Гавайская петля

– Там засада! – прохрипел Туманов, размахивая перед собой руками. – Не стреляйте, я свой, там засада! Открывайте ворота, олухи, чего ушами хлопаете! Открывай, кому сказано, это приказ Крэйга! Выводи машину!

Бандиты лопотали на своем гавайском. Один из них, рябой, с дергающимся глазом, козлиной бородкой, начал тыкать в Туманова автоматом.

– Чего ты говоришь? – визгливо кричал он на ломаном английском. – Какой приказ? Ты кто такой, так твою?!

– Открывай! – орал Туманов. – Заводи! – Он нагло пер на автомат, а головорез не решался выстрелить, пятился. – На нас напали, вы что, не слышали? Крэйг приказал оцепить ограду снаружи – всем постам! Сейчас они опять пойдут! Их много, они высадились с катера!

Он выкрикивал какую-то полную дурь, смутно догадываясь, что только так можно воздействовать на этих идиотов. И парни, в отсутствие непосредственного начальства, занервничали, один из них что-то закричал, прочертив стволом дугу, другой бросился к воротам, бряцая ключами, третий запрыгнул через борт в машину, лихорадочно зашарил по карманам, вспоминая, куда подевал ключи от зажигания. Чихнул мотор, завелся джип, затрясся, исторг из выхлопной трубы струю угарного газа. Створки ворот со скрипом начали разъезжаться. «Вот и славненько», – подумал Туманов.

Он ударил кулаком – словно грохнул по стойке пивной кружкой, одновременно двигая ее вперед. Рябой и пикнуть не успел. Вырвал короткоствольный «М-4», толкнул ногой потерявшего сознание автоматчика. Тот упал на громилу, собравшегося вскинуть автомат. Туманов ударил длинной очередью, прошил одного, второго и даже третьего, который бросился бежать по дороге прочь от ворот и повалился мордой в проезжую часть. Боковое зрение пока еще работало – он ударил казенником и не промазал. Водитель получил в висок, завалился, охнув, на коробку передач. Павел распахнул дверцу, выволок его, бросил под колеса. Работал лихорадочно, швырнул в машину автомат, отцепил у мертвеца (с гарантией мертвец – височная кость вдребезги) кожаный подсумок с тремя магазинами, тоже забросил в салон. Прыгнул за руль, стал сдавать в открытые ворота задним ходом – не дожидаясь, пока сбежится тьма народа.

Выбравшись за ворота, он газанул. Переехал тело, лежащее на проезжей части, – живой еще был, заорал, как пущенная под нож свинья, забился под колесами. Туманов съехал задним ходом в кювет, развернулся – жуть какая-то, сцепление не отлажено, в педалях тормоза и акселератора совершенно непереносимый люфт, руль тяжелый, непослушный. Завертел баранку – как неповоротливый штурвал средних размеров баржи. Джип невыносимо медленно – просто преступно медленно! – разворачивался носом на дорогу. Ну конечно, куда спешить? Все большие дела делаются медленно. Леонардо да Винчи, например, двенадцать лет рисовал губы Джоконды. Зато какие губы! В глубине аллеи за оградой уже мелькали огни фонарей, разлетались по парку отчаянные крики, где-то далеко взревел мотор. Он стартовал – осторожно, боязливо – хрен его знает, как поведет себя этот драндулет. Машина вроде катила, но правая задняя «граната» подозрительно похрустывала. Туманов постепенно набирал скорость, переключал передачи. И куда ему податься на этом острове? Отчаяние пока не сплющило, он был на гребне азарта. Дорога резко вильнула – он едва вписался в поворот. Свет фар озарял ночную мглу метров на тридцать. И гадай, что там дальше, в темноте… Невыносимо длинный поворот – как затяжной прыжок с парашютом. Павел недоумевал – как так можно? Триста шестьдесят градусов уже было, не бывает таких поворотов! Сообразил, что это серпантин, а управлять машиной стало легче – значит, дорога спиралью закручивалась вниз. Но рано радовался – начался подъем, двигатель выбивался из сил, машина с трудом передвигалась. Может, он что-то не понимал в управлении этим металлоломом? Оставалось терпеть, мысленно считать баранов…

