко.

– Очень просто, – пожимает тот плечами. – Так просто, что даже ты можешь догадаться. Ответ тривиален, но я разрешаю тебе подумать. Только недолго, у меня мало времени.

– Ответ тривиален, – бормочу я. – Логично было бы предположить, что у вас нашлось нечто, позарез необходимое королю, а уж в обмен на это сюзерен отдал вам аббатство. Но что же вы предложили Карлу VII? Набранное вами войско, тайные знания или нечто иное?

Мне кажется, или я и впрямь вижу в глазах наставника мгновенную вспышку?

– Деньги, – с недоверием говорю я. – Не может быть!

Аббат кивает, на лице его сияет торжествующая улыбка.

– Золото, отобранное мною у барона де Ре, позволило вам получить аббатство Сен-Венсан! – скриплю я зубами.

– Ты прав, мой мальчик, все устроилось благодаря Роберу де Армуазу. Я славно подготовил тебя!

– Но почему же Гаспар де Ортон сам не преподнес золото королю?

Бывший наставник долго глядит на меня с некоторым сожалением, кривя лицо.

– Я думал, ты смышленее, – заявляет он. – Тупых и храбрых у меня навалом, а вот умных не хватает.

Я переступаю с ноги на ногу, чертовы кандалы в кровь натерли руки и ноги, раны воспалились и постоянно зудят.

– Тут важно выбрать подходящий момент, – смилостивившись, поясняет аббат Бартимеус. – Отдать не вовремя – все равно что выбросить. Политика!

– Выходит, вы оказались проворнее, – киваю я. – И потому прежний аббат в могиле, а вы – в его кресле. Справитесь ли?

Пропустив издевку мимо ушей, аббат Бартимеус заявляет: