Фурия - тоже женщина

Илья застыл на месте с открытым ртом.

– Ты действительно не знаешь ответа, или… шутишь? – спросил он Нила.

– Я вообще не могу соображать последние восемь дней. А, что?

– Тогда я пойду. Оставлю тебя. Я пока не знаю, как к этому относиться. Видно Елена тебя сильно…затронула и не только душу.

Нил чуть пожал плечами и ответил. – Хорошо, иди… Да и будь осторожен. По компании уже ходит легенда о том, как мы отдыхали на турбазе у Степана. – Нил откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на друга. – Я уволю Зою.

– А мне кажется, что она уволится сама. В Дубае они с Джоном вели себя, как муж с женой. Я был удивлён! Наша Зоя и вдруг такая … покладистая жена?! Нонсенс!

Нил вздохнул, кивнул и проговорил. – Хорошо. Иди и всё узнавай… Удачи.

Елена сидела в своём кабинете и смотрела в одну точку. Настроения не было. Вот уже неделю они не общаются с Нилом. А всё началось так хорошо.

… Анна Львовна встала на защиту детей и просто «закрыла их своею грудью» от ярости отца Елены. После того, как он узнал о срыве договора с англичанами, он заперся у себя в кабинете в квартире и не выходил часа два. Как ни старалась Анна Львовна сгладить все неприятности своего рассказа, Пётр Петрович решил дочь наказать.

Правда об этом Елена узнала только на следующий день. А до этого был вечер с Нилом. Она думала, что он буде романтическим, а оказался, что он стал … трагическим.

А всё началось почти невинно. Они приехали в дом Нила, и по дороге почти не разговаривали. Елена видела, как напряжён был Нил, и не досаждала ему. Она только попросила его заехать в торговый центр. Нил отказался идти с ней за покупками и остался мёрзнуть в машине. А Елена купила себе тёплую фланелевую пижаму, тапочки с помпонами, туалетные приборы и …ещё кое-какие мелочи.

Войдя в дом, Нил предложил ей устраиваться в …гостиной, а сам поднялся в свою комнату. Елена была немного этому удивлена, но не стала противоречить. Она переоделась в тёплую голубую пижаму, обвязала волосы косынкой Анны Львовны, надела тапочки с пушистыми помпонами и пошла на кухню готовить ужин для «любимого сына». Они же договорились, что их отношения на тот вечере «мать-сын», и она решила им соответствовать.

Оказалось, что Анна Львовна уже побеспокоилась о них. На плите в кастрюльке была сварена гречневая каша, а в духовке – запечённый цыплёнок.

– Красота! – Восхитилась Елена, доставая цыплёнка из духовки. – Надо сделать к нему соус, да… погорячей! Путь у Нила оттает его тело, а затем и душа.

Она говорила вслух, тем самым подбадривая свои действия. Достав из холодильника все необходимые ингредиенты для соуса, она отправила их в блендер, не пожалела острого перца, и вскоре на столе в красивом соуснике появился красивый соус.

– Теперь надо «сыночка» звать к столу. – Сама себе сказала Елена и пошла к Нилу.

Поднявшись на второй этаж, она остановилась возле его двери и постучала. Ответа не было. Она постучала ещё раз и… открыла дверь.

Нил лежал на своей постели, одетым и … спал.

– Ничего себе заявочка? – Возмутилась Елена, подходя к его кровати. – Спит, одетым на постели, да ещё без ужина? Непорядок. – Она вздохнула, глядя на него. – Зато такой хороший… милый… красивый. И что мне с тобой делать? Я не знаю… Ведь это я, как дура, как глупая девчонка, влюбилась в тебя, а не ты… в меня. Чтобы я ни делала, вижу лишь холод в твоих глазах, да твой затылок… Ты даже смотреть на меня не можешь, отворачиваешься, а я не могу … глаз от тебя отвести. Мысли отключаются или путаются, лишь ловлю на себе твой взгляд. И, что мне делать?

Нил не мог понять, что его разбудило. Он приоткрыл глаза и увидел перед собой «нечто». Вроде фартук и косынка мамины, а вот одеты на …Елену?

Он чуть мотнул головой, чуть махнул рукой и произнёс. – Сгинь… Чур меня…

– Ещё чего? – Услышал он в ответ и … полностью проснулся, потому что это был голос Елены.

Он быстро сел на кровати и осмотрел её с ног до головы. На Елене была надета голубая пижама с маленькими белыми зайчиками. Сверху был повязан фартук мамы, красный в белый горошек. На голове Елены была повязана косынка на манер «великолепной солохи» завязками спереди. Косынка мамы была белая в красный горошек. Из-под косынки на макушке девушки «красовалась хризантема её волос».

От такого изобилия красок и… волос Нил зажмурился.

– Что случилось? – Спросил он, открыв глаза. – Что-то произошло? Где мама?

– Ты же сам её отправил к моему отцу, а меня заставил её для тебя заменить. – Спокойно сказала Елена. – Так что вставай, «сынок», переоденься, умойся и спускайся к ужину. Я всё уже приготовила. – Она развернулась и направилась к выходу из комнаты.

Нил смотрел на Елену и пытался вспомнить, когда это он ей такое предлагал?

Он стал побаиваться ночей, проведённый вместе с ней. В одну ночь он вывихнул себе лодыжку, в другую всю ночь был в горячке и забытье, проснулся почти голым и обмазанным чем-то маслянистым и липким. Ещё одна ночь вообще лишила рассудка и памяти… А, что его ожидает этой ночью? Глядя на «петушиный наряд» Елены, можно предположить, что она чего-то уже приготовила. Ах, да, - это же ужин. Интересно, чем мне это грозит?

Больше думать он не стал. Нил встал и направился в ванную комнату.

Спустился он в кухню в своей обычно домашней одежде – спортивных брюках и футболке. Елену он увидел, вновь «обновлённой». Она уже сняла фартук и косынку с головы и теперь вполне мило выглядела. Волосы Елена вновь скрутила в столбик на макушке головы, и Нил понял, что настроение её изменилось. Об этом говорили и её сдвинутые брови.

– На что сердишься? – спросил он, стараясь больше на неё не глядеть.

– Не могу понять. Или я ненормальная, или ты?

– Ты… То есть я хотел сказать, что ты умеешь удивлять.
– Нил увидел накрытый стол и удивился. – Это ты всё приготовила?

– Не беспокойся, не я. Анна Львовна позаботилась о тебе. Это всё для тебя, если, конечно, ты меня этим не угостишь.

– Ты, что говоришь? – Возмутился Нил. – Я же тебя… пригласил.

– Конечно, пригласил, но потому что не было у тебя выхода… Я же видела, как ты на меня разозлился. По моей вине договор не подписан. По моей вине ты на сегодня лишился своей мамы. И, наверняка, по моей вине… теперь ещё и на работе будут неприятности от моего отца. Я его знаю, он нас накажет.