Глубокое погружение

– Что, совсем не можешь?
– стараясь изо всех сил, чтобы это звучало заботливо, а не злорадно.

– Не могу, - выдавила она с трудом, мелко трясясь.

– Перемирие?
– откликнулась я.

– Да... мир, - говорить и даже дышать ей было трудно. А мне чем короче, тем лучше. Мир лучше перемирия.

– Лягай сюда!

Деления на квартирки не существовало более. Я с некоторым трудом отогнула тело бедняжки на себя, расправила, положила на колени, мельком полюбовалась чудовищной вспухлостью над лонной косточкой и принялась раздевать. Освобождать от одежды. Купальника. Отлеплять, отдирать и продвигать к ногам.

Давалось это непросто. Шёлк и вправду влип в кожу, а заодно грозил порваться, мол, брось отлеплять. Но я на провокации не поддавалась и упорно продолжала оголение. Мне куда приятнее иметь столь близкую соседку в сухом купальнике, чем ставшем жертвой канализационной аварии.

Я тогда не знала, что купальник этот имеет одну коварную особенность. Он столь плотно влипает в промежность, что, купаясь, не сольёшь в воду, как это обычно делают. Если просто расслабиться, из тебя не пойдёт, если напряжёшься - тоже, а если пересилишь, отлепишь шёлк от губ и выдавишь "маленькое", то оно оттянет материю с живота и там расположится, наружу не просочится. Вылезаешь - а живот испохаблен, и всем ясно, чем.

Поэтому одетые в такие купальники в воде не расслабляются и не напрягаются, а в туалет ходят на общих основаниях, по-сухопутному. Но у Дины не было на это времени, когда она, обманутая, полетела к батискафу опережать меня и готовить засаду Митьке. Да не очень-то и хотелось тогда. Никто не думал, что сидеть придётся столь долго.

На мне купальник был обычный, тем более - бикини, и проблемы не возникало. Скажу по секрету: когда выдавался случай, я под водой пыталась спускать трусики, чтобы писить без помех (если, конечно, не считать помехой воду с её давлением). Немного получалось. Пробовала раз так сходить и по-большому, но не хватило дыхания. Или терпения - накопить такое давление в животе, что стоит снять зажим, и "торпеда" отстреливается сама, сразу. Легко ведь просчитаться, и если не спустишь вовремя трусы, то...

Горшка в гондоле, естественно, не было. Зато на круглом донышке скопилась уже лужица подтекающей воды, словно на тарелочке унитаза. Сюда и спустим, главное, потом не вляпаться, а пользоваться скобками, лазить аки обезьяны.

Наконец тело вылуплено, купальник стащен, кое-как сложен и повешен на скобку. Дина уже плохо соображает, что происходит, кукла ватная, приходится быть нянькой. Раскорячиваю её ноги по обоим сиденьицам, попа на весу, поддерживаю торс, сама приняв причудливую сгибчивость, опираясь невесть на что. И надо ещё раскупорить, а то сочится уже, тело сочит, а должно литься.

– Писай!
– командую негромко. Кто там знает, насколько слышно снаружи.
– Расслабьсь! Напрягись! Распусти живот.
– Злиться начинаю: - Да ослабь же зажим, можно уже! Не понимаешь? Я тебе обезьяна тут висеть, пока ты так комфортно раскорячилась?!
– И, уже от безысходности, как маленькой: - Пись-пись-пись...

И тут произошло маленькое чудо. Дина облегчённо вздохнула, на лице её появилось умиротворённое выражение, по телу пробежала волна размякания, и из одного места ливануло. Выпуклость на животе на глазах спала, а то я уже нажать хотела, коли детское "пись-пись" не поможет.

Удушливый, тяжёлый запах безбожно передержанной мочи ударил в нос, чуть не сбросил со скобок. Надо же, а я думала, что так только старухи могут. Наверное, они просто редко выходят в туалет... А натекло-то, господи, на дно, как в горшок! Сантиметров пять глубины, главное, ногой в это дело не попасть. И запах не уходит, стоит. Да куда же он уйдёт-то?!

