Галина Вишневская. Пиковая дама русской оперы

– Спой, Галенька, Марусю. Как там… – и запевают все вместе.

«А милый идет сзади,Кричит: «Прости, прощай!Прости, прощай, Маруся!Прости, прости меня!Я знаю, что МарусяЗ-за меня умерла».

– Спой, а мы тебе за это на мороженое дадим.

– Хорошо, спою, – с радостью соглашается Галина, и вдруг неожиданно для себя:

«Я пью волшебный яд желаний,Меня преследуют мечты!».

Немая сцена.

Вскоре, под воздействием Пушкина, Галя поняла, что просто обязана повторить судьбу Татьяны, с ее несчастной и оттого такой романтической любовью, но для этого прежде всего нужно было найти своего Онегина. Онегин в среде плохо одетых, дурно причесанных школьников долго не мог обнаружиться, но все-таки не иголка в стоге сена, нашелся. Им оказался мальчик из хорошей семьи, с прямым, ровным пробором и в аккуратном костюмчике. Галя влюбилась и решила подобно Татьяне написать ему возвышенное письмо о своих чувствах. Текст, разумеется, спионерила у Пушкина. Сначала хотела что-то изменить, а потом поняла, лучше все равно не скажешь. В общем, сплагиатила и была этим довольна.

«Онегину» письмо было вручено на переменке, он прочел его и… скорее всего, ничего не понял. Во всяком случае, Галя не услышала от него никакой ответной арии.

Пушкинский язык, который очаровал Галину, был непонятен ее окружению, что же до Галки-артистки, она вдруг постигла, что не может больше жить, не соприкасаясь с высокой литературой, которой она теперь буквально дышала. В результате она превратилась в запойную читательницу, читала все, что попадалось под руки, в библиотеке просила русскую классику, а потом постепенно открывала для себя и других писателей.

Теперь она проигрывала все эти книги в себе, обращаясь то бедной Лизой, то Анной, которую выдали замуж за пожилого чиновника, то…

В драмкружке она не отказывалась ни от каких ролей, танцевать, правда, не любила, но зато испытывала подлинное наслаждение, стоя у балетного станка. Утомительный экзерсис воспринимался Галей как сложная придворная церемония, вот она – гордая королева с прямой спиной, делает красивые, округлые движения руками, приветствуя своих подданных. Величие и спокойствие: так и только так должна ощущать себя подлинная царица. Это ощущение она пронесет через всю жизнь.

Глава 2 Мы живем, под собою не чуя страны

Цель музыки – трогать сердца.

Иоганн Себастьян Бах

Но невозможно уйти в мир фантазии навечно, уйти так, чтобы не видеть и не слышать окружающего безумия. Шли годы ежовщины, кипели шпионские страсти, то тут, то там созревали всемирные заговоры, планировались полные злого коварства покушения. Враги, враги, кругом одни враги. По улицам ездит приметный черный воронок, затормозит у парадной, сидишь и слушаешь, на каком этаже остановится лифт. На нашем! К кому? На этаже всего две квартиры. К соседям или к нам? Соседей жалко, у них детей мал-мала, но уж лучше к ним, чем к нам. Приглушенный звонок в другой квартире во всеобщем напряжении звучит неестественно громко. Ну, слава богу, пронесло.

Когда родителей увозят на черном воронке, уже понятно: скоро они будут объявлены «врагами народа». А их дети – «детьми врагов народа». В школах от таких старались избавляться, потому как яблоко от яблоньки.

«Уводили тебя на рассвете,За тобой, как на выносе, шла.В темной горнице плакали дети,У божницы свеча оплыла.На губах твоих холод иконки,Смертный пот на челе… Не забыть!Буду я, как стрелецкие женки,Под кремлевскими башнями выть.Семнадцать месяцев кричу,Зову тебя домой.Кидалась в ноги палачу,Ты – сын и ужас мой» [15] .

15

Анна Ахматова, из поэмы «Реквием».

Если есть заговоры, стало быть есть и те, кто эти самые заговоры плетет, кто копает под нашу прекрасную партию, которая ничего не жалеет ради своего народа. 1 декабря 1934 года убили красавца Кирова [16] . Кто убил? Враги.

Враги повсюду, заграница вербует шпионов, будь начеку, товарищ. В 1937 троцкисты в лице высших советских военачальников устроили заговор с целью захвата власти. А ведь офицеры вполне могут поднять не понимающих, что происходит, солдат, военную технику и устроить вооруженный переворот. В результате накануне войны армия оказалась обезглавлена.

16

Сергей Миронович Киров (настоящая фамилия Костриков, 1886–1934) – российский революционер, советский государственный и политический деятель. Убит в результате покушения 1 декабря 1934 года Леонидом Николаевым. Убийство Кирова послужило началом массовых репрессий, известных как «Большой террор».

Впрочем, пока об этом еще никто не знает. Народ читает газеты и диву дается, откуда вдруг столько врагов повылазило? И как хорошо, что наш вождь сумел их вовремя раскрыть. «Спасибо, товарищ Сталин, за наше счастливое детство!»

Санкт-Петербург. Площадь Труда. 1930-е гг.

Везде, куда ни сунься, натыкаешься на портреты великого вождя – «Сталин – это Ленин сегодня!», поэты посвящают ему стихи, стихи с легкой руки композиторов обращаются в песни:

«На дубу зеленом,Да над тем просторомДва сокола ясныхВели разговоры.А соколов этихЛюди все узнали:Первый сокол – Ленин,Второй сокол – Сталин.А кругом леталиСоколята стаей…»

Неудивительно, спрос рождает предложение, и если на сцену можно пробиться только через прославление великого вождя, то к чему стесняться? Если у тебя в семье нет врага народа и родственников за границей, то в СССР перед тобою открывается любая дорога. Главное правило: не думай, ходи в ногу, равняйся на кого сказано, и все получится.

А чтобы никакие «враги народа» не пробрались в твою чистую биографию, следи зорко, и как только что заметишь, сразу же беги к старшим товарищам. Поймай, разоблачи шпиона. Никто не назовет тебя предателем, если ты разоблачаешь оборотня, продавшегося за американские доллары шпиона. Если же среди твоей родни все-таки затесался подлый предатель, прояви стойкость, откажись от него, отрежь, как гниющий член, чтобы не заразилось все тело.

Еще в 1933 году Осип Мандельштам [17] написал роковое:

17

Осип Эмильевич Мандельштам (1891–1938) – русский поэт, прозаик и переводчик, эссеист, критик, литературовед. Один из крупнейших русских поэтов XX века.

«Мы живем, под собою не чуя страны,Наши речи за десять шагов не слышны,А где хватит на полразговорца, —Там припомнят кремлевского горца.Его толстые пальцы, как черви жирны,А слова, как пудовые гири верны.Тараканьи смеются усища,И сияют его голенища.А вокруг его сброд тонкошеих вождей,Он играет услугами полулюдей.Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,Он один лишь бабачит и тычет.Как подковы кует за указом указ —Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.Что ни казнь у него, – то малинаИ широкая грудь осетина».