Глоток горького горячего шоколада

Парень, с остервенением втыкающийся в меня точно штопор в бутылку, замер. На лице появилось недоумение и испуг. Бедный! Приходил ко мне словно на работу – возможно, приятную, но постоянную.

Приподнялся на руках, лицо раскраснелось, волосы растрепались, взмокли. Метнул взгляд светло-коричневых глаз на закрытую дверь.

– Ты боишься меня? – огорошилась на миг.

Мальчишка качнул головой, но выглядел ужаснувшимся.

– Не бойся, – улыбнулась, как можно теплее. – Я хочу только поговорить.

– Не могу! – прошептал он, вновь покосившись на дверь - шаркающие медленные шаги приближались.

– Двигайся, – подмигнула, – и всё будет отлично.
– Покачнула бёдрами и прогнулась навстречу, побуждая войти глубже. Мальчишка нерешительно воткнулся, пожирая глазами. Снова улыбнулась, сжала его обнажённые ягодицы и чуть надавила: - Ну же... – парень качнулся немного уверенней. Ещё раз… ещё… Распылялся сильнее - на его коже ощущались мурашки. Обвив ногами торс, руками шею: - Я дам тебе больше.

Притянула, коснулась губами приоткрытого рта – парень тотчас, закрыв глаза, заскулил. Тело покрылось испариной, и он содрогнулся. Грубые пальцы стиснули мои бёдра, точно оставляли слепки. Заскрежетал замок, дверь распахнулась, но мальчишка уже стонал, уткнувшись в мою шею носом.

Секундное молчание и охранник что-то бросил на своем – грубое звучание наполнило комнатку. Клиент вздрогнул. Стыдливо скатился, прикрываясь смятой простынью. Будто оправдывался - прятал глаза, бубнил. Охранник криво усмехался. Явно наслаждался слабостью то краснеющего, то белеющего мальчишки – издевательским тоном заваливал фразами, гоготал.

Слова обрывками запоминались и, вызывая страх, врезались в мозг. Я с напущенной отрешённостью смотрела в потолок – не стоило показывать заинтересованность. Не время… Что-что, а терпению научилась - выжидать умела как никто. Парень, бросив на меня, грустный, но благодарный взгляд, быстро встал. Поспешно оделся и вышел.

Глава 17.

– Да, детка! Я кончаю...
– медленно покачивался на мне парнишка, придя в следующий раз.

– Что? – нехотя вырвалась из эйфории кайфа. Перевела взгляд с потолка на клиента, и очертания оформились. Округлившиеся светло-коричневые глаза взирали с ожиданием. Потное, прыщавое тело липло и ёрзало с хлюпающими звуками. Несмелые ласки походили на работу неумелого столяра, стесывающего неровности с гладкой доски.

– Ты спросила, что я тогда говорил?
– чуть слышно прошептал.

С минуту собиралась мыслями, напрягалась извилины. Пустоту нарушили воспоминания, назойливые голоса, нет-нет, да и требующие ожить, подсказали.

– Evet, bebegim! Ben durdurun... – также тихо пробормотала на его языке.

Полных губ юнца коснулась неуверенная улыбка. Уставился на мои, будто от них ждал благодарности. Я дала - притянула, скользнула языком, приоткрывая сжатый рот, и поиграла. Как умела, как могла… Обвила шею, спускаясь по спине, поглаживала. Стиснула мягкие ягодицы, прогибаясь навстречу. Довольный стон наполнил комнату и я, преисполненная силой, перевернулась, увлекая паренька за собой. Оседлала – ужас на смуглом молодом лице сменился восторгом.

– Ч-ш-ш, - прикусила мочку уха клиента, и покачнулась: – Я дам тебе больше.
– Мычание поспело за стоном, и пальцы точно крючки впились в мою талию. Крохотный шанс заблистал, план начинал формироваться. Направила неумелые руки ниже и, остановив на ягодицах, надавила: - Я учу тебя, - плавно двигаясь, задавая темп и силу. – Ты учишь меня… - перемещала его ладони, нашёптывая, зачем и почему. Объясняла, как приятнее мне, раскрывала секреты женского тела и показывала возможности его. Мужчина подчиняется, пока хочет. Я сделала на это ставку. Парень молод. Опыт – единственное, что может меня спасти. Поработить Ахмеда – к этому шла неспешно, но верно. Приход от прихода власть над мальчишкой росла, как и мои познания языка. Да, лексикон «моего» турецкого невелик - несколько обрывочных фраз, впитывала по слову – уж как получалось. К тому же нецензурные. Ахмед, заливаясь краской и запинаясь, выдавливал: «Трахать суку. Вмажь героин. Долбанная корова. Я трахну тебя. Ноги шире. Сука, чего вылупилась? Пора поздороваться с её задом…» Были и нормальные: «Купить еды. Пить. Достать денег…» Что слышала от охранников и клиентов, то и просила перевести. Мне это важнее стихов, поэм, романтических, возвышенных выражений и объяснений. Плевать на творившееся за стенами – мой мир тут и если окружала грязь, я должна в ней вариться и понимать.

