Газетный день

Постникова срочно вызвали в горисполком. Разговор состоялся при закрытых дверях. Уполномоченный по связям с общественностью Олег Труханов в деликатной форме объяснил Сергею Адамовичу Постникову, что им теперь впредь самим придется платить арендную плату за снимаемое помещение. Далее последовал выговор от Труханова, он резко отчитал Постникова за тот скандал и балаган, который он (Постников и его газета) устроил в прессе. Постников аж взмок, слушая выговор ответственного лица. Ясно, что Олег Труханов только передал недовольство от вышестоящих чиновников. Сергей Адамович понял, что жизнь повернулась к нему спиной, и удача от него отвернулась. Труханов в своей грозной речи затронул еще и тему оплаты сотрудников "ПП". "Теперь придется совсем туго!
– подумал в ужасе Сергей Постников. Ему казалось, что у него на голове волосы стали дыбом.
– Мало того, что заставят платить арендную плату за помещение или выгонят вообще, на хрен, на улицу из помещения... так еще сократят заработную плату. Как тогда прикажете выживать?! И в это наше кризисное неспокойное время..."

Выйдя из кабинета государственного служащего, Постников сделал злое лицо. "А во всем виноват Женька Фокин. За-ра-за!!! Ах плут, бестия этакая! Это ж была его идея - поднять шумиху вокруг газеты "Никитинские новости". Ах он стервец такой! И я его послушался старый болван. Фокин говорил: "этот вал критических статей и скандала накроет газету "Никитинские новости". И мы легко избавимся от конкурентов." Кого этот вал и накрыл, так это их самих - редакцию газеты "Папарацци". Постников, вернувшись в редакцию, первым делом вызвал к себе в кабинет Евгения Фокина и устроил ему разнос. Фокин отбивался и говорил, что "сам не думал, что все так получится". Постников скрежетал зубами и готов был поколотить Фокина. Но он не мог этого сделать по той простой причине, что Сергей Адамович Постников считал себя интеллигентным человеком, и потому что Евгений Фокин был все-таки одним из лучших журналистов в городе. Скандальным, правда, и беспринципным, но это уже другое дело.

Фокин был зол на весь белый свет. Инициатива, как говорится, наказуема. Мало того, что редактор Постников вызвал его на ковер и устроил разнос и выволочку, так еще срезал зарплату и лишил премии за последние полгода. Фокин был очень обижен. А в войне, как говорится, все средства хороши. А Фокин был боец, и не сдавался никогда. Другое дело, что зачастую борьба была его нечестной и жестокой, без компромиссов. Потому он решился на еще один пакостный шаг. Он понял, что пришло время предать огласке компромат на сотрудника так ненавистной ему газеты "НН". Евгений Фокин решил опубликовать в газете снимок из кафе "Венеция", на котором была "запечатлена Анна Малинкина вместе со своим то ли любовником, то ли ухажером Кириллом Кругловым", он так и подписал это фото. Додав к тому же, что "как стало известно, муж Малинкиной сейчас находится в Польше на заработках, чтобы оплатить кредит, который семья взяла в банке на операцию для матери Анны".

Это была подлость. Это было жестоко и цинично, задействовать такие методы борьбы между двумя враждующими коллективами, переходя на личности. Затянувшийся конфликт между "НН" и "ПП" уже выходил за рамки приличия, профессиональной этики и чисто производственного интереса. Это была подлость. Да еще какая! Анна поняла, что она пропала, когда она прочитала последний номер газеты "Папарацци" и увидела на второй полосе фото, на котором была запечатлена она с Кириллом Кругловым. Но это было полбеды. Гнуснее всего была подпись, которую сделал кто-то из сотрудников "Папарацци". Анна подумала, что наверняка, это был Фокин. Потому что он страшно злился на то, что она не приняла его ухаживаний. Страшнее всего было то, что грязью облили не только ее имя, но и членов ее семьи. Упомянули также ее мужа и ее мать. А ведь они не были журналистами, зачем, спрашивается, их было втягивать в этот скандал и затянувшийся конфликт сторон, выходящий за рамки правил и норм? Саму Анну выставили подлой авантюристкой, которая крутит шашни в отсутствии ее мужа Алексея, который уехал на заработки, чтобы выплатить кредит, который необходим был для лечения ее матери. У Анны закружилась голова, в глазах появились черные мухи. Она чуть не потеряла сознание, хорошо еще, что она сидела на диване. Зазвонил телефон, она ответила. Это была Виктория. Она звонила, чтобы сообщить о последней выходке газеты "Папарацци".

