Голая агрессия

– Как тесен мир, пацан! – крикнул он, приближаясь.

Юра стоял на тропинке через заросли шиповника и не решался двинуться с места, его будто парализовало. Только что он видел, как убили человека, его товарища.

– Отдай мне чемодан и можешь идти!

Юра и не думал теперь отступать.

– Похоже, я единственный свидетель, – уведомил преследователя парень и огляделся. За ними могли наблюдать только сверху, с моста, да и то сквозь ветки деревьев. Но, к его несчастью, никого из граждан беготня по оврагу не интересовала. – Ты как сегодня, без пистолета?

– А он мне не нужен. – Петров понял, что попал в нехорошую ситуацию. Он сейчас не на задании, он вообще уже не в армии, кто тут будет оправдывать его? Придется убрать этого щенка – и концы в воду.

Серега притормозил и обернулся…

Сейчас, лежа на диване пьяным, он силился понять, хорошо или плохо, что он видел, как убивают Юру… Крепкий мужик, которого он не мог не узнать – тот самый, с темного переулочка, только тогда был со стволом, – пнул ногой в грудь Юру так, что он отлетел на несколько метров, после чего ударил все той же ногой в лицо и, наконец, обхватив голову крепкими руками, провернул ее в сторону… Юра больше не шевелился, а мужик забрал чемоданчик и ушел прочь.

* * *

Подняв с земли ничего не весящий пыльный чемоданчик, Иннокентий попробовал открыть его, но кодовые замочки не позволили ему это сделать. Оставив затею на потом, он пошел по тропинке прочь от моста. Джип пришлось бросить. Ездил он на нем по доверенности, а человек, ее выдавший, давно уже где-то в Израиле, а может, и вообще его в природе не существует. Милиция могла выйти на него, Петрова, только если кто-то из свидетелей опознает его. А свидетель мог быть только один: длинный парень с конским хвостом. Но шансов у него не было: майор не собирался признаваться в двух убийствах, резонно считая, что лучше совершить третье, чем сесть навсегда.

Отзвонив секретарю шефа, он сообщил, что все сделал и принесет дипломат завтра утром. Сотников хотел было что-то вякнуть, но личный телохранитель Фишера быстренько отключился.

* * *

После кратковременного вынужденного свидания с майором Костиным у продюсера пропало желание трудиться. Он предпочел напиться и забыться на кухне. На все Дарьины вежливые отпрашивания он реагировал всегда одинаково: «Сиди».

Не желая конфликтовать с пьяным здоровым мужиком, Данилова дремала в комнате, дожидаясь утра. Самое позднее, когда она рассчитывала уйти из номера, это часов в восемь.

«Этот буйвол все равно рано или поздно уснет, – размышляла она. – В нынешней ситуации хорошо лишь то, что он не требует денег назад».

Самое лучшее сейчас – спокойно дремать.

– Ты вот, Дарья, очень умная. – Иволгин ввалился в комнату и плюхнулся рядом с нею на кровать. – Скажи мне, из-за чего можно было убить двух пацанов? Из-за синтезатора? Вряд ли.

– Я не знаю, – пробормотала Дарья. – Спать хочется, Дима. Давай спать.

– Понимаешь, ты была права. – Он привалился к ней и стал шептать на ухо: – Инструменты у нас никто не воровал.

Если бы она сказала себе, что ей неинтересно, она бы жутко наврала.

– Ну и что из этого? – Как ни хотелось ей услышать продолжение, она предпочла надеть маску безразличия. Часто это помогает: отвечая односложно распалившемуся собеседнику, ты с каждым предложением вытягиваешь из него все больше и больше информации. Пьяные, те вообще плохо соображают, где и как их подначивают. На поверку оказалось, что Иволгин и не старался молчать – наверное, выпил лишнего.

– Ты понимаешь, какая фигня, Дарья: сегодня к пяти вечера, за час до начала представления, я приехал во Дворец спорта, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Наша команда уже заканчивала последние приготовления. Я поинтересовался у режиссера-постановщика – есть у нас такой надменный тип по фамилии Золотов, – все ли в порядке. Он заверил меня, что все готовы к работе. Что-то у меня засвербило в заднице, и я попросил его крутануть фонограмму, а заодно решил полюбоваться, как дела со светом, какая акустика.

– Так вы с самого начала решили гнать все под «фанеру»?

Он смотрел на нее некоторое время, соображая, что к чему.

– А ты думала, что в ваш городок из столицы приедет живой звук? Не надо быть столь требовательной, детка. Да, именно так мы делаем бабки. Обираем провинцию. Ты думаешь, кому-нибудь нужен геморрой с настройкой инструментов и репетициями? Перестань. И перестань перебивать – я тебе здесь, можно сказать, все как на духу выкладываю, а ты этого не ценишь, шлюха! Сиди и слушай! – Он отрыгнул прямо ей в лицо. – В общем, Золотов подошел к проигрывателю компактов и нажал на воспроизведение. Что б ты, твою мать, думала? Ни хрена ничего не произошло! Диска на платформе не оказалось. По тому, как эта сволочь побледнела, я понял, что для него подобное дерьмо в новинку.

– Где диск? – спросил я.

И что бы ты думала? Он начал мямлить, что ничего не знает, что еще пять минут назад диск был на месте.

Я чуть ему в рожу не харкнул.

У нас на всякий случай было еще две пластинки. Одна у меня, другая у хореографа Куркина – помнишь, мужичонка заходил за мной в кафе вчера?

– Да, помню, помню. – Она уже сидела на кровати, опасаясь, как бы он в запале не ударил ее кулаком. Так просто: эмоции плеснут через край – руки сами собой будут махать. Надрался через край. Москвич хренов!

– Тогда я больше всего боялся, что диск украли аудиопираты. Программа новая. Мы ее только записали. Могло получиться так, что к вечеру сегодняшнего, только что наступившего дня у торговцев уже будут кассеты с новыми песнями Вики.

– И что же дальше? – Дарья загорелась.

– Дальше мне стало очень плохо, потому что ни у меня в специально сшитом внутреннем кармане пиджака, ни у Куркина в сумке дисков не оказалось. Какие-то скоты украли у нас сразу три копии. Причем знали, у кого брать и когда брать. У нас с хореографом выкрали пораньше, а у режиссера-постановщика в самый последний момент, чтобы не было времени для настройки музыкантов на работу.

– Вот уж не думала, что для того, чтобы играть попсу, надо очень уж настраиваться!

– Не забывай про Апрель! Она не могла выступать.

– Почему?

Иволгин попытался сфокусировать взгляд на лице Дарьи, но ничего не вышло.

– «Почему, почему»! Голос она себе посадила… Пойми, я пытался найти выход, но чуда не произошло, она не смогла петь.

– Неужели ни у кого не было кассеты? В крайнем случае, можно было пойти и купить какую-нибудь запись прямо на лотке и поставить, все бы прошло худо-бедно, а так деньги потеряли.

– У нее было до этого несколько песен, но мы не готовили под них хореографию. В общем, я узнал, что сегодня у местной группы стащили инструменты, и решил воспользоваться этим. Вышел к народу и запросто наврал.

– Как все, однако, непросто, – подметила Дарья. – И что ты теперь собираешься делать?

– Послушать твоего совета… уснуть. – «Борода» положил голову на подушку и через мгновение захрапел.

Дарья сняла с него очки и положила на тумбочку, затем пошла готовить себе кофе – уже рассвело.