Глубина в небе (авторский сборник)

Но когда сражаться пришлось, то столкнулись они не с настоящими военными. Безумцы из тарельской верхушки даже не предупредили население поверхности спутника о предстоящих столкновениях с обломками. Действуя по собственной инициативе, многие сбежали на нижние уровни, но медленные, нарочито неспешные крушения унесли миллионы жизней. Отряды Фама пробивались вниз, к супертрамам второго яруса. Он наладил связь с остальными модулями. Население Тарельска лишь несколько лет как изолировали от лучших образовательных учреждений и самой совершенной технологии Людского Космоса. Эти природу катастрофы понимали; в большинстве своем они поняли ее куда лучше безумцев из правительства. Однако оказались бессильны против мер, принятых последней его итерацией.

Фам слышал в своей гарнитуре голоса группы высадки с другого корабля, в тридцати километрах оттуда. Эти столкнулись с вездесущей системой наблюдения.

— Тут все работает, сэр… против нас. Я пятнадцать человек потерял на станции трама.

— Ничего не поделаешь, Дэв. У вас же импульсные бомбы есть. Используйте их, а потом залейте ядра всех систем нашей автоматикой.

Группа Сэмми все дальше расходилась с отрядом Фама. Они выбрались через ту же дыру в металлической оболочке спутника, но с каждой развилкой Сэмми выбирал иной путь. Поначалу это не имело значения. Комм-связь работала и сквозь стены, а распределенную цель тяжелее поразить… но, черт побери, Сэмми уже на два клика вниз и к востоку ушел! Фама и его команду окружили местные, некоторые утверждали, что в прошлом управляли местной автоматикой и покажут теперь, как выжечь ей мозги.

— Сэмми, погоди!

Протокол полевой связи поддерживал только видео низкого разрешения, поэтому Фам толком не видел, куда направляется отряд Сэмми. Но те продолжали удаляться. Раздался голос Сэмми:

— Фам! Мы тут прорвались через груду развалин в… какой-то университетский городок. Тут был взрыв, и… — Фаму в наглазники прилетел статичный снимок от группы Сэмми. На картинке была какая-то лужайка, в камеру бегут не меньше нескольких десятков обитателей спутника — и все они без скафандров. Но у потолка клубились вихри пыли и летали листы бумаги. По аудиоканалу шел высокий прерывистый свист обширной утечки воздуха.

Вторая картинка уже почти скачалась, на ней можно было видеть людей Сэмми за работой: они налаживали какое-то промышленное оборудование. Откуда ни возьмись летит большая толпа, среди них дети; наверное, отряд находится под одной из тех перевернутых жилых башен. Голос Сэмми в гарнитуре заговорил снова:

— Фам, это мои родичи!

Фам вспомнил, что по тарельской линии у Сэмми Пака в роду были ученые.

Ах ты черт!

— Сэмми, не дай себя в засаду завести! Тут обитаемая площадь больше, чем во всех городах средней планеты. Вероятность, что мы приземлились рядом, почти нулев…

— Не нулевая… — Голос Сэмми то возникал, то пропадал с линии. — Не сказал вам… мне это казалось мелочью. Я постарался, чтобы «Привет издалека» сел у политеха.

Да чтоб тебя!

— Фам, мы можем их спасти! И еще: они нас ждали… тут кое-кто из агентов Суры. У них планы системных утилит… в том числе с дополнениями от программистов нынешнего режима. Фам, они думают, что знают, где засели эти мерзавцы!

Может, и к лучшему, что Сэмми пошел в самоволку; в наземной схватке Чжэн Хэ проявили себя скверными бойцами. Но, заполучив схемы ядра системы, они перехватили управление локальной сетью и приобрели рычаг воздействия на правительство. Спустя десяток килосекунд Фам связался с горсткой психов, которые назвались правительством Тарельска: полдюжины перепуганных до усрачки красноглазиков. Главный псих был облачен в форму, некогда принадлежавшую садовнику. Конец цивилизации, куда деваться.

— Вы уже ничего не сделаете, — сказал им Фам, — только себе навредите.

