Глоток горького горячего шоколада

Я с безразличным видом отвернулась. Как ни в чём не бывало, неспешно прошлась вдоль противоположной стены, мечтая провалиться сквозь землю, и на подкашивающихся ногах юркнула в первую встречную комнатку. Не успела осознать, что ничего глупее придумать не могла, дверь распахнулась, едва не слетев с петель - на пороге замер Фатих. Затаив дыхание, приготовилась принять кровавую смерть, или в очередной раз быть изнасилованной.

– Как ты сметь, – рычал Каплан, схватив за руку, - явиться в такой вид?

Грубо сжимал пальцами запястье, точно смыкал раскаленные щипцы на шее разгневавшей его жертвы. От боли поморщилась, но злость и собственное достоинство не позволили расплакаться - показать слабость:

– Сам купил, - бросила невинно. – Всего лишь переделала на свой вкус!

Фатих подтащил рывком и тряхнул за плечи:

– Вкус как проститутка!..

– Но дорогая, согласись?..

Договорить не дал - смял в жарких объятиях и, лишая сознания, терзал рот:

– Зачем всё портить? – оторвался - губы горели, щёки жгло, тело болело. В голосе Каплана звучало неподдельное сожаление: - Почему нельзя поступить, как я просить? Танья… - протянул с мукой.
– Семья гневиться. Такой позор на мой голова! Твоя грудь выпрыгивать из бесстыдного выреза, сзади нет ткани, а располневший бёдра… Мурена, - бубнил Фатих с нежностью, - мой сладкий… Тебя обслюнявить взглядом все мужчина. Неужели не понять, после такого тебя никто не принять.

– Мне плевать на себя, тебя и твою семью! Я оделась согласно своему месту в твоей жизни.

– Неприлично красивый и желанный. Так нельзя! Всем не мочь тебя видеть такой. Ты мой… – бархатом голоса затуманивал разум, зарываясь в мои волосы. Дыхание участилось, горячие губы коснулись мочки, отметились на шее, ключице... Мерзкое либидо вновь поддалось господину – втянуло в воронку страсти. Я прогнулась навстречу жадным поцелуям, отталкивая мысленно, а наяву прижимая ненавистного соблазнителя к себе. – Ты всё портить, - ласкал с обречённой самозабвенностью, будто в последний раз и завтра уже не наступит, - а я так стараться… - Обдало холодом - Фатих отстранился. Во взгляде скользнуло разочарование и расстройство.
– Ты всё портить… – прошептал убито, отступая к двери – его подрагивающая ладонь скользнула по моему животу.
– Всё испортить…

Вожделение в гагатовых глазах сменилось досадой - Каплан вышел тихо как тень и чуть слышно закрыл за собой дверь.

Растерянно уставилась на выход. Обхватила руками плечи, ощутив наготу сильней, чем, когда бы то ни было. Спрятаться некуда, убежать никак. Вновь загнала себя в угол. Меня продолжало бросать из огня да в полымя! О чём Фатих? Что опять болтал? Что испортила? Ответы не появлялись. Я злилась и негодовала. Сексуальный маньяк! Психушка по нему плакала. Понимала, расплата за сегодня ждала кровавая. Пора действовать! Утерев слёзы, покинула спасительную комнату. Выискивала Мурада, но он так и не появился. Переходила из зала в зал как призрак, ведь никто не решался ко мне подойти, только поглядывали испуганно-заинтересовано. С Иркой успела перекинуться всего парой слов, когда поздравляла с замужеством.

– Будь счастлива, - шепнула, прижавшись к щеке подруги и задержавшись, чуть дольше положенного.

– Тань, ты меня расстроила, - отозвалась Ирка.
– С тобой точно всё нормально? Мне не помогала, подругой отказалась быть. Ладно, поняла: нехорошо себя чувствуешь, но сейчас выглядишь так, будто мы больше не увидимся!

Я оторвалась от спасительного тепла, ощущая позади нетерпеливое сопение Фатиха. Отступила, но Иришка вновь притянула:

– Уеду на полгода, - едва слышно, но победоносно шепнула: - Поэтому, когда увидимся, не знаю! Хочу первой поздравить…

Я опешила:

– Ты о чём?

– Не задерживать очередь, - рявкнул Каплан, проталкивая меня дальше к Салмаду. Бросила умоляющий взгляд на Ирку, но её уже увлекала поздравлениями полная турчанка. Подруга успела мне подбадривающе улыбнуться. Отвернулась и приняла с милейшим лицом старческий поцелуй новоиспеченной родственницы.