Переводя, мальчишка распылялся сильнее обычного и входил в такой экстаз, что остановить не получалось - извергался преждевременно. Ахмед – постельный матершинник!

Ученик быстро овладевал искусством любить – небездушно втыкаться, а получать удовольствие, не забывая о партнере. Камасутра иссякала, и я понимала - интерес вскоре утихнет. Пора действовать пока моё влияние велико. К тому же мне вновь не дали дозу. Меня бросало то в жар, то холод. Если бы не парень, кидалась бы на стены и барабанила по двери, но цель близка, а жертва-спаситель рядом. Я обязана собраться с силами.

– Пожалуйста, помоги мне! – шепнула, отлепившись от разгоряченного Ахмеда. Он любил зарыться в мою грудь и вдыхать запах. Откинула прилипший локон с лица и сжала бёдрами бока клиента. Пальцами прогулялась по его мягкому прессу вверх и чуть прикусила сосок. Ахмед, закрыв глаза, застонал. Я изучила его тело как азбуку - где надавить, погладить, шлёпнуть, ущипнуть, прикусить, пососать… Мальчишка благодарный – не скрывал восторга и отдавался в мои руки беззаветно. – Я буду с тобой, - протягивала слова, опускаясь ниже. Обхватила уже набухший «опарыш»: небольшой, но толстый и лизнула: – Просто помоги мне!

Да, сила минета мне открылась. Если внутри растянулась, причём как спереди, так и сзади, то рот саморегулируемый. Уже, шире, глубже, ближе. К тому же язык, круче всяких насадок, а зубы – оружие, против которого нет защиты. На парнишке отрабатывала различные приёмы, которые создавало заражённое наркотиками воображение.

Сжала яички и потянула, всосав головку и чуть прикусив.

– Не могу… - застонал Ахмед. На миг прервала ласку – парень вцепился в мои волосы, увлекая обратно к восставшему достоинству. Я измывалась - доводила до вершины и останавливалась. Клиент разочарованно стонал, молебно скулил, двигался навстречу. На мученском лице отражалось всё нетерпение и желание. Мальчишка незлобиво грубел, поглаживания ожесточал, но я продолжала истязание – вновь приближала к оргазму…

Вскоре, уже негодуя, Ахмед зарычал и насадил на себя, будто кол в землю вбил. Пара неконтролируемых толчков, и, зарывшись в мою грудь, вновь содрогнулся.

– Ты можешь, - шепнула, поглаживая его спину. – Просто скажи: где находится этот бордель? Сколько охранников за дверью? Где сидят? Когда спят?

Ахмед отлепился от меня - на раскрасневшемся лице отразилась борьба, сомнение:

– Они убьют меня…

– Не бойся, - успокаивала твёрдо, но мягко.
– Я только хочу знать...

Мальчишка нехотя рассказал, что здание одноэтажное, заброшенное, в удаление от города. Клиентов не смущает, кто захочет, доберется. Сутенёров четверо: Димитрис, Джигар, Эльгар, Мустафа. У меня на памяти тоже крутились только они. Садисты, извращенцы. Значит, других нет… Странно. Нет, не расстроилась, наоборот, порадовало – всего четверо, тёмных лошадок не оказалось…

Часто играют в карты. Штаб-комната - первая у входа. Дверь открыта всегда, пройти незамеченным - невозможно. Почти не спят, но могут упиться или укачаться наркотой. Порой, это даже хуже – под руку лучше не попадаться. Неуправляемые, бесконтрольные звери! Коридор с тусклым освещением, напоминает тюремный блок. Прямой, а по обеим сторонам камеры-комнаты с металлическими дверями, где держат проституток. Моя в конце – самая невостребованная, ведь товар всё время пополнялся, а столько, сколько я, здесь не жили. Ахмед поник - опустил голову. Приподняла его подбородок и взглянула в грустные глаза: