Газетный день

– А, Игорь, между прочим, прав, - сказала Лидия Павловна.
– Молодежи надо набираться опыта, им нужно побольше встречаться с людьми, писать хороших статей.

– Я в принципе не возражаю, - сказал Иван Луговой, - я могу поехать.

Редактор потер руки и сказал:

– Ну вот и отлично, Иван! Ты и поедешь. А сейчас всем за работу, коллеги, оперативка закончена.

Когда уже все расходились, Гришин остановил уже в дверях фотокора Севу Лавринца:

– Сева, постой!

– Что случилось, Петр Семенович?

– Сева, ты тоже поедешь с Иваном в Капуловку на торжества 14 октября.

Сева Лавринец почему-то не обрадовался заданию редактора. Он стал возражать:

– Петр Семенович, но Иван Луговой сам может сделать снимки с места события. Сейчас техника отличная, можно все даже на телефон заснять...

– Не возражай, Сева!
– безапелляционным тоном заявил редактор.

– Торжества в Капуловке - очень важное мероприятие, нужны хорошие качественные снимки в газету.

– Ну, хорошо тогда, - неохотно согласился Сева, - если так надо поехать, я поеду. Хотя, честно говоря, Иван Луговой и сам мог поехать и справиться с этим заданием, - ворчал недовольно Сева, рассчитывая на то, что Гришин его услышит.

Но Гришин был занят работой, он уткнулся в бумаги, лежащие у него на столе, и на возражения Севы не реагировал.

Все уже разошлись по своим рабочим местам. Когда Сева вышел из редакторского кабинета, его в коридоре дожидался компьютерщик Олег.

– Что, Сева, не удалось сбежать от редакторского задания?
– с подковыркой заметил Олег.

– Не удалось. Самое обидное, что может пойти дождь. Я в прошлый раз так замерз. Представляешь, холодрыга, похолодало, с утра было где-то градусов десять тепла, и еще дождь зарядил на целый день. Промерз так, что потом еле согрелся дома...

– Водки надо было выпить!
– тоном знатока заметил Олег.

– Пробовал, не помогло, все равно простудился.

– Это плохо. Сейчас болеть - дорогое удовольствие, лекарства дорогие, да грипп всякий ходит заразный - то свиной, то птичий, то гонконгский...

– Да точно, температура у меня тогда высокая была.

– Сева, надо расторопней быть. Надо вовремя убегать из редакторского кабинета. Учись у Игоря Лебеденко. Вот мастак! Так умело увертываться от редакционных заданий только он может.

– Эх, Игорь - любимчик редактора, он его на руках носит... Говорит "Игорь - талант".

– Кто спорит? Игорь Лебеденко, действительно, талантливый журналист, я сейчас не про то...

Они бы, может быть, еще болтали в коридоре, если бы не появилась Лидия Павловна. Корректорша увела Олега в компьютерную, надо было срочно верстать полосы для нового номера. Сева поплелся в свою фотолабораторию, которая находилась в конце длинного коридора. Ему тоже нужно было подготовить снимки для нового номера. Через минуту к нему заглянул Игорь Лебеденко. Лебеденко глянул на него и усмехнулся:

– Сева, чего такой кислый?

– А то ты не знаешь?

– Знаю. Мне Олег рассказал, только что на перекур с ним ходили, что ты, Сева, не горишь желанием ехать в Капуловку.

– Естественно, это почти на целый день. Погода точно будет плохая... осень же. А ты, Игорь, между прочим, мог бы и поехать, - сказал Сева.

– Сева, я не могу туда поехать. Мне нельзя.

– Почему это?!
– сильно удивился Сева Лавринец.

– Потому это!!! Потому что я в прошлый раз, когда ездил в Капуловку, сильно засветился там.

Сева оживился:

– Игорь, да ты что?! А ну расскажи.

Хандра исчезла с его лица вмиг, Игорь готов был поклясться, что у Севы в глазах заплясали черти.

– Это было летом, когда проводили казацкий фестиваль. Гришин говорит мне, поезжай сделай материал. Ну я и поехал. То да се, мероприятия всякие там, потом разбили палатки возле Капуловки, фестиваль шел три дня. Мы с водителем Павлом задержались, пока репортаж с фестиваля делали, вечерело, поздно не хотели уезжать, решили переночевать в палатке вместе со всеми, кто приехал на праздник. Палаток было предостаточно, еды, выпивки - тоже, все бесплатно...

Сева передернул плечами:

– Игорь, никак не могу уловить суть. Можно покороче.

– Можно. Короче, решил я приударить за одной молодицей из Капуловки, но местным хлопцам из Капуловки это не понравилось, они полезли драться...

– А ты что же?!

– Я... я убежал... а вот водителю нашему Павлу и еще некоторым фестивальщикам, которые ночевали в крайней палатке, не так повезло, как мне, им капуловские всыпали хорошенько, чтоб не цеплялись к местным девчатам. Павлу, конечно, досталось, ну, правда, так немного, в глаз заехали да по ребрам дали пару раз... Он мне, конечно, потом все высказал в лицо, что думает обо мне, что я во всем виноват. Ну кто ж знал, что так все обернется?! Вот... В общем, Сева, мне в Капуловку ехать нельзя, понимаешь?

