Галерея демонов Ламбранта

Когда мост уже вовсю полыхал, над островом стал кружить Сонатис. Бесы, которых в резиденции экзархата оказалось довольно много, не обратили внимание на угрозу с воздуха. А зря, ведь вскоре на фоне луны появились голые девушки на мётлах. У каждой в руке было по бутылке, наполненной бензином.

— Ну, поджигай! — скомандовала одна из ведьм, и небо озарили мелкие огоньки.

Горящие снаряды пикировали на крышу и на отдельные площадки у башен, тут же обдавая пламенем окружающее пространство. Несколько гвардейцев с криками вывалились наружу, объятые огнём.

Сонатис же облетел поместье по периметру и прицепился к верхушке самой высокой сосны. В своём уродливом облике он напоминал гарпию, величественно наблюдающую за схваткой. Снизу повалил густой тёмный дым, а ещё через пару минут замигали раскалённые искры. Крики людей и бесов усилились, равно как и грохот. Кажется, кому-то удалось уже проникнуть в здание.

Со стороны реки показались плоты и лодки. «Речная пехота» Ламбранта подплывала к берегу как раз вовремя. Задний двор поместья никто особо не охранял. Гвардейцы были увлечены отражением атаки со стороны центральных ворот. Лишь редкие бесы гонялись за смертными между деревьями, пытаясь пронзить их пиками или хотя бы сбить с ног. Прибытие подкрепления воодушевило сатанистов, и они принялись кидать в окна поместья зажжённые факелы.

Инкуб и дальше любовался бы битвой со своего укромного места, но его сбил Ламбрант.

— Сейчас добавлю к твоему клюву ещё и жирную задницу! — пригрозил люциферит, размахивая длинными крыльями.

— Не хочу, чтобы бесоголовые зарезали меня как курицу, — оправдался Сонатис и мигом полетел вниз к дымящейся башне.

Павлов же оценил обстановку устроенных им беспорядков и удовлетворённо улыбнулся. Пусть здание сгорит дотла, чем останется в руках ненавистных бесов. Тем более с этим местом были связаны самые неприятные воспоминания — гибель его человеческого тела, убийство первого наставника и позорное поражение люпастора, которого он с таким трудом взращивал для собственных нужд. Экзархат, который стремился к конспирации, поступил крайне глупо, заселившись в бывшее убежище люциферита. Поэтому его поданные должны сегодня существенно пострадать.

Ламбрант устремился в сторону заросшей части острова. Там хоть и не было огня, но происходили весьма ожесточённые бои между гвардейцами и околдованными смертными. Павлов знал, старинное кладбище, которое там располагалось, — весьма ценный актив для любой нечисти. Может, его близость к поместью столь понравилась бесам, раз они решили организовать здесь резиденцию экзархата?

Так или иначе, люциферит намеревался снести здесь всё до последнего камня. Он налетел на двоих гвардейцев, расстреливавших людей, и ударил их друг об друга рогами. Затем уложил наповал высокого беса с арбалетом и перелетел на массивный памятник, установленный в честь одного из помещиков Гординских. Отсюда было удобно отслеживать противников горящими глазами. Каково же стало удивление гвардейцев, когда на каменных сооружениях помещичьего кладбища зашевелились чьи-то лохматые руки.

— Брасус, очидере ос! — воскликнул Ламбрант, расставив в стороны длинные крылья, и в следующий момент пространство перед ним охватила новая волна воплей.

Бесы почти все разом выронили из рук оружие, стали задыхаться и падать. Любой гвардеец, который оказался поблизости хоть с какой-либо каменной поверхностью, становился жертвой многочисленных инфернальных лап. Они хватались за шею, сдавливали плечи, цеплялись за ноги, раздирали когтями одежду и кожу. Впрочем, досталось и отчаянным парням в тёмных мантиях, которые вовремя не сумели покинуть место появления очередного Ламбрантовского демона.

Сам люциферит с упоением наблюдал, как его диковинный приём остановил гвардейцев. Однако со стороны горящего здания раздались новые выстрелы, и несколько пуль задели чёрные крылья Павлова. Он недовольно обернулся. Дым валил из верхних окон поместья, постепенно заполняя не только пространство над домом, но и стелясь по двору. Воздушная артиллерия Ламбранта продержалась недолго — почти всех голых женщин на мётлах успели сбить прицельным огнём. От Сонатиса же было мало прока. Он беспомощно кружил вдоль полыхающей крыши и успевал лишь увёртываться от пуль.

Ламбрант перелетел к ближайшей стене, подхватил шлейф дыма, который тянулся к земле, и понёсся вдоль здания. Каких-то бесов удалось столкнуть с копыт в процессе этого манёвра, но основной урон наносил столб гари, тянущийся за люциферитом словно огромный плащ. Попадая в него, и гвардейцы, и смертные теряли ориентацию в пространстве. Кашель и хрипы мешали им продолжить бой, так что Павлов стремился захватить максимальное число видимых ему тел.

Кашлем заходился в эти минуты и Брамиан, выбравшись вместе с Артёмом из пыточной комнаты в коридор. Здесь всё было охвачено дымом. Сверху раздавались новые порции грохота и криков. Стали слышны и выстрелы гвардейских ружей вперемешку со звоном битого стекла.

— Сюда! — приказал беглый бес и ринулся влево.

Когда минувшей зимой ему поручили наладить снабжение в резиденцию экзархата, он внимательнейшим образом изучил подвальные помещения. Заехать на остров можно только со стороны моста. Поэтому склад решено было разместить в передней части поместья, чтобы не таскать далеко груз. Туда-то Брамиан и направлялся со своим новым знакомым. Правда, тот факт, что парнишка со стальной шапкой на голове принадлежал к одному из наиболее опасных видов нечисти, несколько смущал беглого беса.

— Как тебя зовут? — попытался он поинтересоваться у своего товарища по несчастью.

Однако у Хомунина этот вопрос вызвал ступор. Он резко остановился, хотя дыма в этой части подвала имелось ничуть не меньше, а дышалось здесь гораздо тяжелее. Артём странно посмотрел назад. Его хвост с заострённым наконечником начал описывать дуги в воздухе. Как так получилось, что за время пытки он умудрился превратиться в этакое существо? Ведь Брамиан хорошо видел — вешали на Рисгольд простого смертного. А сейчас с ним находился совсем не человек. Это не к добру, подумал бес и поспешил задать другой вопрос.

— Идти-то сможешь?..

Получив утвердительный кивок, Брамиан двинулся дальше по коридору и приметил двух гвардейцев. Они лежали навзничь на мешках и казались мёртвыми. Видимо, едкий запах гари вывел их из строя. Судя по отсутствию кашля и вообще каких-либо реакций у своего напарника по побегу, бес понял — парнишке явно нипочём ни дым, ни огонь. А вот ему самому пришлось импровизировать. В углу валялась бутылка с какой-то жидкостью. Намочив ею рукав своей истрёпанной хламиды, Брамиан зажал им нос и поспешил к двери.

— Чёрт, заперто! — прошипел он сквозь мокрую ткань, через которую дышать стало немного полегче.

Артём отстранил его рукой и, сосредоточившись, принялся бить костяным наконечником хвоста по замочной скважине. Поначалу казалось, будто это абсолютно бессмысленное занятие. Дверь была из цельных просмоленных досок с металлическими оборками. Такую снести можно разве что тараном, и то при помощи нескольких крепких гвардейцев. Но хвост пленника проделывал самые настоящие чудеса — впивался в закостенелое дерево, как в мягкий ковёр, и выворачивал его в щепки.