Год на севере
Шрифт:
– - -
Для него, как и для его товарищей по заключению, поставлены были особые 4 острога, с избой внутри и с тыном кругом в 10 сажен квадратных величиною, как видно из царского указа, присланного в Ижемскую слободку в 166 году (1658) [60]. Приставом у заключенных был стрелецкий сотник Федор Акишев.
Свободы Аввакуму с товарищами на все те четырнадцать с лишком лет, которые провели они здесь, было дано настолько, что они могли писать к своим друзьям и единомышленникам до рокового дня казни «огнесожжением в 1 день апреля в великий пяток 7190 (1682) года». Аввакум на досуге в особенности много поработал на этом поприще посланий и сочинений к убеждению постоять за старую веру, пользуясь всякими случаями выставить себя и товарищей за мучеников и даже чудотворцев. Таковым является Федор дьякон; у которого отрезанный в Москве язык здесь снова вырос, и он получил «благодать ясноглаголання». Когда перехвачены были в
Аввакум здесь между прочим написал свою автобиографию в виде послания к своему духовнику иноку Епифанию — в высшей степени любопытное сочинение, как по авторской откровенности, так и по приемам изложения. Это один из выдающихся памятников письменности 17-го века, не имеющий себе равносильных соперников по языку изложения. Все мертвые формы книжного языка здесь заменены формами обиходного, и повесть, веденная простым разговорным способом, драгоценным для изучающих сущность и тонкости родного слова. В этой повести, впрочем, протопоп не много говорит о своем заточении, свидетельствуя лишь о том, что полуголова Иван Елагин, приехавши с Мезени, взял у них сказку, в которой сказано было: «Мы святых отец предание держим неизменно, а палостинского патриарха с товарищи еретическое соборище проклинаем». «И иное там говорено многонько и Никону, заводчику ересем, досталось небольшое место. По сем привели нас к плахе и, прочет, назад меня отвели, не казня, в темницу. Чли в законе: «Аввакума посадить в землю в срубе и давать ему воды и хлеба». И я супротив того плюнул и умереть хотел не ядши, и не ел дней с восемь и больше, да братия паки ясть нелели». В одном месте сам протопоп сознается, что написал к царю два послания «первое не велико, а другое больше (о них говорено выше): кое о чем говорил, сказал ему в послании и богознамения некая воказанная мне в темнице». Не успел Аввакум упомянуть лишь о третьем роковом, решившем его участь послании, посланном уже к царю Федору.
Оно отличается обыкновенным протопопу характером: смеси самоунижения и самоуничтожения с заносчивостью и хвастливостью, но превзошло прочие послания неприличной и дерзкой фамильярностью, доведенною до преступных крайностей. Он до конца остался верен себе в борьбе с противниками, не сдерживаясь в обвинениях и открыто доходя до колких насмешек и грубых ругательств. Обращаясь х боярам, ввакум говорит: «Отступникам до вас дела нет. Говорите Иоакиму патриарху: престал бы от римскик законов, дурно затеяли, право. Простой человек Яким-от. Тайные тешиши, кои приехали из Рима (греки), те его надувают аспидовым ядом. Проси, батюшко Якимушко, Спаси Бог за квас, егда напоил мя». Обращаясь к царю, пишет: «А что, царь-государь, как бы мне дал волю, я бы их (врагов), что Илия пророк, всех перепластал в едия день; не осквернил бы рук своих, но и освятил, чаю»... Хотелось ему, чтобы новый царь уничтожил новое церковное устройство, и угрожает ему: «Бог судит между мною и царем Алексеем. В муках он сидит, — слышал я от Спаса. То ему за свою правду» . Мера московского терпения переполнилась н законное возмездие закончилось пустозерским трагическим событием.
– - -
Китоловные промыслы, как уже давно известно, производились преимущественно в западной части Северного океана, в 1786 и следующих годах, около Шпицбергена. Петр Великий указом 1723 года повелел устроить кольское китоловство на счет казны; при Екатерине I указ этот вриведен был в исполнение; в 1727 — 1731 три китоловных корабля под управлением голландцев ежегодно выходили в море, но поймали только 4. Обвиняли иностранцев в подкупе и, кажется, справедливо. Граф А. Р. Воронцов пробовал деньгами своими оживить этот промысел, но неудачно: 11 китов легко ранено, но ни одного не убито. В 1805 граф Румянцев, министр коммерции, отправил корабль для той же цели; но корабль этот был сожжен и взят каким-то крейсером под французским флагом, при первом выходе своем в океан из Кольской бухты. Киты эти из породы кашалотов. На Новой Земле также производилось китоловство голландцами (доказательства — салотопенные ямы, видные до сих пор). Неудачи в подобном предприятии обыкновенно приписывают неловкости промышленников, не получивших никакого нввыка, и дурно выкованным гарпунам, которые или ломались, или скользили и выскакивали из добычи.
