Галерея демонов Ламбранта

Очевидно, это происшествие угнетало Наватина, из-за чего он вновь принялся пить арманьяк.

— Ага, припоминаю что-то, — вновь оживился Борисов. — Кажется, из-за тебя они улетели с дороги в обрыв?

— Она сама виновата, — оправдался галерист. — Вела бы себя тихо, осталась бы, может, цела и невредима.

— А как экспеллеры тогда попали к Тимшинскому? — задал Вадим очередной вопрос.

— Этот тип, кстати, был на той выставке и даже хотел поучаствовать в аукционе. Думаю, он понял, что собой представляют эти предметы. Наверно, выкупил их после смерти Семеенко. Этим занимался адвокат Ламбранта, я подробностями не владею.

— А потом он увидел меня с топориком, — вспомнил Плетнёв день своего знакомства с Павловым возле руин церкви недалеко от дома пастора Роберта. — И понял, что я тоже могу держать экспеллер без всяких проблем.

— Я думаю, у него плохо получилось с твоим телом, — мрачно вздохнул Михаил. — Если б всё удалось, Ламбрант не стал бы пропадать вот так. Хоть и с новым телом, но у него было много других планов, связанных с нашей галереей.

— Каких, например? — заинтриговался Аделард.

— Ну, он собирался лишить экзархат бесов их очередной резиденции…

— А где она находится? — уточнил Вадим.

— На каком-то острове, — поморщился Наватин, подливая себе очередную порцию алкоголя. — Ламбрант очень хотел их всех там уничтожить.

Борисов с шумом вобрал себя воздух, наслаждаясь ароматом напитка.

— Тебе налить? — предложил галерист через небольшую паузу и, не дождавшись ответа, плеснул бурую жидкость в новый стакан.

Сам от себя такого не ожидая, Аделард махом проглотил угощение. Напоследок даже размазал по лицу капли жгучего напитка и залез обгорелым пальцем в стакан, чтобы растереть ещё и руки. Ощущения стали неземными почти сразу! В голове вспыхнула ностальгия по осенним приключениям. Кажется, люциферит уже проделывал с ним алкогольные процедуры. Ну да, Борисов вспомнил, как купался тогда в ванне с пивом. Это было восхитительно!

— Ты чё, вдруг он тебя отравит? — возмущался голос Вадима, но уже откуда-то издалека, разливаясь эхом по пьянеющему сознанию беса.

— Это качественный арманьяк, из Гаскони, — сказал Михаил и наполнил стакан до самых краёв. — Пей, надо же снять напряжение…

В похожем на опьянение состоянии пребывал сейчас и Артём. Он лежал на пыльном ковре посреди какого-то сарая и пытался совладать со зрением. В глазах всё двоилось и размазывалось. Тела он и вовсе не чувствовал, хотя ощущал жар вокруг себя, будто бы поблизости находился нагреватель.

— У него лихорадка, — сказал пожилой бес с жиденькими седыми усиками, склонившись над странным трёхрогим молодчиком. — На кой ляд вы его приволокли?!

Появление здесь болезненного беглеца с синей кожей стало для старца полной неожиданностью. Он сильно нервничал и ворчал уже полчаса, обвиняя во всём Брамиана, который тоже чувствовал себя не ахти после ночного побега из горящей резиденции экзархата.

— Яд пифона смертелен, ты же знаешь! — вновь возмутился усатый бес по имени Ниллиберт, рассматривая следы от клыков на полосатом теле Хомунина.

— Он спас меня, — повторил Брамиан, кутаясь в стареньком оранжевом покрывале. Приличной одежды ему пока не успели подобрать, так что приходилось греться таким способом.

— Аха, и гвардейца этого притащил ещё! — не переставал сокрушаться Ниллиберт, в ярости сжимая кулаки. — У тебя там, в заточении, совсем мозги закостенели, что ли???

— Да этот Карентин вроде безвредный. Ты же сам его видел, он радуется, что остался жив хотя бы.

— Ну-ну, и призовёт сюда остальных своих сослуживцев!

— Было бы кого призывать, — усмехнулся Брамиан, обходя лежащего трёхрогого парня. — Там все погибли, сгорели заживо. Люциферит устроил такое, что просто вспоминать страшно!..

— Мне уже звонили и предупредили, чтобы не высовывался, — с остервенелой гримасой поведал Ниллиберт. — Твоё счастье, мсье Леонидов, что они уверены, будто бы там нет выживших.

— Ой, да никто не узнает, ну я тебя умоляю! Хватит уже зудеть. Ни я, ни Читон ничего им не сказали в тюрьме. Они не в курсе нашего движения сопротивления. Ну, вернее знают, что оно есть. Но кто туда входит и как у нас тут всё устроено — им неизвестно.

Артём вновь протяжно застонал.

— Ламбрант… Акс… Я не знаю… Адвентисты… — слова вырывались из его рта как-то беспорядочно. Видимо, он произносил их неосознанно. Но двум бесам хватило услышать запретного имени, чтобы вновь запаниковать.

— Люциферит? Он знает, как его зовут??? — Старец указал на раненого молодчика. — Или он видел его на пожаре?

— Ну, наверное. Люциферит там пытался справиться с пифонами…

— А его самого-то как звать?

— Не знаю. Его так усердно пытали, что успели умертвить. А он взял и переродился вот в это во всё.

— То есть ты даже не знаешь, кто это, но всё равно притащил сюда?!

— А что мне оставалось? — негодовал Брамиан, взмахнув руками. — И вообще-то это Карентин его тащил, а не я. Как видишь, я сам-то еле держусь на ногах… Он откликается на имя Рисгольд.

Ниллиберт настороженно посмотрел на Леонидова, а потом обратил внимание на хвост трёхрогого существа.

— Так он же… — прошипел возмущённый старец, но не сумел произнести фразу до конца — настолько его обуревала злость.

— Да, он тертиар, и что с того? — парировал Брамиан, который ничуть не страшился разгневанного хозяина сарая. — Он вытащил меня из камеры, потом помог выбраться из подземелий и ещё смело бросился на пифона, когда тот пытался откусить мою руку.

— Дьявол-дьявол! — мотал головой Ниллиберт. — Ты погубишь всех нас из-за своей инфантильности!

— Лучше подумай, что можно с ним сделать?

— А что тут сделаешь?! Странно, что он вообще ещё жив! Это же представить невозможно — пифоны… Ужасно!..

Продолжая негодовать, старец вышел из сарая.

Утро выдалось на редкость туманным и прохладным. От этого Ниллиберт закутался в телогрейку и поспешил на крыльцо обычного деревенского домика. Едва он переступил через порог, как в уши закрался гул нескольких мужских голосов. За столом прямо в прихожей сидели двое таких же пожилых бесов, о чём-то наперебой споря и помахивая дряблыми руками.

— Ты прогнал их? — тут же спросил толстый старикашка с коричневыми рогами. — Только не говори, что решил работать с этими беглецами!

— Погоди, Лирвис, дай хорошенько всё обдумать, — отмахнулся Ниллиберт и присел на низенькую табуретку.

— Их нельзя отпускать, — вставил бес в светлом пиджаке, поправив на глазах очки с узкими линзами. — Они же живые свидетели преступной халатности Тернонта!.. Их наоборот надо оберегать, чтобы потом представить на суде в качестве доказательства.