Ганнибал. Враг Рима

— Ты ведь тоже спас мне жизнь, помнишь?

Ганнон отрывисто кивнул.

— Ладно, — решительно оборвав прощание, сказал римлянин. — Тебе надо побыстрее отправляться, и лучше это сделать до темноты. Нет никакого смысла в том, чтобы нарываться на один из наших патрулей и объясняться с ними, так ведь?

— Нет, — согласился Ганнон, отходя.

— Помоги залезть, — попросил Квинт, поднимая левую ногу.

Благодарный за возможность отвлечься, карфагенянин сложил ладони, чтобы Квинт мог опереться на них и забраться на коня. Когда с этим было покончено, он с трудом улыбнулся.

— Прощай.

— Прощай, — повторил Квинт, быстро поворачивая лошадь и выезжая на дорогу.

Ганнон глядел, как его друг растворился в толпе, заполонившей грунтовую дорогу. И лишь когда потерял Квинта из виду, понял, что забыл попросить его попрощаться с Аврелией от его имени. С грустью забрался он на мула и двинулся в противоположном направлении. Несмотря на неизбежность их расставания, Ганнон почувствовал внутри пустоту. «Пусть мы больше никогда не встретимся! — взмолился он. — Если только в мирное время».

Проехав с сотню шагов, Квинт чувствовал себя точно так же. Только теперь он мог позволить себе горевать о потерянном друге. Они столько пережили вместе! «Будь Ганнон римлянином, — подумал Квинт, — я был бы горд сражаться с ним на поле брани бок о бок. И вполне вероятно, что они встретятся во время битвы, но по-другому… Юпитер Всемогущий и Величайший, сделай так, чтобы этого никогда не случилось!» — взмолился он.

Вскоре Квинт увидел штаб консула, расположенный в большом шатре, окруженном рядами палаток кавалерии. Вексил, красный флаг на шесте, был знаком для каждого воина — он и указывал, где находится Публий. Задав пару вопросов, Квинт узнал, как найти отца. Тот стоял у палатки, разговаривая с двумя декурионами. К его облегчению, Фабриций не стал сразу кричать на него. Он отослал младших командиров, но как только те ушли, с нескрываемым сарказмом проговорил:

— Только посмотрите, кто тут!

— Отец… — сильно нервничая, сказал Квинт, спешиваясь. — Ты в порядке?

— Вполне, — ответил Фабриций, приподняв брови. — Правда, удивлен, разочарован и раздражен, и не хочу этого скрывать. Тебе следовало оставаться дома и приглядывать за матерью и сестрой, а не являться сюда!

Квинт шаркнул ногой.

— Собираешься отвечать? — рявкнул отец. — Почему ты не на корабле, идущем в Иберию? В конце концов, я должен был быть там.

— Я сначала отправился в Рим, — тихо начал рассказывать Квинт. — Слышал, как Публий выступил в Курии. И случайно заметил тебя, когда ты выходил.

Фабриций нахмурился.

— Почему же, во имя Юпитера, ты не подошел ко мне там?

— Слишком трудно было протолкаться через толпу, отец. Я не знал, где ты остановился; даже не был уверен в том, отправился ли ты на север вместе с консулом, — солгал Квинт. — Но, узнав об этом, тут же направился следом, это было легко.

— Понимаю. Видимо, Фортуна вела тебя. Племена в округе не самые дружественные, — мрачно сообщил Фабриций. — Жаль, что ты не объявился передо мной в Риме. Тогда ты бы уже был в Капуе, не будь я Гай Фабриций… — Он пристально оглядел сына. — Значит, ты приехал сюда один?

Квинт мысленно выругался. Все еще хуже, чем он ожидал. Когда задают прямой вопрос, он совершенно не умеет лгать.

— Нет, отец.

— И с кем же? Наверное, с Гаем. Он слушается Марциала не больше, чем ты меня.

— Нет, — промямлил Квинт.

— С кем же тогда?

В ужасе перед реакцией отца Квинт уставился на свои сандалии и хранил молчание.

— Отвечай! — в ярости крикнул Фабриций.

— Ганнон.

— Кто?

— Один из наших… твоих рабов.

Лицо Фабриция побагровело.

— Этого еще не хватало! Ты, что, думаешь, что я их всех по именам помню, будь они прокляты?

— Нет, отец, — быстро ответил Квинт. — Это карфагенянин, тот, которого я купил после охоты на медведя.

— А, этот. И где этот паршивец? Палатку тебе ставит?

— Его здесь нет, — ответил Квинт, стараясь тянуть время.

Глаза Фабриция расширились в изумлении.

— Скажи это еще раз.

— Он ушел, отец, — прошептал Квинт.

— Громче! Не слышу!

Проходивший мимо командир коротко взглянул на них, и унижение Квинта достигло предела.

— Он ушел, отец, — громко повторил юноша.

— Какой сюрприз! — вскричал Фабриций. — Конечно, он должен был сбежать. Что еще мог сделать этот пес, когда поблизости шатается войско его соплеменников? Бьюсь о заклад, он до последнего момента ждал, когда будет лучше это сделать. Поздравляю! У Ганнибала только что стало на одного воина больше!

Квинта ранила правота отца.

— Это не так… — прошептал юноша, не поднимая глаз.

— А как же?! — в ярости бросил Фабриций.

— Ганнон не убегал.

— Значит, он мертв? — насмешливо спросил Фабриций.

— Нет, отец. Я его освободил, — наконец выпалил Квинт.

— Что?

Теряя последние остатки уверенности, юноша повторил свои слова.

На лице Фабриция отразились ошеломление и изумление, приправленное гневом.

— Час от часу не легче… Как ты смел? — Подойдя к Квинту, он влепил ему пощечину.

— Прости меня! — выкрикнул сын, пошатнувшись от сильного удара.

— Поздновато извиняться, тебе не кажется?

— Да, отец.

— Не в твоей власти совершать такое, — заявил Фабриций. — Мои рабы принадлежат мне, а не тебе!

— Знаю, отец, — пробормотал Квинт.

— Так почему же ты это сделал? О чем ты думал, во имя Гадеса?

— Я обязан ему жизнью.

Фабриций нахмурился.

— Ты имеешь в виду то, что случилось у хижины Либона?

— Да, отец. Когда Ганнон вернулся, ему было проще простого встать против меня. Присоединиться к разбойникам. Вместо этого он спас мне жизнь.

— Все равно это не причина вот так вот отпускать его. Тем более без моего разрешения! — рыкнул Фабриций.

— Есть еще одна причина.

— Больше чем уверен, что есть! — проговорил Фабриций и вопросительно взглянул на сына. — Ну и?

Квинт немного перевел дух, боль от пощечины все еще горела на его щеке.

— Агесандр. Он с самого начала заимел зуб на Ганнона, сразу же, как я его купил. Разве не помнишь, что случилось, когда тот галл ногу поранил?

— Излишнее битье — не причина отпускать раба, — отрезал Фабриций. — Если бы было так, по всей клятой Республике не было бы ни одного раба.