Газетный день

Юра же Мокин работал у Андрея Денщука в магазине грузчиком, обыкновенным грузчиком, но его терновцы уважали. Во-первых, Юра Мокин не был пьяницей, хотя выпить любил. Он пил, но не пьянел. Был во хмелю, но пьяным в стельку его никто ни разу не видел. Уже факт достойный уважения! Он всегда вовремя выходил на работу и не допускал прогулов. Он был высок и худощав, но жилистый. Сам мог выгрузить машину, когда напивался его напарник по работе Толик, особенно после получки и аванса, и уходил в загул, и не выходил тогда на работу. Юре Мокину было 42 года, но все уважительно называли его дядя Юра, потому что вид у него был смурной и строгий, значит, побаивались его немного... или уважали, не в этом суть. Дядя Юра был не только грузчиком. Он еще ходил по домам и выбивал долги с должников. Ну, как выбивал? Так просто, по-свойски, разговаривал вежливо и культурно с человеком, да и то приходил с "душевными беседами" к тем, у кого долг уже перевалил за пару-тройку сотен гривен. Люди с пониманием к этому относились, к этому его занятию, так как Юра Мокин никого не бил, и никому не угрожал, как в лихие 90-е поступали рэкетиры, а только ходил по дворам и собирал долги с должников, иначе магазин бы давно закрылся от убытков. А кому это надо?!

Сегодня у Юры Мокина было полдня выходных. Выходить на работу на разгрузку машины ему нужно было после пяти вечера. Он позволил себе с обеда зайти в кафе и выпить бокальчик пива. Василий Белоконь встретил его за барной стойкой, завидев Мокина, он поздоровался:

– О, привет, дядя Юра!

– Привет, дед Василий.

– Давно сидишь?

– Только что пришел.

– Значит, не слышал...

– Чего не слышал?
– насторожился Юра.

– Так Степаниха сегодня скандал в магазине устроила, чуть торговлю Петровичу не сорвала. А сегодня же особый день, сегодня в магазине акционные скидки. Народу набилось полный магазин. Сахар был по 12.50, на 95 копеек дешевле, чем в обычные дни. Чай зеленый... хороший аж на 5 рублей дешевле. Я взял аж три пачки про запас.

– Ну, правильно сделал. Без чая куда?

– Ага, ну так вот... Про что я говорил?
– дед Василий пятерней почесал затылок.
– Ага! Вспомнил. Я говорил про скидки да про акции. Сегодня же акционный день.

– Да знаю я про это!
– вспылил Юра Мокин.
– Дед Василий, не тяни резину, говори дальше.

– Постное масло, значит-то, сегодня на два рубля дешевле было... Многие брали по три-четыре бутылки за раз. Мука была дешевая... А еще консервы рыбные можно было по акции купить, шпроты, к примеру стоили в полцены дешевле. Юра, ты шпроты любишь?

– Люблю.

– Вот и я люблю рыбу, взял себе пять банок шпрот... Нет, что ни говори, а акции это хорошо!

– Конечно, - согласился Юра.
– В этот день выручка у Петровича бывает большая как за неделю торговли, а то и за две. Люди ж много берут, товар то дешевле. Понимаешь?

– Понимаю.

– Петрович этому научился у больших магазинов, у супермаркетов. Говорит "и я так буду делать, устанавливать акции и скидки на товары, чтобы выручка была, а то из-за кризиса мало покупателей стало. Но не больше двух акционных дней в месяц... А то люди привыкнут, брать товар перестанут".

– Разумный маркетинговый ход!
– заметил с умным видом Василий Белоконь. Он уже раскраснелся после выпитых двухсот грамм. Хмель ударил ему в голову, на душе стало тепло.

– Дед Василий, где ты таких умных слов набрался?

– Здрасьте!!! А где я, по-твоему, работал всю жизнь?

– Да ты вроде простым шофером был.

Дед Василий ухмыльнулся, словно кот на масленицу:

– Хм! Простым шофером! Может быть, и шофером, но в райсовете... понимать надо.

– А-а...

– Я возил не абы кого, а начальников, общался с властью, вращался, так сказать, в кулуарах власти.

– Дед Василий, ну ты загнул, - рассмеялся Мокин.
– Точно хмель тебе в голову ударил.

Василий согласно кивнул головой:

– Ну не без того...

– Дед Василий, а откуда у тебя фингал под глазом взялся?

