Гниющий Змей. Книга 1

— Ага, главное не рассказывать им, как они заблуждаются, — хохотнул Киллиан в адрес инородцев да приобнял Санду. — Не то живо за клинки похватаются и пузо продырявят, — он начинал вести себя всё отвязнее, будто припрятал под одеждой фляжку горячительного и втихаря потягивает. Или же ему просто весна в голову ударила. Не знаю даже, в мастерской он так безобразно себя никогда не вёл.

— Да условности всё это, — покосился начинающий волшебник на подмастерье, и во взгляде сквозило презрение. — Думаешь, они совсем дураки? Или среди наших не находятся умники, вроде тебя? Может, ты не в курсе, но люди тоже иногда живут в их поселениях, а в своей среде нахаши лица не прячут. Это не значит, что вас точно убьют, но значит, что ничего не обещают.

Вечером этого же дня, когда мы успели перепробовать десятки сортов спелых, сочных помидоров, случилось ещё одно событие, отпечатавшееся в моей памяти.

Санда с Киллианом танцевали и веселились под озорную музыку: если прежде рисовальщик только казался подвыпившим, то теперь впечатление соответствовало реальности. Лисан с Милкой уединились на лавочке и разговаривали, держась за ручки и взаимно смущаясь. Я же как никогда ощущала себя пятым колесом.

Но этот прискорбный факт мало меня занимал.

Чего нельзя сказать о богато накрытом столе, уже изрядно опустошённом всеми гуляками, заплатившими за вход на мероприятие и ни в чём себе не отказывавшими. Нет, я вовсе не стремилась в одиночку справиться со всем этим гастрономическим великолепием, да и шнуровку корсета уже пришлось ослабить.

На белой скатёрке, рядом с биточками из куриного фарша, на вытянутом блюде возлежали две безголовые скумбрии. Я взирала на ровно порезанные копчёные куски, покрытые золотистой шкуркой с полосками — с гарниром из свежей зелени и помидорчиков, разумеется. Пялилась я на этих рыбок, пялилась, и никак не могла взять в толк...

Одно дело мухи: мы ведь привыкли, что они откладывают яйца. Вон, кстати, одна уже ползает по хвосту скумбрии. И в опарышах, пожирающих омертвевшие ткани, ничего странного нет. В общем, увидеть, как из мертвеца вылезает муха, было отвратительно... но ожидаемо. Разум это допускает.

Но рыба — это вам не опарыш. Представить, как из чьего-то трупа вырывается монструозная скумбрия... И потом ведь она должна как-то заражать других личинками — не икринками, замечу. Да и как вообще получаются все эти несуразные твари? То есть, должна ведь быть какая-то первая скумбрия, которая каким-то образом превратилась под воздействием Архудерана в такое...

Не знаю я, что думать, вот и всё. Мозг отказывается выстраивать хоть какую-то картинку из кусочков этой мозаики.

— Мряу! — сказал рыжий кошак, привлекая к себе внимание. После чего махнул пушистым хвостом и закинул лапы на стол. Начал принюхиваться к блюду с рыбой, и помидорчики его точно не заинтересовали. Когтистая лапка уже подцепила копчёный шматок.

— Нет, — я отцепила наглую хваталку. — Копчёное тебе вредно, на вот, — я взяла с тарелки биточек и присела на корточки. Кот быстро схватил подачку с ладони и, урча, будто на врага, умчался под скатерть.

Невоспитанный какой, совсем как детишки Мейнарда...

Я поднялась, одновременно расправляя подол, и на меня налетел некто очень спешивший, а потому не заметивший девицу, согнувшуюся для кормления пушистых нахлебников.

— Ох, простите... — тут же вежливо начала я и невольно осеклась.

Потому что встретилась с жёлто-оранжевыми глазами и заглянула в вертикальные щели зрачков. От чешуи на лице нахаша отвалился кусочек потрескавшейся глины. Когтистая рука легла на рукоять клинка, но не вытянула его из ножен.

— Ис-с-свиняюс-с-сь, — прошипел представитель чужого разумного вида.

Обогнул меня и спешно убрался, растворившись в темноте. Это было не сложно, ведь фонари и лампы горели далеко не везде, а парк, где разбили палатки и накрыли столы, занимал приличную площадь.

Успокоив сердце, я решила поискать ребят.

И услышала крик.

Глава 7

Ох, Великая Троица, неужели опять что-то стряслось?

Вопль распорол праздничный вечер, полный музыки и смеха, с беспощадностью грабителя, который вырезает полотно знаменитого художника из рамы. Кричала точно женщина, вроде как, не молодая.

Подобрав подол, я поспешила на крик, будто моё присутствие точно поможет разрешить проблему: способность думать в такие минуты я теряю напрочь, уж не знаю, что за беда у меня с мозгами. Пелерина хлопала вокруг плеч и спины, а локоны развевались и подскакивали набегу.

Место происшествия уже окружили другие небезразличные граждане, а проще говоря, зеваки. Рядом с палаткой, чьи лотки уже существенно опустели, верещала тётенька лет пятидесяти в суконном платье с тёплым жакетом и платком замужней женщины вокруг головы.

Зубы вопящей окрасились чернью, будто она только что решила отбелить их углём, да забыла прополоскать рот. Её пальцы сжимали крупный помидор. С извинениями протиснувшись между двумя мужчинами, я сумела рассмотреть гнилую сердцевину этого красного плода. Чёрная гниль, демоническая отрава... Она и сюда проникла...

Меня сразу же замутило.

— Осса! — я услышала голос подруги. — Мы здесь! — Санда призывно помахала рукой, чуть привставая на мыски сапожек. Я разглядела всех четверых своих спутников, они собрались под нависающими ветвями черёмухи, и та шелестела не только листвой, но и белыми кистями едва распустившихся цветов.

Несчастная женщина уронила гнилой помидор — тот шмякнулся о камень брусчатки, да взорвался, разбрызгав зловещую слякоть вокруг себя. На толпу это произвело эффект настоящего взрыва — все разом охнули в испуге и отступили, навалившись на задние ряды, которым было видно не так хорошо.

Ситуация не осталась без внимания стражей порядка. Толпа расступилась, пропуская пару патрульных в кирасах и железных шапелях, с алебардами наперевес. Трогать заражённую никто не собирался, а вид оружия быстро заставил её прекратить истерику и последовать, куда велено. Ей помогут, всё обойдётся...

Да и с помидорчиком уже разобрались. Вон, подбежал служитель парка и засыпал инвазию солью из аварийного ведра — так обильно, что на брусчатке вырос небольшой сугроб.

— Никому не приближаться, ситуация под контролем! — быстро выкрикнул он и убежал докладывать руководству.

— Ох, тут сейчас и проверку устроят, — выдохнул с грустью Лисан.

Милка испуганно жалась к нему, ловко используя тревожную минуту для романтического порыва, ведь всякому юноше приятно ощущать себя защитником прекрасной дамы, а потому той следует эту возможность ему предоставлять.