Футуриф. Токсичная честность
Шрифт:
Он ударил ребром ладони левой руки по сгибу локтя правой, и пояснил:
— На тебя вешают обвинение, будто ты член криминального синдиката, и почти все твои друзья разбегаются, чтобы тоже не попасть в эту колбасу, а все твои права, про которые рассказывают в школе, перестают существовать. Как в триллерах про Гестапо. А Елена оказалась единственным человеком, который не побоялся в это полезть. Вот так!
— Жесткое знакомство! — произнес репортер, — Но, ходят слухи, что без неаполитанской мафии, все же, не обошлось. Участие вас обоих в круизе на самбуке «Могадишо»…
— …При чем тут мафия? — мгновенно
— Ни в коем случае не отношусь. Но — обсуждение интересных слухов, это мой хлеб. Я прошу не обижаться. Хорошо?
— Договорились, — согласилась она.
— Отлично! — репортер потер руки и повернулся к Свану, — Ходят слухи, что ты будешь участвовать и в следующем круизе, уже на самбуке «Финикия».
— Да, верно. Там интересная программа на две недели. Будет девять концертов с online трансляцией, из них пять в открытом океане, и один на Острове Погибших Кораблей.
— Скажи, Сван, а тебе не страшно лететь в Сомали, где пираты, и всякое такое?
— Ламмерт, а тебе не страшно выходить на улицу тут, в Амстердаме, где есть такие же исламисты-радикалы, что и в Сомали и, начиная с 2002 года, они регулярно совершают нападения и убийства? В Сомали ты хотя бы можешь купить пулемет и защищаться, а в Амстердаме — нет. Тебя сразу арестует полиция. Ну что? Тебе не страшно?
Репортер сосредоточенно помахал ладонями, а потом потер себе щеки.
— Брр… Ладно, Сван. Мой вопрос был дурацкий. Проехали, давай лучше о программе в круизе «Финикии». Ты сказал: девять концертов, верно?
— Да. Первый концерт будет сразу после прилета в Могадишо. Как тебе это?
— Круто! — воскликнул репортер, и посмотрел на Елену, — А ты не боишься за него?
— Понимаешь, — ответила она, — я только что услышала про этот сомалийский круиз.
— А я, — пояснил Сван Хирд, — только вчера подписал контракт, и…
— Про контракт мы поговорим без TV-камеры, — мягко остановила его Елена, — а сейчас рассказывай дальше про круизную концертную программу.
Елена Оффенбах шлепнулась в широкое кресло в гостиной, заложила ногу на ногу, и торжественно объявила:
— Знаешь, Сван, наверное, ты неплохой парень, но в голове у тебя не мозги, а опилки.
— Почему? — обиженно спросил он.
— Без понятия, — сказала она, — может, от генетики, а может, от неправильной диеты.
— Нет, я спрашиваю: почему ты так решила?
— Потому, что это единственное объяснение твоего согласия на эту аферу в Сомали. И, кстати, дай-ка сюда контракт, я посмотрю, под чем ты подписался.
— Вот, — сказал он, протягивая ей папку в черной обложке.
— Вот, — отозвалась она, взяла папку и начала листать, — черт знает что! Как ты с таким отсутствием мозгов, до сих пор жив? Я уехала всего на один день, и что? Черт с ней, с неопознанной женской особью, которая оказалась в твоей кровати. Но этот контракт! Японские камикадзе и то, наверное, не подписывали такую декларацию суицида.
— Но, — неуверенно
произнес он, — там же записаны гарантии безопасности.— Можешь подтереться этими гарантиями! — ответила она, — В Сомали нет регулярного правительства, столицу периодически берут штурмом какие-то банды, полиция ООН с трудом контролирует три ключевых точки в Могадишо, но даже в этих точках бывают внезапные террористические взрывы несколько раз в год.
— Что, правда? — спросил гало-рок музыкант.
— Да, черт возьми! Ты мог бы прочесть об этом в Интернете, если бы не поленился. Но, поздно об этом говорить. Одно радует: ты можешь взять с собой ассистента. И я с тебя снимаю хлопоты с поиском и выбором этого ассистента.
— Э-э… Как это ты с меня снимаешь хлопоты?
— Включи мозг, — лаконично предложила она.
— Э-э… Елена, ты… Э-э… Хочешь сказать, что поедешь со мной?
— Да. Тебе повезло, Сван. В период, указанный в твоем контракте, у меня не назначены судебные слушания по делу Вилворт, так что я свободна. А теперь катись спать.
— Э-э… А ты?
— А я не в настроении. Так что я буду смотреть в Интернете про остров Баджун-Чула.
— Про какой-какой остров?
— Баджун-Чула, — повторила она, — там у тебя второй концерт.
— Нет, Елена, ты путаешь! Второй концерт на Острове Погибших Кораблей.
— Сван, учись читать контракты целиком, вместе с примечаниями. А конкретно сейчас отправляйся спать, и не отвлекай меня от работы. Вопросы есть?
— Ладно, — он вздохнул, — нет вопросов. Но, я вот что хочу сказать: я тебя люблю.
— ОК, я это учту, — великодушно сказала она.
*20. Большие маневры боевых русалок
Мини-траулер SFS-80 (номер 4 в растущей флотилии Гарри Лессера) отползал от берега, оттаскивая на тросе чудовищно ржавую баржу. Дыры в корпусе баржи были наскоро заштопаны стальными листами. Пройдя за четверть часа около километра, мини-траулер отцепился, оставил баржу над подводной банкой, прошел чуть дальше и лег в дрейф. На смотровой вышке на берегу полковник Хафун-Ади нажал кнопку хронометра, и поднял бинокль. Такие же действия выполнил Тео Клеантис, стоявший рядом. Этот подвижный смуглый брюнет среднего роста и лет 35, снискал славу под прозвищем «Полибомбер» в ультралевой ячейке «November-Seventeen» — NST. После взрыва на саммите Евросоюза в Афинах, его персона так заинтересовала Интерпол, что пришлось «лечь на дно» в другом регионе, с новым ID — на имя Тео Клеантис. А его прошлое имя вспоминать нет смысла.
…Пиратский полковник Хафун-Ади, наблюдая в бинокль, пробурчал:
— Посмотрим, каковы в деле эти nguva.
— Как ты их назвал? — переспросил Тео Клеантис.
— Nguva, — повторил сомалиец, — подводные люди. Русалки.
— Ну, полковник, я мало понимаю в русалках, но если Мэгги сказала, что они научились пользоваться гексогеновым шлангом, то я ей верю. Она профи.
— Ха! Тут ты прав. Она профи. Это ведь Мэгги Райан, по прозвищу Кали-Юга, да?
— Не будем об этом вспоминать, — предложил Тео, — теперь она Мэгги Болгдэрг.