Гагарин: дорога на Марс

— С остальных сторон…

— Абсолютно гладкая поверхность и никаких художеств. Шероховатости в пределах двух миллиметров. Точность геометрии и симметричность феноменальные, достижимы нашими технологиями только с лазерной обработкой. Толщина стен почти три метра, потолок сводчатый, выдержит посадку спускаемого аппарата в лунной гравитации массой в сотни тонн.

— Что вы собираетесь делать с находкой? — Ксения чуть успокоилась.

— Как ты уже поняла, это просто кирпич. Ни оборудования, ни материалов. Кроме высеченного на стене рисунка вообще ничего. Под ним — монолит, вероятно, из природных лунных пород. Поэтому объект «Саркофаг», как мы его называем, послужит помещением для следующей станции. Объём около десяти тысяч кубов, удобный вырез под шлюзовой портал. Идеальное качество стен, покроем герметом изнутри, но лишь для перестраховки. Толщина крыши достаточно защищает, фон практически нулевой — примерно как на «Засядько». Вокруг сплошной лёд. Подарок судьбы и инопланетного разума, экономящий нам миллиарды на колонизацию Луны.

— Вдруг это был чей-то храм? А мы там поставим промышленный аппарат для гидролиза, — задумчиво произнесла Алла.

— Храм инопланетных богов… Вспомнил старый анекдот. Сын-динозавр спрашивает папу-динозавра: папа, а бог есть? Тот отвечает: нет пока, люди ещё не появились и его не придумали.

Смеха у обеих женщин он не вызвал. Ксения усомнилась только, что американцы раньше не обнаружили возню около саркофага.

— Пробовали. Летал беспилотник. Ковалёнок как увидел, сразу приказал вырубить электропитание американской станции. Они запитаны от нашего генератора. Какие-то аварийные аккумуляторы у них есть, но, похоже, на телеуправление не хватило. Обождали четверть часа, он повисел-повисел, выработал ракетное топливо и грохнулся.

— Разбился? Я когда в Хьюстоне в сентябре стажировалась, они так гордились надёжностью!

— Не совсем разбился. Андрей на всякий пожарный его ещё кувалдой приложил. Потом погрузил на ровер и отвёз хозяевам: гайз, это не у вас что-то упало? Чтоб сами не шастали по кратеру и не искали.

— Узнаю брата. Ломать — не строить, — несправедливо упрекнула его Ксения. — Ну а американцы?

— Про аппарат если что-то и подозревают, то держат при себе. Что же касается саркофага, мы им честно показали: вот такая хрень. И поставили перед фактом: самую важную находку в истории человечества отдаём под заводик и склад. Русские варвары, что с нас возьмёшь? Не нравится, ищите сами, такие запросто ещё обнаружатся. Может, с какими-то сокровищами внутри, спрятанные подо льдом. Начнём разведку, запустим роботов со сканерами, площадь ледяных озёр большая, но это всё же не земная Антарктида. Уверен, американцы думают аналогично и скоро прилетят — щупать Луну с новой силой.

— Или нам просто повезло, — прикинула Алла. — Уж точно — повезло с сыном. Гагарин! Третьего Героя ему обеспечишь?

— Шкабардня обещал Героя Социалистического Труда. Правильно! Тут не риск и не героизм, а тяжкая работа, принесшая результат. Но — несправедливо.

— Почему? Юра, он же наш сын!

— Потому что у меня только две Звезды. Абыдна, да?

Алла шутливо шлёпнула его по плечу.

— Если так, почему спишь со мной, простым полковником-профессором? Без единой геройской звёздочки? Мезальянс, товарищ генерал-полковник!

— У тебя есть другие достоинства.

Удовлетворённая ответом, Алла Маратовна исчезла в направлении кухни, сопровождаемая Жулькой, а между отцом и дочерью произошёл разговор, один из секретных, даже маме — ни-ни.

— Береговой и Герман недовольны Ольгой. Ты смещаешься на ступеньку ближе к Марсу.

— Не рвусь. Честное слово, папа.

— Нажми на тормоз. Попросил бы забеременеть, но Саша на орбите.

— Да. Без него слегка неудобно будет. Рассказ про непорочное не прокатит.

Гагарин допил грог.

— Если по каким-то причинам не полетят Слюнькова и Мухаммедова, ты тоже не летишь. Отправим дублера Харитонова, и плевать на американские вопли. Ты чего?