– Сделаешь ей больно, уничтожу, - с ледяным спокойствием как можно тише сказала Салмаду. Не дай бог, подруга услышит – вопросов не оберёшься.

– Я любить её, - отозвался он одними губами. – Танья, всё не так…

На предплечье вновь сомкнулись раскаленные хомуты и меня отпихнули. Я отступила и, стряхнув оковы пленителя, пошла не разбирая дороги. Зал, второй… Всё будто смазанные картинки – мелькало, рассеивалось, ускользало. Налетела на очередного гостя и встрепенулась:

– Мурад, спаси! – его появление точно глоток свежего воздуха. Я ожила. Турок развернулся и, как бы проходя обратно, шепнул:

– Тянуть время, я помочь.

Меня ненавязчиво подтолкнули в спину – охрана подоспела и я, продвигаясь на выход, бросала на Мурада взгляды, полные мольбы. Он, придерживая бокал, отсалютовал и подмигнул. Планы поменялись. Резко остановилась у ближайшего столика с выпивкой и холодной закуской. Меня трясло от возбуждения. Если раньше, не знала, что предложить взамен, то теперь дилемма решилась. Подарок Фатиха… Цена есть у всех…

– Идти в туалет, - прошелестел незнакомый голос с сильным акцентом. Силясь не выдать себя, покосилась. Маленький, щупленький турок взял бокал с шампанским, но на меня не смотрел: - Там окно. Машина ждать внизу.

Неспешно отошёл и, остановившись у ближайшей компании, сразу подключился к разговору. Толпа негромко смеялась. Я оглянулась – охранники не рванули ко мне – видимо, приказ, не позволять общаться, а в одиночестве могу стоять, где хочу… Застыли за два столика до меня - ломали глаза и, по-моему, даже не мигали.

Подхватив бокал с игристым вином, величественно прошествовала к уборной. Бёдрами покачивала не переусердствуя, но так, чтобы ближайшие мужчины и Каплан видели – я иду. Мечтала, что этот момент запечатлеется в его памяти до конца жизни. Остановилась возле двери и, бросив через плечо взгляд на любовника, пожирающего меня глазами, медленно осушила фужер. Фатих покачал головой. Даже отсюда видела – крылья ноздрей неровно подрагивали, губы сжались в узкую полосу. Затаился – не дурак, знал, что не пью, а тут… Задумчивость на лице сменилась озабоченность – вновь покачал головой, всем видом говоря: лучше выкинь из головы бредовые нелепости. Я уже смаковала радость, предвкушала миг, когда Фатих узнает – русская сбежала. Рядом с ним прошёл Мурад, потягивающий скотч-виски. Усмехаясь, что-то шепнул - Каплан натянуто криво улыбнулся и кивнул, одарив меня хлестким прищуром. Закралось сомнение и любопытство: интересно, о чём говорили? На долю секунды показалась глупость – Мурад выдал просьбу о помощи. Если так – пиши пропало, но удрать нужно! Разжала пальцы – фужер звонко упал, разлетевшись вдребезги.

Отправила не менее ласковый поцелуй Фатиху и, зайдя в уборную, щёлкнула замком. В висках гулко пульсировало, ноги и руки тряслись. Была не была!

Просторное светлое помещение с кафельными стенами и полом. У дверец кабинок под мрамор округлые золотистые ручки, как и оправы крупных зеркал над белоснежными мойками. Небольшой стол-тумба в дальнем углу возле окна. Окно?! Подбежала и, едва не задохнулась от свежести, распахнув. В дверь постучали:

– Ac kapiyi![4] – громыхнул мужской голос одного из охранников, и ударная дробь повторилась.

Лихорадочно соображая, что делать дальше, спрятала драгоценности в декольте. Подставила тумбу, скинула туфли. Неуклюже забралась и выглянула на улицу - уборная уже сотрясалась от грохота. Обдирая локти, вылезла и зависла, замирая от ужаса. Мандраж ознобом пробивал по телу, в животе тянуло. Набралась храбрости и спрыгнула - трава приняла мягко, но стопу подвернула. Стиснув зубы, похромала к припаркованной у дороги неприметной машине с затонированными окнами. Дверца приветливо скрипнула, открываясь, и мерзко проскрежетала, захлопываясь за мной.