Голливудский мустанг

Они увидели дверь с надписью «Интенсивная терапия. Посетителям вход воспрещен». Дейзи, кажется, испытала облегчение, поняв, что не сможет войти внутрь.

— Им занимаются три врача, — сообщил полицейский.

Джок кивнул, подумал и осторожно приоткрыл дверь. Он мало что увидел. Три доктора и две медсестры закрывали собой Карра. Актер лежал на носилках, которые вкатили в комнату. То, что Карра не решились положить на обычную койку, было плохим признаком. Джока наконец заметили. Один из врачей произнес:

— Закройте дверь!

Финли сделал шаг назад; дверь закрылась. Он успел услышать слова доктора:

— Дайте ему немного. Чем мы рискуем?

Джок надеялся, что Дейзи этого не услышала. Она действительно не услышала этих фраз. Девушка стояла прислонившись к противоположной стене. Она отвернулась от двери и смотрела в конец коридора, где уже собрались медсестры и санитарки, желавшие поглядеть на кинозвезду.

Ее белокурая головка прижалась к бледно-зеленой стене. Лицо Дейзи побелело. Она была несчастным ребенком, отец которого умирал. Девушка не знала, что сказать, как вести себя, что делать.

Некоторые события всегда застают человека врасплох. Он не успевает к ним подготовиться. Дейзи заметила разглядывающих ее медсестер. Она отвернулась. Ей не хотелось смотреть на них. Джок шагнул к Дейзи, обнял девушку. Она охотно спрятала свое лицо, уткнувшись им в плечо Джока.

— Ему не дадут, — сказала она. — Он не…

— Я могу принести ей что-нибудь выпить, — тихо предложил полицейский. — Кофе?

Джок кивнул, чтобы избавиться от него. Полицейский зашагал по коридору в сторону медсестер.

Дверь отделения интенсивной терапии открылась. Джок посмотрел на врача. Дейзи не подняла голову, по-прежнему скрывая свое лицо. Взгляд Джока был вопросительным, в его глазах застыла мольба. Он молча просил доктора пощадить Дейзи. Врач понимающе кивнул.

— Мы контролируем ситуацию, — сказал он. — Она прояснится через двенадцать часов. Если приступ не повторится.

Джок кивнул.

— О'кей. О'кей.

Он посмотрел на доктора, которому не хотелось, чтобы его слова были процитированы и истолкованы превратно. Дейзи кивнула. Она восприняла только то, что могла воспринять.

— Мы можем зайти к нему? — спросила врача девушка.

Джок посмотрел на доктора, который покачал головой.

— Нам лучше подождать, — тихо произнес Джок.

— Комната для посетителей находится в начале коридора, — сказал доктор.

Прошел почти час. Они сидели в комнате для посетителей. Дейзи молчала. Джок наблюдал за ней. Думал. Гадал. Если Карр умрет, как это отразится на судьбе картины? На нем самом? Что произойдет, если Текс заговорит, и все узнают правду? Как отреагирует студия? Страховая компания? Как все это повлияет на карьеру Джока Финли?

В человеке просыпается совесть перед лицом справедливого обвинения. Он укоряет себя, когда события обрели необратимый характер. Если Карр умрет, говорил себе Джок, я позабочусь о Дейзи, женюсь на ней, никогда не буду к ней прикасаться, заведу раздельные спальни. Сделаю все… Если только эта история не получит огласку… Если не разразится скандал.

Киностудии порой ведут себя странно, напомнил он себе. В течение нескольких лет после нашумевшего дела Ингрид Бергман ни одна студия не желала иметь дело с актрисой. Они провозгласили ее всемирным символом сексуальности и любви, а затем отвергли, потому что оказалось, что в реальной жизни она не обладала теми качествами, которые студии ищут в звездах. Они могут проявить солидарность и отомстить Джоку Финли. Шоу-бизнес находится в зависимости от общественного мнения.

Хозяева и президенты телекомпаний выкачивают доллары из любых программ — неэтичных, жестоких, лживых. Затем вспыхивает публичный скандал, и администрация, демонстрируя свое раскаяние, увольняет людей, которые делали для нее деньги. Увольняют всегда стрелочников. Боссы нанимают новых людей для создания новых программ. Или фильмов.

В нынешнем случае президент и глава студии объявят и докажут, что они не знали о том, что Текс не дал успокоительное мустангу. Обманутые боссы в праведном гневе без колебаний уничтожат Джока.

Конечно, он сможет уехать в Европу. Снимать фильм там. Но он недавно вернулся из Европы. Обрел пристанище в своей стране. Да, его прогнали из Лондона. Он может отправиться в Италию. Или Югославию. Сейчас в Югославии снимают много картин. В Риме есть Понти. Они познакомились на коктейле в «Дорчестере» перед отъездом Джока из Лондона. Понти сказал: «Малыш, мы должны когда-нибудь сделать фильм вместе».

Они всегда так говорят. С этих слов Тони начинал любую беседу. И заканчивал ее ими. По слухам, однажды он сказал это хохмачу-таксисту и впоследствии дал ему роль в фильме.

Однако никто не снимает ни с кем фильм, пока кто-то третий не предоставит деньги. Это правило номер один в кинобизнесе. И в театре.

Джок боялся, что, если его поступок станет известен, люди вроде Тони занесут его в черный список. И тогда пусть он попробует пригласить звезду! А без участия звезды никакой фильм не принесет прибыли! Талант, сценарий не имеют значения. Весь этот чертов бизнес зависит от звезд!

Если он, Джок, обретет репутацию убийцы, это станет его концом.

Прошло минут тридцать. Из «Интенсивной терапии» не было вестей. Врач ни разу не появился в комнате для посетителей. Только однажды зашла медсестра, чтобы предложить Дейзи кофе или успокоительное. Джок услышал голоса, шум. Он покинул Дейзи, чтобы выяснить, в чем дело. Похоже, его опасения оправдались. Репортеры что-то пронюхали? Скоро здесь появится толпа фотографов, операторов с телекамерами. Они будут шпионить, искать сенсацию.

Направившись по коридору к выходу, Джок понял, что прибыли люди с натуры. Впереди шел Аксель. Мэннинг старался не отставать от тренера. Джо Голденберг не поспевал за ним. В конце процессии шел ассистент Джока. И еще один человек — высокий, худой, с загорелым красноватым лицом. Текс.

Остальные — это понятно, сказал себе Джок. Но Текс? Что он здесь делает? Джок зашагал им навстречу и жестом потребовал тишины. Когда они встретились, Джок прошептал:

— Он в «Интенсивной терапии». Похоже, все обойдется. Успокойтесь. Ждите здесь.

Они направились в комнату для посетителей. Новое виниловое покрытие поглощало шум шагов. Режиссер пропустил людей вперед; он взял Лестера за рукав. Когда все остальные вошли в комнату, режиссер, указав на Текса, спросил:

— Что он здесь делает?

— Он вел машину. Он один знал дорогу.

Испытав облегчение, Финли направился в комнату ожидания. Он увидел, что Мэннинг снимает Дейзи. Она находилась в прострации, ничего не замечала вокруг себя, не слышала щелканья его «Минокса», который фотограф использовал с точностью и быстротой хирурга. Беззащитное, потрясенное лицо девушки выдавало все.