Газетный день

– Матвей, а куда ты пошел?! Ты же еще ничего не купил. Матвей, постой, говорю!!! Куда ты так побежал?! Мы еще не договорили...

– Да отвяжись ты от меня, наконец, холера!
– проворчал в сердцах дед Матвей и прибавил ходу.

Степаниха намеревалась его догнать, она побежала вслед за ним, да побежала так прытко, словно молодица, но тут у нее в пояснице что-то хрустнуло, она ойкнула и остановилась посреди дороги. Дед Матвей летел пулей по поселку, не разбирая дороги, чертыхаясь, удирая от назойливой Степанихи. Тут навстречу ему шла почтальонша Оксана.

– Дед Матвей, куда это вы так резво бежите?
– удивленно спросила она.
– Ваша жена тетя Тоня рассказывала мне позавчера, что у вас на прошлой неделе сердце прихватило...

Дед Матвей остановился, тяжело дыша, он переводил дух.

Почтальонша скептически посмотрела на Байду:

– А чего вы в руках держите буханку хлеба и не положили ее в пакет?

Дед Матвей тут только осознал, что всю дорогу он бежал по поселку с буханкой хлеба наперевес. Он положил хлеб в пакет и тяжело вздохнул:

– Не поверишь, Оксана, - дед рассмеялся, - вот сейчас удирал как заяц...

– От кого же?
– заинтересовалась почтальонша.

– Да от кого же еще?! От Степанихи, тудыть ее через коромысло! В магазине пристала ко мне как банный лист с расспросами: что да как? Все выпытывала у меня про Викторию...

– А-а, она, наверное, расспрашивала вас, дед Матвей, про жениха вашей внучки Виктории?
– догадалась почтальонша.

У деда Матвея от удивления вытянулась физиономия:

– Да-а... а ты откуда знаешь, Оксана?

– Так тетка Степаниха мне с утра и рассказала. Что у Виктории появился жених.

– Понятно, - сказал Байда. Он стал совсем смурной.
– Теперь все будут судачить про мою внучку, а она у меня девка хорошая, работящая, приличная, никому дурного слова в жизни не сказала...

– А что тут плохого? Она ж ничего плохого не сделала. А то, что встречается с парнем, так это дело молодое, обычное...

– Конечно, только зачем имя зря трепать?!
– возмущенно заметил Байда.
– И все из-за Степанихи, из-за ее языка без костей.

– Да, тетка Степаниха всем косточки перемывает, это все знают, от ее злого языка и дурного нрава всем достается. Она и мне иной раз косточки перемывает, а еще встретит, бывало, меня на улице, начинает поучать, как мне правильно работать, замечания постоянно делает мне. А мне порой и обидно становится...

– Вот видишь, Оксана, ты меня понимаешь.

– Конечно, я вас понимаю, дед Матвей. От Степанихи всем достается... Она же заводится с полуоборота, все, что не скажешь, все не так. Вот я ей недавно сделала замечание, чтобы она выходила во двор, когда я к ней прихожу, и привязывала собаку. Вы же знаете, какая у нее злая собака, она на людей кидается. Я ее боюсь жуть! Сказывали, она уже несколько человек покусала ее собака Альма, когда соседи к ней заходили во двор...

– Ага! Ну, а она что же - привязывает теперь свою собаку Альму?

– Нет. Вот так и хожу к ней, рискую, пенсию надо же разносить по домам.

– Нехай через банк получает по карточке!

– Так не хочет. Говорит, Оксана, я привыкла, чтобы мне пенсию почтальон домой приносил.

Байда махнул рукой:

– Ну ладно, прощай, Оксана, мне домой надо идти. Жена дома меня ждет с хлебом... Вот я ей дома все и выскажу в лицо... чтоб она знала...

– А ей-то за что?! В чем она виновата?!

– Так это ж она меня в магазин послала. Вот она и виновата.

– Понятно...
– сказала Оксана.

Дед Матвей не стал ее больше слушать и пошел прочь. Потом он вспомнил: "Надо же! Я же за хлеб не расплатился, и все из-за Степанихи, будь она не ладна!" Он повернулся в сторону магазина. Пройдя сотню метров, он наткнулся на Степаниху, не иначе, она его преследовала. Ну тут ему в голову кровь и ударила.