Туманов не замечал, что творится за пределами дороги. Не хотелось любоваться тропическими пейзажами. Да и не видно ни зги – все черное, глухое, нависшее. Плотный лес, глубокие канавы водостока, на открытых участках – силуэты могучих исполинов базальтового происхождения. Джип переполз подъем – и снова провалился. Уж лучше бы ровная дорога… Выстрелы затрещали сбоку, он перепугался – с обочины, что ли, садят? Сообразил – дорога изгибается. По прямой до стрелков – метров пятьдесят, а по дороге, учитывая все петли, не меньше километра. Павел пригнулся, надавил на газ – пули свистели над головой. Справа промчались две машины, набитые «махновцами», – толпа орала, вразнобой палила по мишени. Туманов утопил до пола газ – дорога дергалась перед глазами, носилась из стороны в сторону. Колеса зависали над канавами. Опасный поворот – он разглядел барьер со стрелками, в ужасе вывернул баранку – барьер уже летел в глаза. Раздался треск, но металл рвался, колеса несколько мгновений висели над пропастью, хорошо, что привод передний! – Туманов вытянул колымагу на дорогу. А погоня уже подтягивалась, у парней было больше умения на горных серпантинах. Дорога вверх, короткий подъем, провал – как с трамплина! Он ужаснулся – как назло, прямой и продолжительный спуск, и никуда не деться с дороги! Павел вцепился в руль, выжал газ до последнего. Джип катился судорожными рывками – то ускорялся, словно пришпоренная кобыла, то мотор начинал захлебываться, и скорость падала. Приближалась массивная скала, крутой поворот вправо, и хрен его знает, что за поворотом. Павел промчался по горке метров полтораста, когда «махновцы» взобрались на косогор и вновь принялись упражняться в стрельбе. Он обернулся – две машины, одна за другой, неслись, светя фарами. Разлетелось лобовое стекло – осколком царапнуло щеку, Туманов отшатнулся, чуть не выпустил руль. Не протянет он так долго – пора спешиваться, а то догонят. План уже созревал. Адреналин хлестал, чувство страха притупилось, и совершенно, видимо, напрасно – свой страх должен быть постоянно при себе…

До поворота десять метров. Справа черная скала – такая шишка в окружении джунглей. Павел легкими подергиваниями утопил тормоз – уже освоился с этими педалями. Задние колеса занесло, но об скалу он не разбился. Покатил вперед, разгоняясь, жадно всматриваясь перед собой. Справа обрыв – в бездне шапки деревьев, какие-то лохматые неровности, слева джунгли отступили, возвышалась ступенчатая гряда, испещренная трещинами и вымоинами. Дорога относительно широкая. Пора! Туманов резко затормозил на правой обочине, покатил задним ходом по широкой дуге, выворачивая баранку до упора влево. Встал, едва не сверзившись в канаву, первая передача, баранка вправо. Затормозил, нацелив капот на дорогу – метрах в восьмидесяти от поворота, выключил фары, схватил автомат, забросил за плечо, начал лихорадочно распихивать магазины по карманам. Когда погоня с гиканьем выпрыгнула из-за поворота, он не впал в панику. Преследователи неслись стремительно, расстояние между машинами от силы было метров пятнадцать. Пока соображали, что к чему, Туманов включил дальний свет и отпрянул от машины. Реакция была примерно ожидаемой. Ослепленный водитель головной машины дал по тормозам. Стрелок, стоящий рядом, вывалился на капот, ноги прочертили дугу, он треснулся всей тушей о металл, покатился под колеса, оглашая округу тоскливым воем. Водитель второй машины, чтобы не раздолбиться всмятку, вывернул руль, машина обогнула первую, вынеслась на обочину, взлетела над водостоком. Орали все, кто в ней находился. Она ударилась о скалу, завалилась набок и рухнула в канаву, погребя весь экипаж машины боевой.

