Галера для рабов

– Последняя будете?

– За мной не занимать, – не растерялась та. – А вас вообще здесь не стояло.

Последним в списке был красавчик Вышинский, и когда он почтил своим присутствием приличное общество, все гости в тягостном молчании уже сидели, пили из сияющей чистотой посуды и исподлобья смотрели на него.

– Сколько внимания к одной персоне, я польщен, – фыркнул Вышинский. Он за ночь не стал моложе и сексуально привлекательнее. Под глазами красовались огромные мешки и морщины. Нервно застегивая пуговицу на двубортном пиджаке, Роман Сергеевич направился к бару, содержимое которого, дважды пережив набеги, оскудело вдвое.

Люди молчали, старательно прятали глаза. Их что-то терзало, но никто не решался начать первым. Молчание становилось уже неприличным.

– М-да уж, – как-то неопределенно вымолвил полковник и стал чесаться – как горилла в клетке.

Глаза блондинки вдруг наполнились слезами. Она полезла в сумку, выхватила носовой платок. Вместе с платком вывалился скомканный лист бумаги, брелок с ключами для автомобиля, неизвестно зачем взятый в отпуск. Сдавленно ахнув, она подобрала с пола бумагу, стала запихивать обратно в сумку. На потерянные ключи Маргарита Юрьевна не обратила внимания, ее физиономия стремительно бледнела и покрывалась разводами. Она стала лихорадочно промокать глаза.

– Минуточку, – насторожился полковник, и его собственная физиономия стала обретать такой же цвет.

Он подскочил с дивана, вырвал у Статской сумочку – та протестующе завопила. Но в данную минуту Федор Иванович не был галантным джентльменом: сжатые губы, ястребиный взгляд, и чтобы ни слова поперек, когда работает полиция! Он расправил смятый лист плотной бумаги формата А4 – жестом, каким глашатай разворачивает свой свиток, принялся хмуро читать отпечатанный на компьютере текст. Облизнул губы, покосился на съежившуюся блондинку. На Маргариту Юрьевну в эту минуту было жалко смотреть. Она подпрыгнула, чтобы вырвать свой лист, но полковник ее грубо оттолкнул, женщина упала обратно, и никто за нее не заступился. Полковник дочитывал. Люди потрясенно смотрели на него, но почему-то никто не спрашивал, что это. Лишь Евгения Дмитриевна, побледнев до крайности, вцепившись в подлокотник, прошептала:

– Не будьте эгоистом, полковник. Доведите написанное до самого широкого круга любопытных.

– А вы не мирного поля ягодка, Маргарита Юрьевна… – хрипло вымолвил Костровой. – Если все написанное в этой «докладной записке» – не вымысел…

– Это вранье, это чушь собачья! Вы не смеете читать, это мое, личное! – крикнула Статская, снова пытаясь отобрать у него бумагу. Но полковник лишь отмахнулся, отошел на безопасное расстояние. Судя по всему, он, как легендарный буриданов осел, разрывался между охапками сена.

– Не томите, а? – жалобно протянула Есаулова.

– Статская Маргарита Юрьевна, – начал доводить до публики содержание текста полковник. – Советник налоговой службы первого ранга. Исполняет обязанности заместителя начальника управления по налогам и сборам Октябрьского района города Барнаула. М-м… Протяженный перечень должностных преступлений и злоупотреблений служебным положением… Маргарита Юрьевна Статская обвиняется в получении взятки от учредителя фирмы «Корсико», которому было обещано освобождение от налоговой ответственности. В декабре 2011-го в фирме «Корсико» проводилась налоговая проверка. Маргарита Юрьевна через посредника обратилась к учредителю, предложив за один миллион рублей предоставить информацию о выявленных в фирме нарушениях и поспособствовать освобождению от налоговой ответственности. Учредитель полностью выплатил взятку, и на многочисленные нарушения в его организации были закрыты глаза… Вы обвиняетесь в том, что вымогали полтора миллиона рублей у директора строительной компании «Кварсис» – за сокрытие нарушений, связанных с неуплатой налогов. Впоследствии вымогаемая сумма выросла в полтора раза, но была вам также полностью выплачена… М-м… Вы обвиняетесь в создании преступной группы, в которую входили инспекторы отдела выездных проверок № 1 инспекции ФНС по Октябрьскому району Барнаула, и создании хитроумной схемы по вымогательству крупных сумм у коммерсантов. Вам платили даже добросовестные руководители фирм, опасаясь сфабрикованных отчетов о проведенной проверке. Руководитель мелкооптовой компании Комаров, у которого был полный порядок с финансовой и налоговой отчетностью, обратился на ваших сотрудников с жалобой в прокуратуру, и уже на следующий день в его офис явились не только налоговые инспекторы, но и сотрудники следственного управления ГУВД, произведя выемку документов. На господина Комарова было заведено уголовное дело о неуплате налогов, и лишь после того, как им были переведены определенные суммы на указанные счета, поток «посетителей» схлынул и уголовное дело переквалифицировали в административное… Вы систематически, пользуясь данной вам властью, вымогаете крупные суммы у коммерсантов. Лишь за последние полгода на ваши счета со счетов коммерческих предприятий и организаций были переведены несколько миллионов рублей – откупные за налоговые проверки. Так, список фирм… – замычал полковник, которому уже надоело читать эту «кляузу». – Номера счетов… Несколько обращений в прокуратуру и Федеральную службу безопасности, оставшиеся без внимания… На вас пытались завести уголовное дело, которое как-то не завелось… Ваши подельники и покровители… Ваш непосредственный руководитель начальник управления Синицкий Петр Евгеньевич, районный прокурор Беляков, погибший месяц назад при невыясненных обстоятельствах… Здесь продолжен список ваших злоупотреблений, Маргарита Юрьевна, – полковник бросил на сжавшуюся женщину выразительный взгляд. – Знаете, это выглядит довольно странно, но тут имеются даты, фамилии, должности, суммы с точностью до рублей. Если это фальшивка, то составлена грамотно. Но что-то мне подсказывает…