– - -
Впоследствии лично удалось мне поверить сообщенные стариком сведения: образ значительно потускнел от времени, и хотя хорошо видны были лики, но надписи разобрать не было никакой возможности. Первое показание его о том, что старинные бумаги все сгорели, также, к несчастию, оказалось справедливым.
– - -
Некоторые города Архангельской губернии имеют туземные старинные названия: сам Архангельск повсюду называется просто Город, Пинега — Волок, Мезень — Большая Слобода, Усть-Цильма — Малая Слобода; города Холмогоры и Шенкурск до сих пор соседние жители зовут «Посадом». В то же время этим же именем называют, в виде собственного, многие села и деревни. Точно так же неправильно зовут погостами те селения, которые давно уже стали селами, то
есть к церкви и домам причта присоединились вольные выселенцы, как, например, в селе Благовещенском Шенкурского уезда, известном большой ярмаркою.– - -
Горелые чады(по туземному названию) — одно из физических явлений, случающихся на Новой Земле при ужасных раскатах грома, сопровождаемых при этом горьким, удушливым, густым дымом, чадами, покрывающими все врибрежья. Бывают они, обыкновенно, при продолжительно-покойной летней погоде.
– - -
Стрельная— легонькая лодка, которую удобно могут нести плечах два человека; это — едва не челнок по величине своей. Иногда при этом промысле употребляют и карбасы с нашвами или набойками (фальшбортами).
– - -
Носок, кутило, спица— род копья, рогатины с довольно значительной зазубриной (хвалят карельской работы). При этом оружии необходимы также окованные железом березовые дубины. К носку привязывается, обыкновенно, хвостик или трос — длинный ремень сажен в 50 из моржовой же кожи, На другом конце этого троса привязывается бочонок, ведер в десять, называемый баклажкой, забитый вплоть обручамн, для того, чтобы зверь не мог разбить его своими клыками.
– - -
Большого калибра винтовки, необыкновенно тяжелые, сделанные аляповато доморощенными способами в деревенских кузницах и потом уже выверенные самими владельцами. Это безобразное оружие в руках опытных поморских стрелков имеет поразительно дельное применение. Редкий заряд, как известно, промышленник пускает мимо. В моржовку идут большие пули, которых приготовляют из одного фунта только десять. Моржовки сильно отдают, но «сгоряча-де не слышим этого, — говорят поморы, — пока не засаднит щеку. Да на это на все мы не взираем...»
– - -
В зашейке у моржа отверстие величиною, говорят промышленники, в трехкопеечную медную монету. Сюда преимущественно и стараются угодить для того, чтобы успех был вернее. Никогда не случалось, чтобы убивали моржа при этом до смерти; прямая цель здесь — сильнее поранить его, а главная — иметь на кутиле, т. е. почти в руках.
– - -
Заколки эти делают всеми артелями съехавшихся на Новую Землю промышленников, и большей частью летом и осенью, когда звери на местах, т. е. когда они для совокупления выползают на берег. Удача заколки и успешные результаты ее зависят непременно от того, чтобы звери возможно дальше заползали на берег. Иначе успех довольно сомнителен и на заколке не может быть поколки. Точно так же не могут быть удачны нападения на зверя позднею осенью, когда промышленникя рискуют встретить на возвратном пути к берегу с промысла намерзший тонкий лед, по-здешнему нылас, между которым протолкаться с карбасом — нелегкое дело. Когда же моржи не спят наледицей, или на местах, тогда принимают их на хитрость: выбирают льдину ропачисую, то есть высокую и негладкую, и за ее ропаками прячутся в лодке. Лодку эту подводят к моржовой залежке так близко, чтобы можно было через эту льдину стрелять из моржовок, нередко в упор.
– - -
К сожалению, положительные факты доказывают, что редкий год на Новой Земле обходится без подобных злоключений...
– - -
Родов самоедских, как известно, шесть: 1) тыссыи(около Пустозерска, самый многочисленный); за ним 2) логей(к северо - востоку от Печоры); 3) выучей(к востоку от логей, ближе к Уральскому хребту); 4) хатанзей; 5) валей; 6) уанойта. Эти три последних рода живут по большей части в работниках у ижемцев.
– - -
Пензер , род решета, одна сторона которого вместе с боками обтянута шкурою убитого самим тадибеем оленьего теленка. Другая сторона пензера открытая и внутри имеет посредине перекладину, от которой идет к боку другая, служащая вместо рукоятки. На обеих перекладинах вырезывается по семи идольских лиц. Шкуру для пензера тадибей собственноручно очищает от жил и потом сушит ее на медленном, несильном огне. При этом деле не должна находиться инька, как существо нечистое. Палка, которою колотит кудесник в пензер, называется ладуранец. Шапка, сшитая белью (нитками), а не оленьими жилами, по обыкновенню, и украшенная по местам пуговицами, медвежьими костями, иногда теми же оловянными бляхами, на зывается севбопц. Колотушку-ладуранец тадибеи заменяют иногда заячьей лапкой.