Героика. Сага о не очень хороших людях

Подбежав к краю берега, они в отчаянии уставились на пучину. Вода вокруг их острова бурлила. Под ее поверхностью со всего озера стягивались голубые огоньки. Десятки и даже сотни — все они поднимались вверх, словно голодные акулы. Первый из светлячков взмыл над водой и влажно шлепнул на камень свои когтистые ладони. Вздымая брызги, на островок выбралась новая антропоморфная рыба. Ее зрячие глаза отыскали человеческие фигурки. Сияющая жемчужина болталась перед зубастой пастью.

Следом за первой тварью на сушу вылезла вторая, а затем и третья. Дана и Хиггинс бросились в центр острова. Встав у аналоя, они с ужасом озирались вокруг. Со всех сторон к ним подбирались чешуйчатые монстры.

— Жемчужина! — крикнула магиня.

— Что — жемчужина?! — разжав ладонь, коротышка посмотрел на лежащий в ней шарик.

— Скорее! Положи ее в чашу к остальным!

Аналой с книгой высился в пятне бледного света. Чаши по бокам мерцали в темноте, заполненные голубым жемчугом. Рожа Хиггинса стала кислой от разочарования. Мысль, что шанс погреть ручонки уплывает из-под его носа, причинял коротышке нестерпимые, почти физические страдания.

— Ты уверена? — дипломатично начал он. — Может, все-таки есть другой выход?

— Нас сейчас обоих сожрут из-за твоей жадности! — свирепея на глазах, завопила девушка. — Клади, я сказала!

— Эх! — с видом мученика, свершающего акт нечеловеческого самопожертвования, коротышка бросил добычу в чашу. С негромким стуком жемчужина упала на вершину горки и улеглась прямиком в маленькую ямку. Ее сияние слилось с сиянием ее сородичей.

— Довольна?! — прошипел Хиггинс, саркастично разводя руками. — И что теперь?!

Лапа с загнутыми когтями вылетела из темноты и чудом не снесла ему голову. Вовремя увернувшись, коротышка подпрыгнул и пробил ответный апперкот в мокрую челюсть. Щелкнув зубами, рыба-удильщик грохнулась на спину в глубоком нокауте.

Твари обступили центр острова со всех сторон, надвигаясь живой стеной. Повсюду, куда ни глянь, блестела чешуя, мерцали голубые огоньки и скалились изголодавшиеся пасти. Рыбная вонь заполонила все пространство, смешиваясь с металлическим запахом крови. Хиггинс приуныл, оценивая шансы. Дана в ужасе зажмурилась, предвкушая неминуемую гибель.

За их спинами томно зашелестела книга. Страница лениво перевернулась на новый разворот. Оба открывшихся листа были заняты черно-белой литографией. Рисунок изображал просторный зал с колоннами. В его центре стоял замусоренный письменный стол, позади которого возвышалась величественная статуя.

Мерцающие жемчужины в обеих чашах внезапно вспыхнули, как обжигающие звезды. Лавина раскаленного бело-голубого света хлынула от аналоя во все стороны. Поглотив на своем пути Дану и Хиггинса, она в мгновение заполонила всю пещеру, озарив ее самые потаенные уголки. Рыбы-удильщики шарахнулись назад, прикрывая ослепшие глаза когтистыми ладонями. На несколько секунд подземный зал обратился в пылающее нутро сверхновой. Затем свет угас так же стремительно, как и зажегся, и вновь откатился к лежавшей на постаменте книге.

Пещера вернулась в знакомый полумрак. Дана и Хиггинс исчезли без следа. Страница с литографией слегка подрагивала. Черно-белая картинка изменилась. На полу рядом со столом были отпечатаны две лежащие человеческие фигурки.

Глава 2.11

— Вот эта хрень разрубила нашего Грача на две части, — сказал расплывшийся в улыбке Маурисио.

Бегония и Густав взглянули на диск из черного металла. Диаметром не менее двух футов, тот торчал из стены пещеры. Вошедший в камень, словно в масло, он скрылся в нем почти наполовину.

— Край острый, как у бритвы, — доложил неандерталец. — Я даже порезал палец.

— Такая внезапная и абсурдная смерть, — пробормотала девушка.

— Не думаю, что слово «смерть» уместно для голема, — усмехнулся лучник.

— Верно, — кивнул Элендил. Стоя позади, он держал еще один факел. — Мы с Маурисио уже видели.

Нижняя часть Грача в черных штанах валялась неподалеку. Пол рядом с ней обильно усеивали детали «часового механизма».

— Диск зацепил его за ремень, — пояснил эльф, — и протащил за собой, пока не вонзился в стену.

Он с отвращением плюнул на останки бывшего товарища.

— Выходит наш Грач был вовсе и не Грач? И кем же он тогда был? — спросил Маурисио. Поднявшись с камня, на котором восседал, он зевнул и почесал свое брюхо. — Что-то я проголодался.

— Не знаю, — ответила Бегония, — но чует мое нутро, дело здесь не обошлось без черной магии.

— Черной магии! — нервно сглотнул эльф. Внезапно на него навалились слабость и запоздалое сожаление о выборе профессии.

— Не нравится мне все это, — сказал Густав. — Сперва противников оказывается больше, чем нам говорил профессор Пампкинс. Теперь еще и эта подсадная утка. Стоит ли такой риск отметки о пройденной практике?

— Дело не в отметке, — решительно ответила Бегония. Упрямо поджав губы, она взглянула на лучника змеиными глазами. — Дело в репутации. Это наше первое реальное задание. Подумай, что произойдет, если мы соскочим. Наемные убийцы, испугавшиеся и убежавшие, едва только дело запахло жареным. После такого можешь забыть о карьере. Что подумают твои отец и дед?

— Ты права, — устало покачал головой лучник. — Я не могу опорочить честь семьи.

— Я тут подумал, — вклинился в их беседу Элендил. Голос его дрожал, и лицо в свете факела казалось бледным, как у покойника. — Не помешало бы кому-нибудь из нас остаться подежурить на пляже. На случай, если Очкарик или эти двое вернутся окольным путем, или что-то в этом роде...

Густав вскинул глаза и ошпарил эльфа яростным взглядом. Элендил нервно хихикнул и попятился как можно дальше от товарища.

— Я могу это сделать, хе-хе! В конце-концов я не из прославленной династии убийц, как ты, и не иду на «красный диплом», как Бегония, так что о репутации мне заботиться нет особого смысла. Зато вся слава достанется вам троим. Ну, что скажете?

— О, Боже! — хлопнув себя по лицу, простонала девушка. — Иди уже! — рявкнула она. — Все равно от тебя никакой пользы!

Облегченно выдохнув, эльф сорвался с места. Выбежав на тропинку, он стремительно исчез из поля зрения. Отсвет его факела дрожал в темноте пещеры, удаляясь все дальше и дальше.

— Вот же трусливый засранец, — презрительно хмыкнул Густав. — Ты как-то слишком легко его отпустила.

— Вернемся в Университет — скажу декану Могильяни, чтобы его отчислили, — пожала плечами Бегония. — К тому же он прав, и нам действительно не помешает, чтобы кто-нибудь остался снаружи. Ты с нами или с ним, Маурисио?