Глаза чужого мира (сборник)

— Нет, ты взгляни только на эту парочку! — язвительным тоном заговорил Ильдефонс. — Для них прогуляться по хронофлексу все равно что для нас с тобой обойти вокруг этого стола, однако ни у одного из них не хватило ума объявить о своем появлении. Ошерл преспокойно спал в своем фульгурите, а Сарсем устроился на стропилах.

— Ты принижаешь наш интеллект, — обиделся Ошерл. — Ты и твои сородичи непредсказуемы; с вами без точности никак. Я теперь ученый и никогда не действую без четких указаний. Если бы я сделал все наоборот, ты бы меня совсем своими жалобами заел. Ты отправлял меня на задание из мастерской, вот в мастерскую я и вернулся, когда задание выполнил. А если ты хотел, чтобы я помешал вашему пошлому приему пищи, то так и надо было говорить.

Ильдефонс раздул щеки.

— В твоих речах мне чудится какая-то подозрительная непочтительность!

— Это не важно, — вмешался Риальто. — Он доставил к нам Сарсема, как мы и просили. В общем и целом, Ошерл, ты молодец.

— А мое очко?

— Тут многое будет зависеть от показаний Сарсема. Сарсем, не хочешь ли присесть?

— В этом обличье я предпочитаю стоять.

— Тогда почему бы тебе не принять человеческий вид и не расположиться вместе с нами за столом?

— А это мысль. — Сарсем превратился в обнаженное юное существо неопределенного пола, покрытое бледно-лиловой чешуей и обросшее похожими на помпоны кисточками пурпурных волос вдоль всей спины. Он уселся за стол, но от угощения отказался. — Человеческий облик, хотя и типичный, для меня всего лишь маска. Если бы мне пришлось поместить все эти вещества внутрь себя, мне было бы очень неловко.

— Как хочешь. А теперь к делу. Где Голубой Персиплекс, который ты должен был охранять?

— Ты о голубой призме, установленной на пьедестале? — осторожно уточнил Сарсем. — Этот предмет находится на своем обычном месте, столь же мудрый, как и всегда.

— А почему ты покинул свой пост?

— Проще некуда! Один твой сородич доставил новый официальный Персиплекс, чтобы заменить устаревшую версию, которая утратила силу.

Риальто глухо расхохотался.

— И откуда же ты узнал, что это правда?

— Меня уверил в этом твой представитель. — Сарсем развалился в кресле. — Теперь, когда я задумался об этом деле, новый Персиплекс кажется мне бессмысленной затеей, ведь солнце, того и гляди, угаснет.

— Так что было дальше?

— Я посетовал, что мне нелегко будет охранять целых две святыни сразу вместо одной. Тогда мне было сказано, что новая займет место старой, а старую твой представитель обещал поместить туда, где она будет находиться в безопасности и где ей будут оказывать подобающие почести. А в моих услугах больше не нуждаются.

Риальто склонился вперед.

— Без сомнения, не обошлось без обсуждения очков, которые ты должен отработать по договору?

— Я смутно припоминаю что-то подобное.

— И на каком же количестве вы сошлись?

— На весьма значительном. В общем, я больше ничего не должен.

— И как же так получилось, когда твой чаг [13] живет у меня в мастерской?

Сарсем нахмурился.

— Как получилось, так и получилось.

Ильдефонс, которого внезапно осенила какая-то мысль, тяжело поднялся на ноги и вышел с террасы. Через миг он вернулся и упал в кресло.

— Чаг Сарсема исчез, — удрученно сказал он Риальто. — Нет, ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

13

Чаг— полуразумный подтип сандестина, который определенным способом (слишком сложным, чтобы вдаваться в подробности в этом повествовании) руководит поведением сандестинов. Одно только упоминание слова «чаг» вызывает у сандестина отвращение. (Прим. авт.)

Риальто поразмыслил.

— Когда это могло произойти?

— Очевидно, во время хроностазиса, когда же еще? Нас обоих обвели вокруг пальца! — обратился он к Сарсему. — Освобождение тебя от контракта не было санкционировано! С тобой сыграли злую шутку! Ваша договоренность не имеет законной силы, и Персиплекс теперь для нас потерян! Сарсем, я не одобряю твоего поведения.

— Ха-ха! — вскричал Сарсем и погрозил бледно-лиловым пальцем, на котором поблескивал серебряный ноготь. — Это еще не все! Я вовсе не тот болван, за которого ты меня держишь!

— Что значит — «еще не все»? В каком это смысле?

— Я — редкая личность, которая способна с одного взгляда всесторонне оценить ситуацию. Не углубляясь в соображения, которыми я руководствовался, скажу, что я решил не упускать старый Персиплекс из виду.

— Ба! Браво, Сарсем!

— Затем твой представитель…

— Следи за словами, Сарсем. Этот человек вовсе не мой представитель.

— Пока этот человек на время отвлекся, я надежно припрятал старую призму. Этого человека, чью честность ты подверг сомнению, тем не менее нельзя обвинить в безответственности.

— С чего ты взял?

— С того, что он, как и я, пекся о безопасности старого Персиплекса и не успокоился, пока не узнал, где я его спрятал.

Риальто простонал.

— Где-нибудь в пещере?

— Да. А как ты узнал?

— У нас есть свои источники. На самом деле ты передал Персиплекс преступнику!

— А вот и нет. Я поместил призму в хорошо известное мне место, проникнуть в которое можно лишь сквозь узкую расщелину. А для надежности еще и отправил твой Персиплекс в Шестнадцатую эру.

— А откуда ты знаешь, что преступник тоже не переместился в Шестнадцатую эру и не забрал его?

— Думаешь, он смог бы пробраться сквозь расщелину, в которую и рука-то проходит с трудом? К тому же я держу вход под неусыпным наблюдением, вот как ты видишь, что происходит на поверхности этого стола. Ничто не появлялось и не пропадало. Следовательно, по логике вещей, Персиплекс находится в своем подземном тайнике в целости и сохранности.

Риальто поднялся.

— Идемте. Вернемся в Дуновение Фейдера! Ты проберешься сквозь расселину в Шестнадцатую эру и вернешь Персиплекс обратно. Ильдефонс, ты готов? Вызови небольшой вихрелет.

Глава 9

Риальто с Ильдефонсом и Сарсемом удрученно стояли на вершине Дуновения Фейдера.

— Просто мистика какая-то! Я обыскал расселину, но все без толку. Ручаюсь, этим путем Персиплекс не выносили. Должен признаться, я в полной растерянности.

— Возможно, существует другой вход в пещеру, — предположил Риальто. — Что ты об этом скажешь?

— Не исключено, — признал Сарсем. — Я проверю все эры.

Чуть погодя спустя он вернулся с докладом.