Фронтовые повести

Длинная черная машина ожидала у подъезда. Глухо, еле слышно урчал мощный мотор. Шофер, положив руки на баранку, смотрел прямо перед собой. Валя заботливо составила все, что захватила, и в последний раз мысленно проверила, не забыла ли чего. Нет, кажется, все в порядке. Она нырнула в дверцу, и автомобиль тронулся. Валя опрокинулась на мягкую спинку.

Выехав на дорогу, шофер включил сильный свет. Шоссе стремительно неслось под колеса. Щупальцы света выхватывали стволы сосен, стоявших по обеим сторонам дороги.

Изредка Валя поглядывала в окошко, но ничего не могла различить. А ведь где-то здесь, в тех местах, мимо которых неслась машина, стояли в укрытиях зенитные батареи, были расположены склады авиабомб и боеприпасов. В конце концов она решила, что сегодняшняя поездка на аэродром не последняя, и в следующий раз, быть может, она повезет не ужин, а обед и, значит, сумеет кое-что увидеть и запомнить.

В штабе горел свет, напряжение дня спадало. Генерал Рихтер пригласил к столу нескольких офицеров. Валя не спрашивая поставила на стол водку, кто-то из офицеров не удержался и аппетитно потер ладонями. Генерал усмехнулся и задержал на молчаливой девушке одобрительный взгляд.

За ужином офицеры разговаривали об ожидаемой инспекции из Берлина. Должен приехать знаменитый полковник Мольдерс, представитель самого Геринга, выдающийся ас «люфтваффе», сбивший в воздушных боях сто пятнадцать самолетов и награжденный фюрером рыцарским крестом и дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Упоминался также какой-то генерал, правая рука Геринга.

Настроение офицеров было приподнятым: скоро они покутят в русской столице.

Поздно вечером генеральская машина доставила Валю в город. Поблагодарив шофера, она торопливо зашагала домой, но скоро ее остановил немецкий патруль. Офицер в сопровождении двух солдат размеренно вышагивал по пустынной улице. Он держал руки за спиной и неторопливо попыхивал сигаретой.

Завидев офицера с солдатами, Валя перепрыгнула через кювет и пошла навстречу. Проверка документов нисколько не пугала ее. Она вообще забыла время, когда один вид немецкого солдата приводил ее в трепет.

Все так же попыхивая сигаретой и держа руки за спиной, офицер загородил Вале дорогу. Как ангелы-хранители остановились по обе стороны от него солдаты с автоматами поперек груди. В руке офицера вспыхнул фонарь, мазнул светом по застывшей зелени, по солдатским тупоносым сапогам с короткими голенищами, быстро осветил тротуары с той и другой стороны дороги.

— Папир! — требовательно произнес офицер, освещая Валю сильным лучом карманного фонаря.

Яркий свет ослепил ее, она невольно закрыла глаза рукой и достала из кармана «аусвайс», удостоверение, которое всегда держала наготове.

Взглянув в документ, офицер обронил:

— Простите, — и погасил фонарь.

Приближаясь к дому, Валя с удивлением увидела во всех окнах яркий свет. Что там происходит? Обыск? Нагрянули полицаи, гестаповцы? Но, не застав ее и ожидая в засаде, они не устроили бы такой «иллюминации». С колотящимся сердцем она подошла к дверям, прислушалась. Тихо в доме. Осторожно толкнула дверь, неслышными шагами прошла по темным сенцам. Решительно распахнула вторую дверь и, ошеломленная, замерла у порога: за столом — немецкий офицер, а на его коленях — Ася… Немец лениво поднялся со стула, провел пятерней по редеющей шевелюре.

— Познакомься, Валечка, — зардевшись, пролепетала Ася, — господин Хольбер…

Офицер галантно поклонился, протянул руку.

После взаимных «дежурных» вопросов разговор иссяк. Валя почувствовала себя лишней в доме: немец уходить не собирался.