– Ты чего это меня преследуешь, вражина?!
– налетел он на тетку Степаниху.
– От тебя проходу нигде нету.

Но та не дрогнула и грозного вида деда Матвея не испугалась. Тетка Степаниха поставила руки в боки и сердито из-под лоба глянула на Байду:

– Тю на тебя, оглашенный!!! А ты меня не стращай, пуганая я!

– Ага! Пуганая ворона...

– Я себя в обиду не дам!!! Черт ты леший такой. Ишь чё удумал? Меня стращать...

– Да пропади ты пропадом, карга старая!!!
– зло промолвил Байда.

– Черт плешивый!!!

– Это кто это плешивый?!
– возмутился Байда.
– Да у меня волосы все свои... только что седые... Разоралась тут сорока, балалайка бесструнная... трындычиха, вот ты кто!

– Это я трындычиха!!!
– возмущенно закричала Степаниха. Она грозно наступала на Байду.

Дед Матвей неторопливо отступал назад. Сделав неосторожно шаг назад, он оступился на колдобине и взвыл:

– А-а!!! Ногу вывихнул из-за тебя, Степаниха, чертова баба! Дур-ра!

– Сам дурак!!!
– тут же нашлась с ответом Степаниха.

Байда развернулся и поковылял в другую сторону подальше от Степанихи. Тут начался дождь. Байда решил спрятаться под крышей старой остановки, что была рядом. Остановка эта была старая, вся обшарпанная, лавочка была полуразрушена, крыша дырявая, а дождь лил как из ведра, Байда весь промок до нитки. Домой он пришел весь мокрый продрогший и злой как черт. Весь свой гнев он тут же вылил на жену. Антонина Ивановна терпеливо сносила упреки мужа, хотя точно знала, что она ни в чем не виновата. А во всем виновата тетка Степаниха, злая трындычиха, от которой житья вовсе не стало. А Матвей Байда был вспыльчивым, но отходчивым, Антонина Ивановна за годы совместной жизни хорошо изучила характер мужа. Главными качествами, которые она ценила у мужа, были трудолюбие и надежность...

После обеда в кафе "Волна" народу прибавилось. Сюда зашел и Василий Белоконь, "чтобы трошки остограмиться", как он сам любил говорить. Среди завсегдатаев кафе он встретил Юру Мокина. Юра Мокин - личность в поселке была известная. Он работал простым грузчиком в поселковом продуктовом магазине, где отоваривались все терновчане. Магазин назывался просто и лаконично "Продукты", это название осталось еще с советских времен. Магазин держал предприниматель Андрей Петрович Денщук, мужик основательный и не вредный, его в поселке все называли по-свойски, по-простому, Петрович. Сам он был тоже терновчанин, людей не обижал, если и была у него наценка в магазине, то так - небольшая, ну это, чтоб вы понимали, не прогореть, и не работать себе в убыток. А еще поселковые жители сильно уважали Петровича за то, что он разрешал продавцам отпускать товар покупателям в долг, под запись в тетрадь.

Некоторые граждане этим бессовестно пользовались и числились у Петровича в должниках. К ним тогда принимались меры. Самый большой долг был у деда Василия Белоконя. Он задолжал магазину аж 837 гривен! Да и кому только Василий не был должен в поселке. Он завсегда любил брать в долг деньги у соседей, а отдавал с большим трудом. С трудом, значит, расставался со своими деньгами, а в долг чужие деньги брал охотно. Дед Василий любил часто бахвалиться: "Нам Белоконям завсегда деньги охотно в долг дают!" За это его многие не любили. Но Петрович, на удивление, был снисходительным к Василию Белоконю, хотя с других долг спрашивал строго. Поговаривали, что когда-то Василий Белоконь оказал ему услугу, когда Андрей Петрович Денщук решил приватизировать продуктовый магазин. Белоконь тогда работал в райсовете шофером и через нужных людей помог Денщуку оформить нужные бумаги, хотя на магазин было много претендентов, даже важные люди из города.