Гниющий Змей. Книга 1

— Представляешь, я ещё и писать умею. Могу накатать памфлет с интересными подробностями из светской жизни Кадоганов. Пальцы тоже переломаешь? Нет, давай сразу руки отрубишь — жена-калека определённо станет украшением двора, а сколько сочувствия потечёт от выборщиков.

— Ты совершенно напрасно дерзишь мне, милая. Никогда не забывай, кто я, а кто — ты.

— Уже слышала, ты повторяешься, — с напускной скукой сообщила я.

Полный оборот в два такта.

— Если думаешь, что получишь хоть крупицу власти надо мной, то ошибаешься. За тобой нет никого и ничего. Зато у тебя есть отец и брат, верно? — на самом деле целых два брата, но Адана он не посчитал, ведь тот больше не принадлежит родным. — Наша семья дарует им защиту и почёт, ведь мы живём в опасное время, и всякое может случиться. Научись ценить нашу щедрость.

Намёк мог похвастать тонкостью разве что в сравнении с бревном из столетнего дуба. Танцевать в паре с этим подонком мне и раньше не хотелось, теперь же рука на моей пояснице казалась отлитой из свинца.

Оказаться в постели с этим человеком... Почему бы сразу пыточную грушу туда не затолкать? К тому же я буду постоянно помнить, что он спить с графиней и думать, хорошо ли он помылся перед визитом ко мне. Я довольно брезглива, так что от одной мысли, что в меня будут пихать то, что недавно побывало в другой... Неподобающие это мысли, неприличные, но уж какие есть.

Выходит, мне придётся заткнуться, раздвинуть ноги и терпеть. Ради семьи.

Потрясающие. Жизнь в высшем обществе мне уже нравится.

Тут, случаем, нет ведёрка из-подо льда? Проблеваться срочно надо.

Танец завершился взаимным поклоном и аплодисментами.

Смолкли духовые, но смычки продолжили скользить по струнам, рождая лёгкую, ненавязчивую мелодию — фон для светских бесед.

Чуть позади и в стороне от благородных дам за вальсом наблюдали мои друзья. Сейчас они тоже аплодировали, а Санда светилась улыбкой и разве что не пищала от восторга. Они с Милкой успели помириться, хотя, конечно, осадочек никуда не денется. Мне вообще слабо верится в возможность искреннего прощения. Любая обида оставляет след, как чужой клинок — зарубки на кромке твоего. В конце-то концов, мы же люди, мы отлиты не из адаманта.

И самая злостная обида сейчас светилась в глазах девушки с идеально уложенными чёрными волосами. Я не стала отводить взгляд и делать вид, будто витаю в облаках незнания. Клинки скрестились, хотя мне нет дела до трофея. Этого оленя со всеми рогами и потрохами пусть бы забрала себе. К сожалению, меня не спрашивали о готовности участвовать в борьбе.

Собственно, меня даже не удосужились предупредить о её начале. Не бросили перчатку, так сказать. Конечно, ведь это так по-женски: тихая месть, убийство через отравление. И пусть в качестве яда выступила магия, это лишь усиливает элегантность акта. Лисья хитрость, её же хищные повадки...

И вот вопрос: действительно ли эта чернобурка оставит меня в покое?

Санда, ставшая случайной жертвой графини, с восторгом ринулась ко мне и обхватила мои чёрно-кружевные руки.

— Осска, какая красота! Вы так великолепно смотритесь, просто глаз не отвести!

Краем помянутого органа я заметила гримаску на безупречном лице соперницы.

— Пойдёмте отсюда, — попросила я, — мне срочно нужно подышать свежим воздухом.

— Но это же не вежливо... и на улице сыро! — начала Санда, однако я уже подцепила её под локоток и прогулочным шагом направилась к распахнутым створам дверей: резным и с позолотой, разумеется.

Гальтон не зря упоминал про восстановление богатства их рода. Когда началась вся эта заваруха с Архудераном, аристократы потеряли континентальные владения, да и на Сиаране погибло немыслимое количество акров пахотных земель и садов, не говоря о рабочей силе. Деньги резко потеряли в цене, валютой стала пища, чистая вода, одежда и прочие объекты натурального обмена.