— Мне пора, — сказала Валя, — я заскочила на минутку. У меня столько дел…

— Но ты же вернешься? — спросила Ася, переглянувшись с комендантом.

— Не скоро…

— Возьмите мой велосипед, — предложил Хольбер, покачиваясь на длинных ногах. — Ездить на велосипеде — это очень полезно.

— Валя говорит по-немецки, — не без гордости заметила Ася.

— О! Это хорошо, — одобрительно отозвался Хольбер, но продолжал говорить по-русски. — Возьмите мой велосипед, фрейлен. Мне будет приятно.

Вале ничего не оставалось, как поблагодарить.

— Валечка, — окликнула ее Ася, — только ты не слишком задерживайся. Мы будем ждать.

— Постараюсь. — Валя сильно хлопнула дверью.

На душе у Вали было тяжело. Она все больше понимала, что младшая сестра становится совсем чужим человеком. Отношения с Хольбером уже нисколько не тяготили ее, скорее наоборот — она гордилась таким покровителем. Комендант города! Шутка сказать… Видимо, такие же, как она, отчаянно завидуют ее удаче. «Такие же…»— грустно усмехнулась Валя. Для таких в городе давно уже установлена позорная, как клеймо, кличка «немецкие овчарки». И это клеймо навечно, на всю жизнь…

Решив немедленно ехать к Рае Беловой, Валя знала, что на этот раз расскажет товарищам все. Молчать она больше не имеет права.

Велосипед коменданта стоял во дворе, у крылечка. Торопясь домой, Валя его и не заметила. Она пошире растворила калитку и вывела велосипед на тротуар.

На улицах Валю несколько раз останавливали патрули. Она обратила внимание, что за последние дни количество патрулей увеличилось. Видимо, и в самом деле в Велиславле ожидается приезд каких-то важных гостей из Берлина. Валя не могла не заметить, что велосипед, на котором она ехала, вызывал недоумение у патрульных офицеров. Впрочем, один или два раза лучшим документом для нее послужил именно велосипед. Она догадалась, что немецким офицерам знакома причуда городского коменданта Хольбера, часто ездившего для укрепления здоровья на велосипеде.

На явочной квартире Валя, к своему удивлению, застала почти всю подпольную группу. Володя поспешил объяснить ей, что они не стали приглашать ее, чтобы не подвергать лишний раз опасности. Она вообще должна видеться с кем-либо из группы только в самых необходимых случаях. Из всех, кто сейчас действует в Велиславле, Валя занимает наиболее важную позицию. Глупо, если она «сгорит» на каком-нибудь пустяке.

Помимо знакомых лиц Валя увидела в комнате новичка, невысокого парня с полным скуластым лицом. «Татарин», — решила Валя.

— Знакомься, — Володя подвел ее к «татарину». — Это наш.

Оказалось, что Валя ошиблась: новичок был казахом.

— А, земляк Джамбула? — улыбнулась Валя.

— Совершенно верно! — удивился новенький. — Значит, вы тоже читали?

— Да, в свое время. Я помню портреты Джамбула. Симпатичный такой старичок.

— Я вижу, — сказал Володя, — вам есть о чем поговорить. А я на минутку отойду. Мы ждем одного товарища из Петровки.

— Иди, конечно, — отпустил его новичок. — Только учти, что мне скоро уходить.

— Успеешь, — успокоил его Володя. — У нас быстро…

Как заключила Валя из первых его слов, молодой земляк Джамбула не был здесь таким уж новичком. С Володей он держался на дружеской ноге, как с человеком давно знакомым. А вообще он своими уверенными манерами, своим костюмом выгодно отличался от всех подпольщиков. За время оккупации местные жители изрядно обносились и были одеты, как говорится, из последнего, на госте же был новенький костюм, начищенные штиблеты.

«Кто он такой? — размышляла Валя, посматривая на полное лицо гостя. — Откуда он? Странная манера у Володи — ни о чем не предупредит, ничего не скажет…»