– Дык это, Машка виновата... растудыть его в качель...

– Так у тебя жену, кажется, Зинаидой звать.

– Правильно, жена Зинаида, баба Зина... а виновата во всем свинья Машка. Ну ты знаешь, мы с супругой держим небольшое хозяйство: кроликов там, уточек и свинью, назвали Машка. Упрямая и норовливая як коняка. Понимаешь, в чем дело, Юрий, я ночью иногда просыпаюсь, ну не могу заснуть, вот хоть тресни... лежу, ворочаюсь кровати, в потолок смотрю, дай думаю, пойду на кухню, чайку попью или водички, может чего еще перекушу, хлебушка с салом или маслом намажу... так поешь немного, попьешь чаю, глядишь, потом лучше засыпается.

– А фингал причем тут?

– Ну ты слушай дальше, про то рассказываю. Встал на прошлой неделе в три часа ночи, пошел на кухню, включил свет. Слышу - бум, бум, свинья наша Машка в двери в хлеву бьется, есть, значит, просит. Она у меня привыкшая, если в доме свет включается, значит, счас кормить будут. Проходит время, гляжу, она двери выбила и по двору шастает, огород мне топчет. Ах ты, думаю, гадина, шош ты делаешь падлюка. Выбежал во двор, стал ее в хлев загонять, пес рядом Тёмка бегает помогает, правда, от Тёмки никакого толку. Свинья на него зыркнула один раз, он хвост свой поджал и в будку сразу забежал. Пришлось самому Машку загонять. Утром жена набросилась на меня, говорит, "чего это вы мне повытоптали весь огород", а я виноват, что ли, в этом. Вот ты скажи, Юра, виноват я или не виноват, что эта тварюка Машка вытоптала весь огород нам?

Мокин ничего не ответил, он трясся от смеха.

– Так после того случая я уже больше свет не включаю, в потемках нышпорю по кухне. Вот сегодня на косяк и налетел в темноте... Не-а, это я еще хорошо отделался, конечно, ударился, и башка загудела так, что из глаз искры посыпались, но хорошо жив остался и чудом устоял на ногах, не шмякнулся на пол, а то было бы сотрясение мозга.

– А так сотрясения нету?

– А так нету... только фингал. Чего ты ржешь, Юрка, над стариком, смешно тебе...

– Так, дед Василий, ты смешно и рассказываешь. Это просто умора, рассказать кому-то, не поверят.

– Поверят - не поверят, это другой вопрос, ты мне, Юра, вот что, пособи лучше, подремонтируй дверь в хлеву, дверь у меня там хлипкая...

– Ладно... отремонтирую, но не сегодня.

– Хорошо, можно и в другой день.

– Дед Василий, так что ты про тетку Степаниху говорил? Чего она там учудила на этот раз?

– Так говорю ж, торговлю сорвала и это в акционный день...

– Дед Василий, хватит про акции!
– перебил его Мокин.
– Давай про дело говори уже.

– Степаниха откуда-то узнала, что у Виктории Байды, ну у внучки Матвея Сидоровича, ну ты знаешь ее...

– Знаю.

– Ну, так вот... что у Виктории завелся ухажер. Говорят, даже не просто ухажер, а целый жених даже... Ну так вот, Степаниха налетела на Матвея Байду с расспросами с утра пораньше про Викторию и про ее жениха. И чего он, спрашивается, приперся с утра в магазин с авоськой? Лучше бы дома остался.

– Ну, наверное, жена послала его в магазин?
– предположил Мокин.
– Я вот холостой... Меня никто в магазин не посылает, сам хожу за хлебом и другими продуктами.

– Ты, Юра, молодец! Я тебя сильно уважаю...

– Дед Василий, ты рассказывай, что дальше было.

– Вот... Степаниха, значит, напала с расспросами на Матвея. Он, конечно, попервах, отбивался от нее, а потом плюнул и выбежал из магазина, а она... Степаниха, значит, за ним выскочила на крыльцо, и, говорят... люди видели, она за ним еще полпоселка бежала. Интересно, откуда у нее столько сил взялось и прыти? Она же моего возраста.

Юра Мокин насупился:

– А чего это вдруг тетка Степаниха удумала трепать имя Виктории? Виктория - девушка хорошая, в газете работает. За ней вредных привычек не наблюдается... зачем ее обижать. А то, что жених или кавалер у нее появился, так что тут плохого? Она девушка видная...