Бегущие с материка дворяне и зажиточные горожане редко прихватывали что-то, кроме, как они полагали, самого ценного: золото, украшения, дорогие ткани. И продавали их за бесценок, столкнувшись с суровой реальностью. Но эпоха бартера не могла продлиться вечно, так что умные люди, вроде Кадоганов, скупали эти сокровища, делая вклад в будущее. Они могли себе это позволить, ведь их владения не сильно пострадали от гнили. Заодно обрели репутацию народных кормильцев, нанимая рабочую силу за еду, а иногда — из чистого альтруизма, разумеется, — даже раздавая зерно из житниц почти даром.

И вот сейчас они пожинают плоды. На Сиаранском архипелаге встречаются железные и оловянные руды, медные и свинцовые. Все они довольно скудны, но нам хватает, поскольку население теперь тоже небольшое, а вот золотых и серебряных рудников нет вовсе, от новых поступлений благородных металлов мы отрезаны. С каменьями дела обстоят получше, но богатых горных выработок и карьеров нет. С ценными тканями проблемы ещё хуже: в нашем климате тутовник не растёт, а без него не будет шёлка. Колдуны обещали скрестить шелкопряда с пауком, но как-то не задалось.

Так что, накопленные Кадоганами богатства взлетели в цене. Ну, это не считая того факта, что большая часть имеющихся рудников принадлежит им, как и самые плодородные почвы, которые кормят большую часть населения нашей сильно сократившейся ойкумены.

Если эта семья заявит претензии на престол...

Вряд ли кто-то посмеет возразить.

Собственно, какая разница? Они и так правят, просто будут делать это без ограничений, и заявлять о своей богоизбранности, а, следовательно, непогрешимости. Монарх не может ошибаться, а потому любое его слово — закон. Нет, всё же нынешнее положение дел мне больше по душе. При королях палата общин не имела веса, её представителей просто выслушивали, но голосовать или налагать вето на решения палаты лордов она не могла. Не скажу, что сейчас у нас всё отлично, но народ притесняют хотя бы не так нагло...

Да, политика никогда не занимала меня, однако не быть в курсе общей ситуации совершенно невозможно, ведь эти веяния подобны смраду гниющих овощей — его нельзя игнорировать, даже если заткнуть нос. Просто будешь вдыхать ртом.

Мы вышли на крыльцо особняка, лёгкие наполнил сырой воздух: гораздо приятнее помянутого смрада. Жаль, в нём не осталось аромата цветущей черёмухи: всю пыльцу дождём поприбивало. Зато страдающие от сенной лихорадки на денёк получат отдых от своих мучений, а может и на дольше. Уже стемнело — тучи не разошлись, так что скоро ещё полоскать будет.

— Ну, отлично, ещё и холодно, — Санда зябко поёжилась. — Пойдём, хотя бы плащи прихватим. — Эй, ты чего... — это она не мне.

Лисан внезапно оступился на ровном месте и схватился за каменный поручень, едва не ткнувшись носом с размаха в вазон.

— Лис! — тут же поспешила к нему Милка.

— Всё, нормально, — парнишка потирал виски и жмурился. — Просто не ожидал... Осса, нас хочет видеть мэтр Браден, срочно.

Обе подруги недоумённо переводили взгляд с меня на волшебника и обратно. Но Лисан быстро опомнился и успокоил девушек, ведь те совершенно не подозревают о всей этой возне с орхидеями и тайной полицией. Заметить или распознать среди гостей хоть одного агента мне не удалось. Уж не знаю, говорит это об их профессионализме или же... Или установив личность несостоявшейся убийцы, надзор с меня сняли, а я и не знаю.

Вскоре мы мерили шагами длинный коридор второго этажа.

— Так он связался с тобой мысленно? — не сдержала я любопытства.

Парнишка неловко кивнул, посмотрел мне в лицо и снова отвернулся, заливаясь пунцовой краской. Похоже, его до сих пор не отпустило от предыдущей порции моего любопытства. Мне же после подслушанного разговора сразу стало безразлично, что там у нахашей в штанах.

Оказалось, что у маркиза Гуалы имеются собственные апартаменты в резиденции Кадоганов. С шикарным кабинетом, порог которого мы только что переступили.