– Понимаю. Так бы сразу и сказал, - сказал Сева.

– Я так и говорю, Сева. Ну ладно, я пошел... мне еще нужно статью одну дописать.

– Ну иди. Кто тебя держит?..

Глава 8

Искусство в массы

Утром в воскресенье Сева Лавринец всегда отсыпался после рабочей недели, когда представлялась такая возможность, и не надо было метаться по городу в поисках удачного кадра по редакционному заданию. Сева проснулся от ярких лучей солнца, на часах было 8.35. Он неохотно встал с постели, задвинул шторы и снова лег. Закрыв глаза, он сладко задремал. Сколько он спал, он не знал, но проснулся он от громкой музыки, доносившейся с улицы. Ритмы были похожи на звуки отбойного молотка. Рядом с его домом стоял дворец культуры. Вполне приличное соседство, скажете вы, и совершенно будете не правы. Дело в том, что окна этого "очага культуры" выходили на окна дома, в котором жил Сева Лавринец, сам дворец граничил с его домом, здания разделяло каких-то 10 метров (а может, и того меньше, Сева не измерял это расстояние и с рулеткой не бегал.) Потому, все что происходило во дворце - любая музыка и громкие шумные мероприятия, занятия танцевальных и вокальных кружков, вечера отдыха под открытым небом - все эти громкие звуки, музыка и ритмы юных талантов, усиленные при помощи динамиков, и музыкальные вечера на улице, все это доносилось в его квартиру даже через закрытые окна. А летом еще окна открывались из-за жары, потому эта какофония и музыкальные ритмы совершенным образом отравляли жизнь Севе и другим обитателям дома. Кто-то из жильцов даже ходил жаловаться во дворец, чтобы утихомирили своих танцоров, певцов и музыкантов и приглушили звук. Помогло, но ненадолго. Потом дворец культуры снова начал "бомбить" своими децибелами Севин дом и прилегающие дома в округе.

В воскресенье Сева спал как младенец. Он сильно устал за рабочую неделю, а еще ему пришлось работать в субботу, он сильно вымотался за прошедшие дни, ему хотелось сегодня подольше полежать в постели, может быть, даже до полудня. Идти ему никуда не нужно было. С женой они были в разводе, она - его вторая половинка - жена Надежда вместе с их дочерью Лесей ушла жить к своим родителям. Как сказала Надя при расставании с Севой: "Поживем пока раздельно, пока ты не научишься быть самостоятельным и прилично зарабатывать..." Интересное дело получается! А что, разве, Сева виноват, что ему мало платили в редакции. Сева любил свою профессию, и уходить из редакции пока не собирался, но Надежде постоянно было мало денег. Она любила ярко и дорого одеваться и покупать яркие безделушки - сережки, кольца, а еще в последнее время стала требовать дорогой и навороченный телефон. Конечно, на свою скромную зарплату фотокорреспондента он не мог приобрести все то, о чем так мечтала Надя. Потому они расстались на время. Сева очень надеялся, что этот разрыв не навсегда. Ему на днях звонила теща Евгения Ивановна и рассказала, что дочь ее Надежда уже подумывает о возвращении к нему. "Сева, не волнуйся, надо сказать, что Надежда уже созрела... думаю, скоро вернется к тебе, но надо только немного подождать..." Сева готов был ждать Надежду хоть всю жизнь, он ее очень любил и уважал. К тому же, Надежда отличалась миловидностью и красотой, и у нее почти отсутствовали вредные привычки, весьма немаловажный факт в наше время, когда некоторые девушки и молодые женщины курят напропалую и увлекаются спиртными напитками. Для таких девушек джин-тоник, энергетик или бутылка пива - необходимый атрибут для отдыха. Интересное дело, нет, чтобы продуктов купить, они тратят деньги на эффектные бутылочки с алкоголем, коих предостаточно на прилавках современных супермаркетов.

В общем, Сева ждал возвращения своей блудной жены. Сквозь сон он слышал, как у него урчит в животе, хотелось есть. Но завтрак надо было идти готовить на кухню, потому Сева решил подремать еще часок-другой, а потом уже идти на кухню, чтобы что-нибудь себе сварганить на быструю руку, типа омлета с колбасой, и сразу позавтракать и пообедать. План был очень хороший, но ему не суждено было сбыться. Солнце все выше поднималось над городом, к десяти часам утра во дворце культуры жизнь забила ключом. Вначале подал сигналы танцевальный кружок. Под звук барабанов и заунывные мелодии участницы кружка восточных танцев оттачивали свое мастерство. Музыка была включена настолько громко, что Сева отчетливо слышал звук барабанов в своей комнате. Он вздохнул и открыл глаза, спать уже больше не хотелось. Нет, спать, конечно, хотелось, и дрема не совсем оставила его, но под эту громкую музыку улежать в постели было трудно, из-за окна отчетливо доносились громкие ритмы. Это ну очень раздражало!!!