– Это чушь и полная липа, я ответственная и порядочная работница… – дрогнувшим голосом сказала Статская. Она решила при этом выглядеть спокойной, но кончики ушей густо порозовели, что тут же отметила Евгения Дмитриевна.

– А вы, похоже, непростая штучка, Маргарита Юрьевна. Ума не приложу, зачем кому-то понадобилось очернять таким способом ваш светлый образ, – съязвила женщина-прокурор.

– Здесь в конце еще приписка, – вымолвил полковник. – Предъявленный список злоупотреблений госпожи Статской – неполный. Полная версия будет представлена позднее – в глобальной Сети… И в качестве постскриптума: «Маргарита Юрьевна, мы понимаем ваш сиюминутный порыв немедленно порвать или сжечь эту бумагу, но настоятельно не рекомендуем этого делать. В противном случае будет трудно поручиться за вашу жизнь. Документ должен находиться при вас – где бы вы ни находились».

Полковник швырнул мятую бумагу на стол, чтобы все желающие могли ознакомиться. Но решился только Желтухин. Майору удавалось сохранять самообладание. Изобразив пренебрежительную гримасу, он забрал «документ», стал разглядывать шрифт, затем изучил бумагу на свет.

– Без паники, Маргарита Юрьевна, – пробормотал он, перехватив умоляющий взгляд блондинки.

– Ничего себе без паники, – с усилием сглотнув, сказал Вышинский. – Я так понимаю, лучшего повода для паники госпоже Статской в этой жизни вряд ли представится. Черт, поправьте меня, господа, если я ошибаюсь… – Вышинский держался, но от самоуверенного красавца остались жалкие воспоминания. – Бумага, подобная озвученной, хранится у каждого из нас. Проснувшись, мы обнаружили эти писульки рядом с собой – на кровати, на тумбочках, на полу. Текст жирный, можно прочесть и без очков. И предостережение в конце недвусмысленно – лучше, от греха подальше, не пытаться избавиться от этой штуки, мало ли что…

– Полиция, сделайте же хоть что-нибудь! – сипло выкрикнула Полина Викторовна. – Желтухин, Костровой, неужели мы будем и дальше сносить эти издевательства?

Люди подавленно молчали. Иных подтверждений для слов Вышинского и не требовалось.

– Дьявол… – Желтухин вскочил и стал метаться по кают-компании, как волк по клетке. Встал как вкопанный, взглядом просверлил дыру в истекающем злобой полковнике. – Ваши действия, товарищ полковник? Вы вроде как старший по званию. Утопим всю команду в море?

– Я думаю, – огрызнулся полковник.

– Мыслитель вы наш, – фыркнул Зуев.

– А я одна буду тут сидеть вся такая оплеванная? – снова завелась Статская.

– Черт, а ведь она права, – в глазах полковника мелькнула молния. – Мы должны иметь представление, чтобы сделать первичные выводы… – и он завис над чиновником Аркадьевым, в глазах которого заметался ужас. – Гоните, Аркадьев, бумагу, которая у вас в кармане. Полюбуемся, что там про вас накляузничали.

Пот хлынул градом со лба чиновника. Он скатился с плюшевого дивана и засеменил, держась за сердце, к выходу на палубу. Странная какая-то реакция – люди оторопели от изумления. Впрочем, выйти запуганному созданию не позволил Желтухин – он уже стоял у входа со скрещенными на груди руками. Аркадьев уткнулся в него, сделал попытку обойти.

– Полноте, Зиновий Филиппович, – бросил Желтухин. – Куда вы так бежите? Догоните когда-нибудь свой инфаркт. Куда вы денетесь с этой подводной лодки? Неужели про вас написали какую-то гадость? Не верим, вы же такой порядочный и ответственный работник – у вас это на физиономии написано… – он схватил упирающегося чиновника за локоть и поволок обратно на диван. – Не злите нас. Не только вы на взводе, нас всех уже пора укладывать на реабилитацию… Живо доставайте, что там у вас!