— Да я знаю… И всё равно — шевелилась дурная надежда. Да, женщина всё равно сейчас не спустится на Марс. Но хотя бы облететь его, прикоснуться к самой главной пилотируемой миссии человечества! Знаешь, это немного горько. Мы вместе с пацанами тренируем посадку, работу в спускаемом аппарате, переход в МОК, стыковку с «Аэлитой», понимая, что нам ни при каком раскладе не светит. Ох уж вы, гендерные шовинисты!

— Ты не права. Миссис Мондейл настаивает, что мы должны в последний момент переиграть. На поверхность сойдут Паша и американская спейс-вумен.

— Тогда я бы ей все космы выдернула, пока вместе летим. От зависти. Правда, Слюнькова более травоядная, а Мухаммедова выдержанная. Шучу, конечно. Ну, ты понимаешь.

— Понимаю. Заканчиваем разговор. Твой полёт следующий. Или даже через один. Для поддержания квалификации сразу после отлёта «Аэлиты» временно переводишься в группу для орбитальных станций или на Луну — от трёх до шести месяцев, чтоб был год на восстановление к очередному марсианскому окну. Согласна?

— Конечно. Если не забеременею. Ты же не против?

— Насчёт беременности — нет, не против. Вон, Лариска снова написала рапорт — о восстановлении в ВВС и в отряде. Будете по очереди. Она в космосе порхает, вторая с детьми сидит.

Дочь обняла отца и на несколько секунд застыла, не двигаясь. Тот не возражал, понимая, что домашнее равновесие восстановлено.

А это дорогого стоит.

И про готовность уйти, уступив пост Гусакову или более достойному — таких много, Гагарин соврал. Космос — далеко не всегда стресс, риск, гонка и сплошные ЧП, в девяносто девяти процентов случаев всего лишь длительная и утомительная работа, до невозможности планомерная, любые срывы графика, «концепция изменилась» и «мы пойдём другим путём» неизменно влекут задержки в воплощении задуманного и удорожание проектов.

«Внимание мировой общественности», как пишут в газетах, приковано к лунной и марсианской программе, они зрелищные, даже — киношные. Но не менее важны перспективные направления, и там впереди человека идут межпланетные автоматические станции. От Солнца — гораздо дальше Марса. Поскольку скорость не столь критична, летят по самым экономичным и неторопливым траекториям с использованием гравитации попутных планет, экономят топливо для коррекции орбиты. Тут тоже идёт соревнование с американцами, но не только — к Сатурну отправился совместный с NASA аппарат, в пояс астероидов — собранный при участии Европейского космического агентства.

Порой кажется, что чем дальше уносятся плоды совместных усилий, тем ближе люди, остающиеся на Земле.

Глава 18

18.

Спейс-шаттл «Атлантис» замер перед прыжком в чёрное небо — пуск был назначен на три часа двенадцать минут местного времени, когда майское небо ещё не начнёт светлеть.

Ксения Гагарина, одетая в скафандр, смотрела на непривычно ассиметричное сооружение со странной нашлёпкой огромного топливного бака. Ничего неожиданного не произошло, летела не она. Слюнькову Береговой сдвинул в хвост троицы ожидания — запасной. Зарина заняла место в «Атлантисе» вместе с Харитоновым, двумя американцами, членами миссии на Марс, и ещё четырьмя астронавтами для ротации на «Скайлэб-2». Челноки, перебранные едва ли не до последнего винтика, осуществили уже несколько рейсов на орбиту и два к Луне, не создав проблем, поэтому предложение NASA забросить четвёрку «попутной лошадью» на «Салют-12» к собранному и готовому комплексу «Аэлита» пришлось кстати. Шаттл обладал достаточным запасом топлива для орбитальных манёвров и перелёта к американской станции.

В общем, понятно: впервые граждане США ступят (точнее — заплывут) на борт крупнейшего советского орбитального сооружения, отчасти секретного, причём сразу в большом количестве, за всеми уследить трудно. Ради этого стоит сделать крюк. Конечно, Харитонов с Зариной обрадовались случаю сгонять на шаттле, куда более вместительном и просторном, бизнес-класс по сравнению с плацкартой в «сапсане». Советский корабль, освобождённый от пуска к «Салют-12», теперь стоял на незаправленной «Энергии-5» на стартовой площадке Восточного в ожидании старта к Луне.