– Анна, добрый день. Я звоню, чтобы сказать...
– начала Виктория. Потом она сбилась: - Ты уже видела последний номер "ПП". Там напечатали твое фото с Кругловым. Уж не знаю, где они раздобыли эту фотографию... возможно это фотомонтаж...

– Виктория, я видела уже эту фотографию и подпись к ней. Это не фотомонтаж. Действительно, мы когда-то ходили с Кириллом в кафе. Ты же знаешь, мы сейчас вместе с ним работаем над книгой.

– Да, я знаю. Интересно, кто мог сделать это фото?

– Ума не приложу. Хотя... думаю, это Фокин - это его почерк.

– Ты думаешь?

– Уверена.

– Анна, что ты будешь делать?

– Ничего не буду делать.

– Но как же?! Надо дать какой-то комментарий...
– не унималась Виктория.

– Ничего не надо делать.

– Но пострадало твое имя. Ведь это же неправда! Это клевета.

– Споря с Фокиным и им подобным, мы лишь привлечем к этому делу больше любопытных. И вообще я не хочу поднимать больше эту тему. Извини, Виктория, я занята, - сказала Анна и положила трубку.

После разговора с Анной Виктория набрала номер Гришина.

– Ну что звонила ей, Виктория?
– спросил Гришин.

– Звонила.

– Ну что она...

– Очень расстроена.

– Ты бы ее поддержала, Анне сейчас тяжело.

– Я ее поддержала, Петр Семенович, как могла, - стала оправдываться Виктория.
– Я даже сказала, что можно в нашей газете дать комментарии на счет этого скандального фото.

– А она что?

– Ничего. Говорит, что ничего не нужно делать.

– Ясно, дело еще хуже, чем я думал.

– Петр Семенович, вы думаете, что Анна...

– Так. Виктория, давай не будем сейчас гадать!

– решительно произнес Гришин.
– Завтра выйдем все на работу, посмотрим, что можно будет сделать, - сказал Гришин и замолчал.
– А Фокин все-таки подлец!

– Вы думаете. Это его рук дело?

– Думаю, что его... только он способен на такую подлость. Ирина Нефедова - нет, у нее другой стиль. Постникова я тоже хорошо знаю, работали одно время вместе с ним. Нет. Это - Фокин. Точно! Да и Игорь Лебеденко тоже так думает. Он мне только что звонил. Он предлагал идти морду бить Фокину. Но я думаю, что это не выход. Фокин только этого и дожидается, чтобы прослыть борцом за свободу. Нашел на кого нападать - на женщин.

– Но Анна не просто женщина, она - журналист, - возразила Виктория.
– В нашей профессии есть разные риски.

– Конечно, но никто не снимает вины с Фокина за его клевету... тем более, что у Анны с этим Кругловым ничего нет...

После звонка Виктории Анне Малинкиной позвонил еще Игорь Лебеденко, потом через несколько минут почти друг за другом позвонили Лидия Павловна и Сева Лавринец, каждый успокаивал коллегу, как мог. Затем снова позвонила Виктория:

– Анна, извини, что я снова звоню тебе. Я хотела сказать...

– Виктория, не тяни! Говори, что еще произошло... Я уже ко всему готова, - обреченным голосом произнесла Анна.

– Знаешь, дело в том, что Фокин разместил этот скандальный материал в соцсетях на своей страничке...

Анна молчала.

– Анна, ты меня слышишь?
– обеспокоенно спросила Виктория.

– Да, Виктория, я тебя слышу. Спасибо, что предупредила. Я сейчас выйду в Интернет, сама посмотрю...