Вспомнила "Незнайку на Луне", тамошние вонючие ночлежки, и попробовала дышать ртом. Но нос никуда не делся, он торчал тут, рядом, и напоминал, какую гадость я в себя вбираю.

Зато у нас теперь перемирие (по Дининой версии - целый мир), а это дорогого стоит.

Дина отошла, как говорит моя бабушка - "отудбила", протянула руки и стала сама держаться, перебралась на свою скамеечку и первым делом промассировалась вся, пока нагая. Видно, очень уж закаменели её мускулы, причём по всему телу. Дружные какие, помогали все, даже удалённые, хозяйке целое море мочи сдерживать. Ныне под ногами разливанное.

Дина не стала возвращать на тело купальник. Тут даже и обычный, не слишком обтягивающий, надеть трудно, а уж облипающий... Просить помочь меня неудобно, да мне теперь и свободы меньше - в лужу внизу ногой бы не ступить. Пока просто прикрылась, набросила. Натянет как следует потом, когда я из гондолы полезу и ей место освобожу. Выпустят же нас когда-нибудь!

Дина оглядывается на меня, а я нос рукой зажимаю. Быстро сообразила, отняла руку и так нарочито беспечно говорю:

– И не пахнет ничуть, правда?
– словно сама это надула.

А у самой голос гнусавый, словно только ртом и дышу. И не успела договорить, как - пук!
– словно само собой из меня выскочило, не успела тормознуть. Чёрт! Надо же так!

Обычные трусы плохо прилегают к заднему проходу, их задок ягодицы натягивают между собой, и через "овраг" образуется какой-никакой высоты "мост". Вот джинсы - те вминают на славу. Но, как назло, когда иду в джинсах - там не очень-то и надо, а на ответственные встречи идёшь в платье или юбке... Вы будете смеяться, но я в таких случаях на обычные исподние трусы натягиваю тугие стринги, чтоб прижать материю к проходу и помочь ему стать непроходимым - пока не сыму.

Ягодицы мои при этом заметно округлялись - и на зеркало оборачивалась, и ладошками щупала. Это хорошо, и даже вдвойне - если что, скажу что стринги у меня именно для этого, ягодичного эффекту, а с газами я и незнакома вовсе.

А как-то по телику увидела гимнасток на шесте-пилоне (они иначе назывались), так вот они в персиковых сплошных трико, а поверх - стринги и мини-лифчики, все золочёные и переливающиеся, очень красиво. У одной стринги украшены изображением золотой цепи, так вот, полная иллюзия, что цепь входит в вагину и выходит из заднего прохода. Ничего себе пирсинг, а?

Но на бикини стринги не натянешь, да и зачем? Вот и оплошала я.

Соседка озадаченно на меня посмотрела и ответила дипломатично:

– И вправду, жить можно.

Повеселела - не знай как! Как же - "отстрелялась". И где-то уже начинают пилить по металлу. Часто срывается лезвие, то ли место неудобное, то ли пильщик неопытный, но надежду вселяет.

А у меня настроение другое совсем. И не только из-за чужой вонищи. Резь в животе усиливается, перед глазами дурной пример. В смысле - пример облегчения прямо под себя, в "жилом помещении". Если бы обе терпели, а то тут как костяшки домино.

Я где-то (то есть - в Интернете) читала, что если девушка терпит нужду среди обычных людей, то она, в крайнем случае, просто описится. Если же терпёж идёт общий, в рамках "кто дольше", когда каждая знает, что любая другая то же самое испытывает и уже на пределе, то, выгадывая по минутке или по секундочке, девчонки срывают себе пузыри и пускают воспаление в почки. Чужой пример заразителен, в прямом и переносном смысле. Терпят другие - терпимо и мне, вплоть до катастрофы, сдалась одна - начинают валиться и другие, не удержишь.