Год наших падений

Бла-бла-бла.

Мне понадобилось секунды три на то, чтобы отшвырнуть телефон и подняться. Через коридор, совсем рядом, находился человек, которого мне хотелось увидеть, – человек, с которым мне всегда было легко. Недолго думая, я подхватил бутылку и направился к двери.

Кори

В момент, когда Человек в черном протянул Виццини отравленное вино, я услышала, как дверь в нашу комнату отворилась. Решив, что это Дана, я не стала оборачиваться или садиться. Но вместо ее обычного «привет» услышала характерный стук костылей по деревянному полу. И его темп был медленным, заикающимся – словно кто-то неуклюже ковылял с нагруженными руками. Мое сердце гулко заколотилось, а фея надежды воспряла к жизни и принялась отплясывать на моем животе щекотный танец.

– Черт, Каллахан, может, возьмешь что-нибудь?

Я задержала взгляд на экране на полсекунды дольше необходимого, словно не видела этот фильм добрую дюжину раз. А когда села, то едва успела поймать висящие на пальцах Хартли бокалы. Второй рукой он прижимал к себе дорогущую на вид бутылку шампанского.

Ничего больше он не сказал. Просто взял и зашел, словно прихромать ко мне в комнату в то время, когда у него должен был быть секс со Стасей под девизом «мы так сильно соскучились», было самым что ни на есть обычнейшим делом. Он опустил бутылку в мой угол дивана. Потом обошел журнальный столик. Нагнулся надо мной, поднял сперва одну мою ногу, потом вторую, затем скользнул на сиденье и уложил мои ноги себе на колени. Забросив свой гипс на столик, он потянулся за бутылкой через все мое тело.

Пока я смотрела, как Человек в черном ищет свою принцессу, Хартли начал откручивать с горлышка проволоку. Через секунду я услышала смачный «чпок», пробка вылетела, и шампанское с бульканьем и шипением полилось по бокалам.

– Каллахан, – сказал Хартли с мужественной хрипотцой в голосе. Я села, чтобы взять свой бокал, и переложила ноги на столик рядом с его ногами. – Поставишь куда-нибудь? – Он протянул мне бутылку. Я без комментариев наклонилась, чтобы найти для нее место на полу у дивана.

Когда я опять поднялась, мои плечи столкнулись с его рукой, которую он закинул на спинку дивана. Рука не сдвинулась с места. И тогда я осторожно к ней прислонилась. Хартли испустил тягостный вздох – звук поражения и разочарования.

– Ура, Каллахан, – сказал он.

Мы чокнулись, и шестое чувство заставило меня не встречаться с ним взглядом. Я не собиралась подкалывать Хартли на тему его внезапного невезения. В эту минуту он должен был кувыркаться под одеялом со своей роскошной подружкой, однако вместо этого сидел и смотрел вместе со мной очередное кино.

Но нам так уютно! – пропела моя фея надежды, с ликованием хлопая своими крошечными ладошками.

Я пригубила свою шипучку и выпалила:

– Вау. – Вино было приятным, пикантным и очень вкусным. Если б у роскоши имелся вкус, он был бы таким.

– Нормальное, да? – Его голос звучал устало.

– Изумительное. Но для тебя оно, вероятно… с горчинкой? – Тут я впервые посмотрела Хартли в лицо и подмигнула ему.

Он закатил глаза.

– Оно хорошее, Каллахан. Безотносительно чего бы то ни было. У меня в семье мы называем такое первоклассным бухлом. В семье у Стаси для подобных напитков существует целый словарь. Ты бы слышала разглагольствования ее отца о вине. – Хартли фыркнул.

– Звучит увлекательно. – Тут я ощутила чувство вины, поскольку никогда не встречала этих людей. – Что ж, по крайней мере, у нее замечательный вкус. – Но и этот комментарий вышел не слишком удачным, поскольку он слишком явно показывал, что я чувствую к Хартли. – Сочувствую, что она не приехала.

Он с явным отвращением покачал головой.

– Приедет завтра. Как всегда – с горой извинений. – Сделав еще глоток, он отвернулся к экрану. Мы смотрели, как Уэстли катится по холму и кричит Лютику: «КАК… ПОЖЕЛАЕШЬ!».

Боже, это был идеальный момент идеального фильма. Маленькие феи надежды буквально сочились из этой сцены, точно нектар. Прислонившись к теплому телу Хартли, я прихлебывала свое шампанское немного быстрее, чем собиралась. Но оно было таким вкусным, что удержаться я не могла.

– Пора обновить? – спросил он спустя какое-то время.

Я наклонилась за бутылкой и разлила по бокалам оставшееся шампанское.

– С днем рождения, – сказала я после. – Кажется, я тебя еще не поздравила.

Он чокнулся своим бокалом со мной.

– Спасибо, Каллахан.

– У меня есть для тебя подарок, – сказала я. – Это ужасно, что прямо сейчас мне чересчур лень вставать и идти за ним?

В ответ Хартли притянул меня поближе к себе, и контакт с ним свел меня с ума окончательно. Пока мы смотрели кино, он рассеянно теребил кончики хвостика у меня за спиной.

– Люблю эту часть, – с улыбкой в голосе проговорил он. – Грызуны Необычного Размера.

Пока Лютик с визгом неслась по Огненному болоту, рука Хартли опустилась мне на затылок, и его пальцы принялись медленно потирать у кромки волос мою шею.

О, черт.

Хотя на экране разворачивалась суматошная сцена, я закрыла глаза и растворилась в ощущениях, которые дарили мне прикосновения Хартли. Массаж головы должен был быть расслабляющим, однако на меня он оказывал совершенно противоположный эффект. В коже моего затылка будто появилось беспрецедентное количество нервных окончаний. От любого движения его пальцев меня простреливал электрический ток – спускался по позвоночнику и расходился вглубь тела. Я осознала, что дышу слишком шумно. И пока пыталась уговорить свое сердцебиение сбросить ритм до нормального, осушила второй бокал.

Стоило мне начать размышлять над своей глупостью, как Хартли убрал большой палец с очень чувствительного местечка под моим ухом. А потом к моему слегка пьяному изумлению наклонился и прижался губами туда, где только что был его палец. От ощущения его влажных губ на своей шее я чуть не подскочила до самого потолка. Медленно-медленно его поцелуй начал смещаться ниже, к ключицам, на протяжении всего извилистого пути опаляя меня прикосновениями языка.

Как бы сильно мне ни хотелось разыграть перед Хартли невозмутимость, я всего и смогла, что растаять у него на груди и испустить судорожный вздох.

И вот тогда, услышав тихий смешок, я поняла, что Хартли прекрасно осознает, какой эффект он на меня производит. И хотя мои груди начало покалывать от желания, я нашла в себе силы заговорить.

– Что, черт побери, ты делаешь, Хартли?

– Мне показалось, это неплохая идея, – ответил он, не убирая губ с моей шеи. – И кажется так до сих пор.

Допивая последние капли шампанского, я тянула время, пока мое тело и мозг вели несколько сбивчивый спор на тему того, как поступить.

Хартли забрал у меня бокал и поставил его на столик.