Глубокие воды

Стояло полнолуние, и было достаточно светло, чтобы она видела, что сходной трап не установлен на место, поэтому вошла в лодку так же, как и вышла из нее ранее, – через люк в спальне. Внизу было тихо, но из салона пробивался слабый свет. Отлично, он не спит. Она покажет ему воду, а потом заманит его в постель. Виржини пружинистой походкой прошла через камбуз.

Джейк спал на диване, свесив руку, налобный фонарь горел. С минуту она смотрела на него, думая, не разбудить ли, но он выглядел таким умиротворенным. Она нагнулась, нежно поцеловала его и выключила фонарик. Джейк не пошевелился.

Все это подождет до утра. Виржини на цыпочках вернулась в каюту. Утром она его удивит.

24

Ее разбудили шаги над головой. Было светло, палило солнце. Который час? День, после короткого тихого часа, или утро? Голова раскалывалась. Ах да, накануне она пила вино, слишком много вина. Наверное, рассвело уже давно. Что ж, полежит еще немного, пока головная боль не утихнет. Внезапно Виржини вспомнила о воде и, забыв о похмелье, встала на колени, чтобы высунуться из люка. Джейк уже забирался в шлюпку. Она подтянулась, вылезла на палубу и перегнулась через леер. Джейк сидел на корточках на носу шлюпки, нагнувшись над канистрами. Он открутил одну из крышек, и в открытом горлышке блеснуло содержимое.

– Сюрприз! – крикнула она.

Он вскинул голову:

– Что это?

– Водааа, – пропела она шутливо.

– Вижу, что вода. Откуда она взялась?

– Это подарок. – Она качнула бедрами.

Джейк молча завинтил крышку, забрался обратно на «Путеводную звезду» и увернулся от ее утреннего поцелуя. Виржини реагировать на это не стала. Не лучшее начало дня, но еще не поздно все исправить.

– Я приготовлю завтрак, – сказала она и направилась к люку.

Джейк последовал за ней и стоял, прислонившись к штурманскому столу, пока она хлопотала в камбузе. Виржини чувствовала на себе его неотступный взгляд, когда открывала шкафчик, разбивала яйца, взбивала их, включала конфорку.

– Чем ты вчера занималась со Стеллой? – спросил он.

Чашки звякнули, когда она поставила их на стойку.

– Я не виделась со Стеллой.

– Неужели?

Она откинула волосы со лба и уловила пряный аромат шампуня Витора.

– Да. Я провела день с Витором.

– Витор дал тебе воду.

Она налила обоим кофе.

– Он хотел помочь. – Виржини протянула ему чашку. – Он же понимает, что у тебя, то есть у нас, проблемы.

– У нас нет никаких проблем. – Его голос вспыхнул гневом.

Кофе выплеснулся из чашки, обжег руку.

– Я… я имею в виду двигатель. И опреснитель.

Джейк подошел к ней вплотную, нацелил ей в лицо расставленные большой и указательный пальцы.

– Вот насколько я близок к прорыву. Еще пара дней – и все. Уж пару-то дней мы протянем? Или ты в меня совсем не веришь?

Они стояли очень близко друг к другу, достаточно близко для поцелуя, но Виржини не видела в его глазах ничего, кроме ярости. Сердце сжалось.

Джейк развернулся и отошел к штурманскому столу.

– А ночью? Пока я тут работал? Ты и тогда была с Витором?

Сработал полузабытый рефлекс – промолчать. Она попыталась перебороть его. Это не то же самое… Он не такой. Медленно поставила его чашку обратно на стойку, помешала яйца на сковороде.

– А Тереза? Что об этом думает она? Если она вообще была с вами. Может, она в это время ушла за покупками в местный торговый центр?

– Тереза… – Виржини замялась, – она спала. У нее болела голова.

Он фыркнул:

– Еще бы. А тебе не приходило в голову, что он только и ждет, чтобы заполучить тебя в свои лапы? И что он до смерти хочет меня обставить, доказать, что он круче?

Она посмотрела на яичницу и выключила газ. Неужели в нем говорят лишь его комплексы из-за денег? Что на него нашло? Она повернулась, держа в руках ложку. Лицо Джейка было искажено яростью.

– И что же ты дала ему взамен?

– Что? Ничего!

– Да ладно. Я знаю, что ты не настолько наивна.

– Джейк!.. Как ты можешь мне такое говорить?

– Можно подумать, человек вроде Витора стал бы что-то делать по доброте душевной.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не хуже меня знаешь местные порядки. Черт, да он нам целую лекцию о них прочитал!

Ее терпение лопнуло. Что ж, если он хочет ссоры, он ее получит.

– Да, знаю. Мы тут работаем вместе, помогаем друг другу. По крайней мере, я помогаю. – Она ткнула в него ложкой: – А вот ты день за днем прячешься здесь и ничего не делаешь.

– Ничего? По-твоему, я ничего не делаю?!

Она указала на сломанный двигатель. Его части были разбросаны по всему полу.

– Делаешь, но что бы ты ни делал, это не работает, не так ли? Однако помощи ты не принимаешь. Ты всех оттолкнул.

– Да, потому что это не их проблема.

– Ну а что, если у тебя ничего не получится? Почему обязательно быть таким упрямым? Отгораживаться от нас? Отгораживаться от меня? Я тоже пытаюсь помочь. Витор сказал…

– Я прекрасно знаю, что тебе сказал Витор, – перебил он и изобразил акцент: – «Позволь тебе помочь, стать твоим рыцарем в сияющих доспехах. Я богат, а ты бедна. У меня есть гораздо больше, чем мне нужно».

Она бросила ложку на сковороду, расплескав яичную массу.

– Я же сказала, что это подарок. Он дал воду нам обоим, а не только мне. – Виржини невольно повысила голос. – Я думала, ты обрадуешься. Думала, если у нас будет вода, нам станет полегче, у тебя появится побольше времени. У нас появится побольше времени.

Он схватился за голову:

– Твою мать, Ви. Как ты могла принять что-то от Витора, не посчитавшись с моими чувствами? В какое идиотское положение ты меня ставишь, вынуждая полагаться на подачки от другого мужика, делая меня его должником? Разве у нас нет воды? Я сказал Витору, что у меня все под контролем, а теперь ты это опровергла. И вообще, какого черта ты проводишь с ним столько времени? – Он не дал ей возможности ответить. – Я же сказал тебе, я все починю. Мне не нужна помощь. Ты сказала, что веришь в меня, – это была ложь? Мы докатились до того, что лжем друг другу?

Слова замерли у нее на губах. Что, если он прав? Неужели они лгут и себе, и друг другу?

Джейк повернулся, чтобы спуститься в двигательный отсек.

– Я не нуждаюсь ни в чьей благотворительности, – бросил он через плечо, голос его почти сорвался на крик. – Отвези канистры назад. Ви, я серьезно. Отвези их назад.

Когда Виржини подвела шлюпку к борту «Санта-Марии», на яхте было тихо. Ладони у нее горели, она отняла их от весел, чтобы осмотреть. Кожа покраснела, наметились белесые волдыри. Морщась от боли, она сжала и разжала кулаки. Глупо, правда. Зачем надо было грести так быстро, какой от этого толк.