Они простились. Анна села за компьютер и разыскала нужную страницу в Интернете. Скандальное фото и подпись к нему были выложены несколько часов назад, но под ним уже было оставлено достаточно много колких комментариев. Первой сделала коммент Ирина Нефедова, верная подружка и коллега Фокина, она же его и любовница. Нефедова написала "Фу, как не стыдно!" Но это еще было приличным. Там были замечания еще пошлей, сказанные в ее (Анны) адрес. Совершенно посторонние люди, даже не знакомые с Анной Малинкиной и даже не слышавшие о ней до сегодняшнего дня вовсе, с охотой комментировали скандальное фото, как будто они имели на это какое-то моральное право, как будто они могли вершить судьбы людей - казнить или миловать человека по своему усмотрению. Почему-то именно этот факт - размещение скандального материала про нее в соцсетях и злобные комментарии пользователей - больше всего вывел Анну из равновесия. Она была ужасно подавлена. Она сидела какое-то время, не двигаясь в кресле, и смотрела на монитор компьютера, не видя его. В глазах стоял туман, слезы застыли в ее глазах. За несколько часов ее доброе имя смешали с грязью, оболгали, выставили перед всем миром на посмешище. А главное - кто это сделал! Евгений Фокин, прозванный в народе Жекой Фомой. Можно сказать, самый беспринципный человек, который не раз был бит за свои гнусные статье в газете, за подлость и клевету, которые выливал на своих жертв, за то, что не стеснялся плагиата и порой вел себя, как мошенник и вор.

Анна прикрыла глаза рукой, ей вдруг стало больно смотреть на светящийся экран, ужасно разболелась голова. Она встала из-за стола и, шатаясь, добрела до постели и легла на кровать, не раздеваясь. Она пролежала какое-то время в тишине, отчетливо слыша, как в висках бьются молоточки. В голову лезли всякие мысли. Она бесконечно прокручивала сегодняшний день, хотя, наверное, лучше было бы все забыть. Но как? Мысли о вспыхнувшем скандале терзали ее душу, изводили ее. Зазвонил телефон. Она по привычке, чисто машинально, взяла мобильный телефон с прикроватной тумбочки и посмотрела, кто звонит. Она вся напряглась, внутри все съежилось. Звонил Алексей. "Наверное, ему все уже известно, - подумала вдруг Анна.
– Наверное, уже все донесли об этом скандале, обо мне..." Анна нажала клавишу приема вызова. Но Алексей вел себя, как ни в чем не бывало, он спрашивал, как дома дела, как сын, как она поживает. Анна отвечала невпопад, сухо и отрывисто, словно отчитывалась перед ним, голос у нее был грустный. Видя, что жена не настроена говорить, Алексей быстро закончил разговор и выключил телефон, попрощавшись с ней. Анна снова легла на кровать и закрыла глаза. В голове стоял шум, в соседней комнате гулко тикали часы. Ей захотелось уснуть, забыть хоть на минуту обо всем на свете. Но тревожное состояние не отпускало ее. Ей не хотелось жить. Стыд и унижение, которые она сегодня пережила, терзали ее душу. Ей так хотелось, чтобы сейчас кто-то был с ней рядом. Но мамы и сына не было дома, они уехали погостить в деревню к родственникам. Тогда Анна чисто машинально вспомнила о снотворном, которое врач прописал ее матери, мама плохо спала по ночам, пережив волнение из-за операции. Анна встала и босиком направилась к шкафу, стоявшему в зале, она взяла с полки пузырек со снотворным и вернулась в свою комнату. Потом она пошла на кухню, в квартире было темно, на улице уже была ночь, на улице зажгли фонари. Налив из чайника стакан воды, Анна вернулась в свою комнату. Сев на кровать и устало опустив голову, она открыла флакон с лекарством и достала одну таблетку снотворного. Она выпила таблетку, запив водой. Затем достала еще одну таблетку... В голове кружилась шальная мысль, что вот сейчас можно одним махом выпить все содержимое флакона, и ничего больше не будет - ни боли, ни душевных терзаний, ни-че-го... От лекарства у нее закружилась голова, и она в беспамятстве упала на пол...