Глубоко под кожей

— Это — государственная тайна. Что касается твоего первого вопроса, то да, хочу.

Шантел снова остановилась и постучала по ладони щеткой для волос.

— Что ты думаешь о Риде, Квин? Я понимаю, вчера нам удалось пообщаться с ним всего лишь несколько часов, но у тебя уже, наверное, сложилось о нем мнение?

— Беспокоишься о сестре?

— Это совершенно естественная вещь.

Он откинулся на подушки и посмотрел на нее. Узкие брючки, шелковая блузка, серебристые волосы убраны назад и заколоты гребнями с серебряными головками. Шантел О’Харли совсем не была похожа на наседку, но Квин уже научился видеть ее насквозь. Когда дело доходило до ее семьи, она превращалась в самую настоящую квочку.

— Он надежен. Несомненно, успешен. Педантичен, я полагаю. Консервативен.

— А Мадди?

— Несобранная, театральная и немного наивная.

— Ты прав, — прошептала Шантел. С первого взгляда кажется, что общего у них всего лишь на десятиминутный разговор. Но…

— Но что?

— Они подходят друг другу. — Вздохнув, она бросила щетку в сумку. — Подходят, и все тут.

— Тогда о чем же тревожиться?

— Мадди — моя младшая сестра.

— А на сколько минут она тебя младше? сухо спросил Квин.

— Это не важно. — Шантел произнесла эти слова не задумываясь, и Квин понял, что этот вопрос ей задавали уже много раз. Она — моя младшаясестра, самая доверчивая, самая любящая. Эбби — та более… обстоятельная, что ли, — ответила Шантел. — Я достаточно сильна, чтобы постоять за себя, а вот Мадди… Мадди относится к тому типу женщин, которые верят, что в конверте всегда лежит чек, что сигнализация всегда сработает, а газовый кран никогда не подведет.

— А мне показалось, что твоя сестра хорошо знает, чего она хочет и как этого добиться.

— Да я и сама так думаю. Наверное, я стала слишком сентиментальной.

Квин согласно кивнул:

— Тогда почему бы тебе не сесть со мной рядом и не побыть еще немного сентиментальной?

Лицо Шантел медленно расплылось в улыбке.

— А я думала, ты ждешь, когда тебе принесут завтрак.

— Терпеть не могу ждать в одиночку.

— Квин, если я сяду на постель…

— То что?

— То предамся неистовой любви с тобой.

— А, это одни угрозы. — Он лег на подушку и положил под голову руки. — Почему

бы тебе не подойти сюда и не повторить свои слова?

Она отбросила косметичку и подошла к нему.

— У тебя нет ни единого шанса.

— Ой, как страшно!

— Я ведь могу и не ограничиться одними разговорами, — прошептала она и пробежала кончиком пальцев по ноге Квина до того самого места, где заканчивалось полотенце. — Я ведь могу и кое-что сделать.

Но не успела она доказать это, как Квин схватил ее за руку и дернул так, что она упала ему на грудь. Шантел засмеялась, но звук ее смеха поглотил поцелуй.

Она не могла желать его с такой же силой, как и в прошлую ночь, когда они только улеглись на льняные простыни отеля, но возбуждение было столь же острым и свежим.

Она вдохнула запах его тела после душа — свежий и резкий. Его волосы, упавшие ей на лицо, были еще влажными. Его тело было в ее распоряжении — сильное, энергичное, обнаженное. Издав смешок, она прижалась губами к шее Квина.

— Отчего ты все время смеешься?

— Я чувствую себя в безопасности. — Шантел откинула назад голову и улыбнулась ему.

Он убрал волосы с ее лица, подержал их в руке, а потом пропустил их через свои пальцы. Как за такое короткое время она стала ему так дорога?

— Я хочу, чтобы ты чувствовала себя не только в безопасности.

— Неужели? — Шантел приложилась губами к его плечу и провела языком по коже.

— А как еще?

Он хотел, чтобы она испытывала по отношению к нему любовь, верность, преданность. Именно это первым пришло ему на ум, и он испугался. Чтобы защитить себя, а может, и ее, он не стал говорить об этом. Страсть боли не причиняет, в особенности такой сильной, какую причиняет любовь.

— Сейчас я тебе покажу. — Одним быстрым движением он уложил Шантел на спину, и она оказалась под ним. Полотенце, закрывавшее его бедра, держалось на месте только благодаря тому, что их тела прижимались друг к другу. Когда губы Квина нашли ее губы, она начала вытаскивать полотенце. Почувствовав возбуждение, Квин рассмеялся и быстро расстегнул пуговицы на блузке Шантел. Но тут, к их досаде, раздался стук в дверь… Шантел приподнялась на локте и отбросила назад спутанные волосы.

— Ты, кажется, заказывал завтрак?

— Ничего, принесут попозже. — Квин просунул руку под ее юбку и стал гладить бедро. Но стук повторился, на этот раз сильнее.

— Я открою. — Отодвинувшись от него, Шантел застегнула блузку. Потом она с улыбкой подхватила полотенце и бросила его в другой конец комнаты. — А ты лежи здесь. Она быстро поцеловала его. — И не вставай.

— Слушаюсь, господин начальник.

— Да, я твой начальник — никогда не забывай об этом. — Шантел улыбнулась и торопливо вышла в прихожую. Квин, конечно, позавтракает, только все уже будет остывшим.

Не вставая с постели, Квин небрежным движением включил радио. «Музыка нам не помешает», — подумал он. Шторы были еще опущены, и в комнате стоял полумрак. Они могли находиться в любом месте. На мгновение он представил себе, что они лежат в их супружеской спальне, но не в ее доме и не в его и не в роскошном отеле, а в их собственном доме. Когда любишь, понял он, думаешь не о сиюминутном, а о вечном.

Может, пришло время сказать ей, признаться ей, а не только самому себе, что он ее любит и хочет, чтобы она разделила с ним свою жизнь. Свою жизнь — это значит прошлое, настоящее и будущее, а вовсе не преходящее желание ублажить свою плоть и удовлетворить свою страсть. Он испытывает к Шантел самую настоящую страсть, но никогда не сможет до конца насытиться ею. Удовлетворить свою страсть. Более того, он испытывал к Шантел настоящую любовь, которая с каждым мгновением, проведенным вместе, становилась все сильнее.

И тут ему захотелось, чтобы она стала его женой. От этой мысли он должен был бы прийти в ужас, но ему стало весело. Он хотел от нее того, чего хочет от женщины любой другой мужчина, того, с чем он сам, правда, всегда боролся, считая семейную жизнь ограничителем свободы. Он хотел, чтобы у него был свой дом, своя семья и чтобы он носил на пальце ее кольцо, а она — его. Квин Доран, семейный человек. Эта мысль ему неожиданно понравилась.

Она, наверное, согласится не сразу. Будет отказываться. Ему придется немного надавить на нее. Мысль об этом заставила его улыбнуться. Убедить Шантел О’Харли выйти за него замуж — с таким крепким орешком он еще в жизни не сталкивался!