— Бред! Мы контролируем Тарельск! Мы смели вас и этих дармоедов с Мареска, уроды! У нас вполне достаточно ресурсов, Тарельск продержится сам! Вот прогоним вас и все пофиксим!

Тут видео пошло волнами и растаяло; Фам уже не узнал, был ли это комм-системный глюк, или с ним так распрощались.

Ну и не важно. Разговор продлился достаточно долго, чтобы идентифицировать все промежуточные узлы. Силы Фама Нювена располагали аппаратурой и программами такого рода, каких в системе Намчема отродясь не водилось. С их помощью и при поддержке местного населения безумцев из правительства выкурили за считаные килосекунды.

Когда с психами разобрались, настал самый тяжкий этап спасения.

39

Великое Собрание Чжэн Хэ началось спустя двадцать мегасекунд. Намчемская система оставалась зоной бедствия. Альцинь по большей части опустел, его население перебралось во времянки на поверхность Намчема, но хотя бы не голодало. Мареск, меньшая из лун, превратился в радиоактивное пепелище; века уйдут на его восстановление. Там погибло около миллиарда человек. Но последний грузовоз с провиантом удалось спасти, агрикультурную автоматику на внешних мирах — перезапустить, и двум миллиардам выживших на Тарельске еды хватило. Автоматика Намчемской системы была в плачевном состоянии, ее эффективность не достигала и десяти процентов первоначальной, до катастрофы. Обитателям системы придется посвятить свою жизнь восстановлению утраченного. Но вымирания не будет, и Темных веков — тоже. Внуки выживших станут дивиться ужасам этого времени.

Но цивилизованных условий для Великого Собрания создать все равно не удалось. Фам и Сура решили настоять на первоначальном варианте. Собрание пройдет у Провала Брисго, в самой пустынной области срединного пояса системы. По крайней мере, тут нет следов разрушения и неотложных локальных проблем. От Провала Брисго планета Намчем с тремя ее лунами казалась непримечательным сине-зеленым диском, помеченным тремя светящимися точками.

Сура Винь пустила остаток ресурсов своих астероидных имений на постройку временной базы для Великого Собрания. Фам надеялся, что успех плана Чжэн Хэ ее впечатлит.

— Мы спасли цивилизацию, Сура. Теперь-то ты мне поверишь? Мы не просто жуликоватые торгаши!

Но Сура Винь слишком состарилась. На рассвете цивилизации медицина обещала скорое бессмертие. В первые тысячелетия прогресс шел быстро. Двести лет жизни, даже триста — не вопрос. После этого каждый новый рубеж обходился все дороже и внушал все меньше восторга. Так развеялась еще одна наивная мечта человечества. Гибернация могла отсрочить смерть на тысячи лет, но даже лучшее медицинское оборудование не обещало больше пятисот лет объективного времени жизни. Окончательный предел возможностей человека. И какой же дорогой ценой давалось его достижение!

Кресло Суры располагало системами автономного энергопитания и напоминало скорей госпиталь в миниатюре, чем предмет мебели. Руки ее, слабые даже в невесомости, вздернулись.

— Нет, Фам, — ответила она. Глаза зеленые, ясные, как и всегда: несомненно, пересаженные или синтетические. Механическая природа голоса была еще очевидней, но Фам слышал в нем знакомые иронические нотки. — Решит Великое Собрание, разве ты запамятовал? Мы так и не пришли к согласию о наших планах. Смысл всей затеи в том, чтобы решить противоречие голосованием.

Это Сура говорила с первых веков совместной деятельности, когда поняла, что Фам от своей мечты никогда не откажется. «О Сура, я не хочу причинять тебе боль, но если моя точка зрения должна явным образом превозмочь твою, то пусть так и будет».

Времянка, возведенная Сурой в середине Провала Брисго, была колоссальных размеров даже по меркам конструкций Намчемской системы до ее падения. К ней могли пришвартоваться все уцелевшие звездолеты, и Сура обеспечивала безопасность в области охватом более двух миллионов километров от Провала.