Все это громкое ДТП с тяжелыми последствиями Туманов наблюдал лишь краем глаза – он карабкался по скале. Ступни соскальзывали, он хватался за выступы в камне, подтягивался, забрасывал ноги. Кто-то кричал за спиной – визгливо, с надрывом. Забился в истерике автомат. Павел втиснулся в расщелину, замер. Пули крошили скалу, ломали прилепившийся на краю уступа чахлый кустарник. Уцелевшая машина, едва не врезавшаяся в его джип, сдала назад, откатилась в водосток и застыла под углом. Свет фар озарил склон горы. Но Туманов уже перевалился за гребень, который оставался в зоне мрака. Пули шаркнули по косогору, покатился камень. Водитель сдал еще немного назад, чтобы увеличить угол между горизонтом и линией света. Зря он это сделал. Проворонил точку перегиба. Машина покатилась под уклон под недовольные крики бандитов, застыла в какой-то неестественной позе с задранным передом. Получилось вроде памятника. Яркий свет прорезал небо – словно лучи прожекторов, ловящие в прицел зенитки невидимый во мраке самолет.

Склон горы погрузился в темень. Уцелевшие бандиты совещались за машиной, брошенной Тумановым. Стонал раненый, пытаясь выбраться из-под перевернутого в водостоке автомобиля. Туманов лежал в какой-то мешанине – камней, глины, щебня, колкой вьющейся растительности. За спиной изрытая низина – груды камня, бугры, надолбы, а за низиной – черная стена джунглей. Он всматривался в нее до рези в глазах, но различал лишь отдельные ветки, плотные занавеси из лиан, и все это вздымалось куда-то в гору, сливалось с чернотой. Неприятно засосало под ложечкой. Возникло недоброе предчувствие, что нехоженые тропические джунгли – это нечто посильнее непроходимой сибирской тайги.

А внизу между тем наблюдалась активность. Раненый выполз на дорогу, но на «последнюю» медицинскую помощь рассчитывал напрасно. Бандиты совещались, на призывные стоны никто не обращал внимания. Совещание закончилось, один из людей начал что-то выкрикивать в телефонную трубку. Ждут подкрепления, понял Туманов. Без подкрепления воевать не хочется. Он пытался рассмотреть вокруг себя хоть что-нибудь. Спускаться в низину в темноте – настоящее самоубийство. Сместиться дальше по гребню? Он пополз, прижимаясь к скале, нога скользнула, он начал заваливаться, схватился за что-то, но это «что-то» оказалось не частью монолита. Огромная каменюка вывалилась из скалы и стала медленно на него накатываться. Туманов подпрыгнул на колени – и силуэт его обрисовался на фоне неба: ударила тугая очередь. Пули выворачивали камни из скалы, выбивали искры. Павел рухнул на спину, каменюка прокатилась мимо. Он удивился, что на небе нет ни звезд, ни луны. Странно, всегда их было полным-полно. Неужели «тучки небесные, вечные странники» набежали?

Особо всматриваться было некогда. Он отложил в сторону «эргономичный» «М-4», высунулся за край обрыва. Бандиты по одному выскальзывали из-за машины. Перебегали дорогу, прятались за естественными выпуклостями. Ага, значит, можно воевать и без подкрепления. Раненый продолжал взывать о помощи. Нашелся сердобольный, склонился над ним. Лечение было признано «нерентабельным», прозвучал одиночный выстрел, ноги бедолаги дернулись. Специалист по «эвтаназии» на корточках добрался до обочины, выпал из поля зрения. Прозвучала визгливая команда. И снова застрочили автоматы, покатились камни с горы.

Тактика, выбранная Тумановым, вскоре начала раздражать бандитов. Они стреляли, не жалея боеприпасов, а в ответ не раздавалось ни выстрела. Павел крепился, поглаживал затворную раму, уговаривал себя, что еще не время. Люди Крэйга испытывали беспокойство – неужели в джунгли на ночь глядя подался? Первый выбрался из укрытия, стал карабкаться вверх. Пропустив его вперед, пришел в движение следующий. Зашевелился третий, выждал немного и двинулся на склон. Возможно, был и четвертый. Но он не выдавал своей позиции.