Глубокие воды

– Итак, Пит, – сказал Витор, – если не кого, то что ты берешь?

– Легко. Мое подводное ружье.

– Кто бы сомневался, – хмыкнула Стелла. – Иногда мне кажется, что ты любишь эту штуку больше, чем меня. Роли?

Он отмахнулся:

– Я слишком стар для этого.

– Ладно. Тереза.

– Эта игра слишком простая. – Она выпрямила спину. – Моего сына.

Они впервые слышали, что у нее есть ребенок. Стелла изумленно уставилась на нее:

– У тебя есть дети?

– Один. Мальчик. Муса. Ему шесть.

– И ты не взяла его с собой?

Витор положил ладонь на колено Терезы.

– Он живет с бабушкой в Мапуту.

Стелла наклонилась вперед, чтобы видеть за Витором Терезу.

– Не с тобой? Как ты можешь жить вдали от него? Господи, если бы у меня…

– Стелла, – тихо, но твердо произнес Пит.

– Думаю, Тереза считает, что лодка – не лучшее место, чтобы растить ребенка, – вмешался Джейк, хотя и добродушно. – Или отрывать его от школы.

Тереза улыбнулась ему, но Стелла не собиралась успокаиваться.

– Лодка – прекрасное место, чтобы растить ребенка!

Пит подвинулся на диване и взял ее за руку. Стелла съежилась, подтянув колени к груди.

Даже в полумраке Виржини увидела, как глаза у нее наполнились слезами.

– Тереза, расскажи о Мусе, – попросила она, чтобы отвлечь внимание от Стеллы.

– Сейчас, – сказала Тереза, – я вам покажу.

Она достала из сумочки телефон. Виржини не видела своего телефона уже давным-давно. В первые дни на Амаранте она сделала несколько фотографий, но в отсутствие связи он был практически бесполезен, и она быстро отвыкла носить его с собой, да и вообще заряжать. Телефон валялся где-то в ящике штурманского стола.

Тереза разблокировала экран, и голубоватое сияние показалось Виржини чужеродным. Тереза передала телефон по кругу.

– Он любит футбол. Всегда играет. Днем, ночью, до самого сна. – Она взглянула на Стеллу, которая все еще сидела сжавшись. – Папа Мусы был… – Тереза перевела взгляд на море, словно отыскивая в темноте нужные слова. – Его женщина, любовница, всегда стучалась в дверь, всегда требовала денег, – медленно сказала она. – Он прижил с ней двоих детей. Потом вдруг исчез. Пуф! – Она повернулась, и ее пальцы изобразили в воздухе взрыв. – Не знаю куда. Говорят, подался работать в Южную Африку. Я нашла работу в казино, работу в баре. Но по ночам меня никогда не было дома, и Муса оставался с моей мамой.

– Так мы и познакомились, – сказал Витор.

Телефон оказался у Пита. Он протянул его Стелле, осторожно – вдруг она не захочет смотреть. Но Стелла взяла телефон и улыбнулась, глядя на снимок. Телефон перешел к Виржини, и она увидела маленького мальчика в тенниске, с тонкой шеей и плутоватой улыбкой. Одного из передних зубов недоставало. Шестилетка. Тереза совсем молодая, а когда забеременела, и вовсе была еще девочкой. Виржини никогда не слышала, чтобы она говорила так много, как сейчас, когда рассказывала о сыне. Она вернула телефон Терезе.

– Наверное, ты по нему очень скучаешь.

Тереза посмотрела на экран:

– Мама прислала мне эту фотографию, когда мы были в Порт-Брауне. – Она погладила стекло. – Он растет таким большим. – Она поцеловала телефон и убрала его в сумочку.

Пит прошептал что-то Стелле, по-видимому проверяя, все ли с ней в порядке, а возможно, спрашивая, хочет ли она остаться. Стелла кивнула, уткнувшись в колени, но потом выпрямилась и потерла глаза.

– Простите, не обращайте на меня внимания. Перебрала с выпивкой. – Она обмахнулась ладонью. – Ладно. Джейк, ты следующий.

– Нож, – сразу сказал Джейк.

Виржини удивленно повернулась к нему. Он подмигнул ей.

– Я выбирал между ножом и спичками. – А вот и логическое мышление. Джейк был верен себе. – Если у меня будет нож, я смогу выстругать другие инструменты, построить укрытие. Чтобы подать сигнал о помощи, нужно развести костер, но если бы я знал, что попаду на необитаемый остров, то заранее прошел бы курс выживания и научился добывать огонь без спичек.

– Но ты ничего не знал, – напомнил Пит. – Тебя просто выбросило из лодки, и море вышвырнуло на остров.

Джейк поразмыслил.

– Все равно нож.

Виржини потянулась к ближайшей миске с оливками. Мокрые от рассола, они выскальзывали, когда она пыталась наколоть их на шпажку. Сейчас она все бы отдала за хрустящий лист салата. Свежие овощи почти закончились, а консервированных ей не хотелось. Пожалуй, когда спросят ее, она скажет, что взяла бы с собой на этот гипотетический остров гигантский холодильник.

– Витор, ты следующий, – сказала Стелла.

Витор откинул с лица прядь волос.

– Я возьму то же, что беру с собой всегда. – Он поднял с пола свой стакан. – Деньги.

Пит фыркнул, но Витор неторопливо ухмыльнулся, медленно растянув рот.

– На необитаемый остров? – спросила Стелла. – На что бы они тебе там сдались?

– Здесь они без надобности, – сказал Роли. – В том числе поэтому мы все и приплыли. Отдохнуть от всего этого.

Витор продолжал улыбаться, склонив голову.

– Как скажете.

– Но их не на что здесь тратить, они не нужны, – подал голос Джейк.

– Я считаю, – ответил Витор, покачивая стакан, – что деньги нужны всегда.

– Само собой, – продолжал Джейк, – но это в нормальном обществе. Где есть магазины, которые продают тебе вещи, счета, которые нужно оплачивать, и… ну не знаю… люди, которых можно нанять. Но только не здесь, не на Амаранте. – Он подался вперед. Почему он так завелся? – удивилась Виржини. Они просто развлекаются. – Я не брал в руки бумажник с тех пор, как мы покинули Порт-Браун. Не знаю даже, где он.

Витор небрежно сунул руку в карман брюк и достал пухлую пачку купюр, скрепленную зажимом, положил на нактоуз [35] , и зажим звякнул о стекло компаса. Пачка была почти в дюйм толщиной, верхняя купюра стодолларовая. Если все купюры сотенные, в пачке тысяч десять, не меньше. Стелла ахнула.

35

Нактоуз – специальный ящик, в котором располагается судовой компас, а также некоторые другие навигационные инструменты.

Витор смотрел на Джейка, все еще улыбаясь:

– Думаешь, что здесь не «нормальное общество»? Что Амаранте отличается от любого другого места в мире? Ради тебя, Джейк, – он широко взмахнул стаканом, – и ради всех вас я хотел бы, чтобы это было правдой и такое место могло существовать. Немало людей мечтало об этом на протяжении многих лет, может быть, даже с начала времен. Но у всего есть цена. Уверен, ты это понимаешь.

Возле его локтя возникло движение – это кивнула Тереза:

– Верно.