Аркадьев трясся, бормотал, что это клевета и недостоверная информация, а полковник разворачивал бумажный лист, который был сложен в несколько раз. Волнение среди публики нарастало. «Послужной список» у сочинского чиновника был внушительный – поля становились короче, текст – убористым. Полковник зачитывал сухие строчки: Аркадьев Зиновий Филиппович, согласно реестру классных чинов государственной гражданской службы – государственный советник Российской Федерации третьего класса. Руководитель департамента… Деньги, выделенные на развитие государственной агрофирмы «Заря», расположенной в городской черте, бесследным образом пропали. Фирмы-однодневки, на счетах которых аккумулировались выделяемые государством средства, в природе уже не значатся, но все ниточки сходятся на уважаемом Зиновии Филипповиче. Странным образом обнищание агрофирмы совпадает со строительством напротив Таманского лесопарка в водоотводной зоне внушительного особняка, который Зиновий Филиппович по праву считает своим. Разворовано денег на сумму более восьми миллионов государственных рублей, и за поиском того, кто это сделал, долго ходить не надо… Добротный кусок земли на территории парка культуры и отдыха «Ривьера», являющийся муниципальной собственностью, отходит в частные руки коммерсанта – приезжего из Ингушетии, где возводится закрытый клуб, который любят посещать местные чиновники и полицейское руководство. Сумма вопроса – всего-то четыре с половиной миллиона рублей, чего не сделаешь для хорошего человека? Из трех траншей государственных средств, выделенных на строительство детского оздоровительного центра на улице Островского, до проектировщиков и строителей добрались только два и в весьма урезанном виде (обглодали где-то по дороге). Прикрытие – благотворительный фонд, учрежденный «на коленке», через который все это благолепие и просеивается. Чистый навар, осевший на таком-то счету в банке «Деловое партнерство», – девять с небольшим миллионов рублей… От морского побережья, нарезанного на усадьбы, скоро места живого не останется. Простые граждане не могут подойти к воде, зато за «небольшую» взятку или другую услугу (в виде, скажем, небольшого, но уютного таунхауса в ближнем Подмосковье) можно порешать вопросы и обзавестись законными документами на участок в живописной прибрежной зоне. По десять миллионов с носа, и очередь, что характерно, не иссякает… Помпезные усадьбы уже наезжают на охраняемый государством Калачинский заповедник, уже откусывают от него лакомые кусочки, а государство и не чешется – ведь что охраняешь, то и имеешь. Из деревушки Коптелово, попавшей в «зону влияния» крупного питерского коммерсанта, не без содействия Зиновия Филипповича выселяются последние жители. Двух пенсионеров, не сумев найти правды, забирают городские родственники. Старый алкоголик, наотрез отказывающийся съезжать и трясущий перед приставами паспортом с местной пропиской, найден мертвым после совместного распития с «неизвестными» не очень качественной водки. Дому престарелых, расположенному на стыке села Антоново и заповедной зоны, отключают воду, электричество. Странным образом обрушивается козырек крыльца, хороня под собой трех престарелых инвалидов. Директора, отказывающегося перевозить заведение в глухую деревню за шоссе М27, берут под стражу, заводят уголовное дело – за халатность, повлекшую смерть двух и более лиц. Богоугодное заведение переезжает, департамент по земельным отношениям списывает с баланса муниципалитета три гектара дорогой земли, несколько аварийных строений, а господин Аркадьев кладет в карман без малого семь миллионов рублей… И снова вымогательство – в содружестве с председателем правления банка-банкрота «ЮжЦентр». Чиновник вымогает у предпринимательницы около пяти миллионов рублей – 70 процентов от ее вклада. Взамен обещают отдать недостающие 30 процентов, а в противном случае жертва не получит и этого. Оформляется платежное поручение, деньги переводятся на счет подконтрольной фирмы. Правоохранительные органы помалкивают в тряпочку, удовлетворившись выделенной «десятиной». И список продолжается до бесконечности – взятки в крупном объеме, откаты, разворовывание бюджетных средств… Мошенничество с государственными и муниципальными землями. Сообщник – начальник районного отдела Росреестра. Преступники подделывают свидетельства о праве собственности на землю образца далекого 92-го года, а также доверенности на право распоряжения землей. Документы оформляются на подставных или случайных лиц. Затем преступники пользуются «дачной амнистией» и получают действующие свидетельства на землю, которая очень быстро продается…

– Обалдеть, – покачал головой Вышинский, впечатленный размахом деятельности чиновника средней руки. – Сплошная просветительская и благотворительная деятельность…

– Браво, Зиновий Филиппович, браво… – зачарованно бормотала Евгения Дмитриевна. – Вы, должно быть, стали обладателем секрета формулы вечной жизни. Иначе трудно объяснить, зачем так много воровать. Вам лет-то сколько? Гротескный вы какой-то персонаж.

– Клянусь, я не делал ничего такого… – из последних сил отбивался чиновник. – Это невиданный поклеп! Не понимаю, кому и зачем это надо! Я честный человек, я никогда не проходил ни по одному делу даже в качестве свидетеля!