Голос Земли
Шрифт:
– В ближайшие дни я ожидаю, что ситуация существенно изменится. Будь готова, Шестьсот Шестьдесят Шесть.
– К чему?
– Ко всему.
Их окружали столбы желтой пыли.
В грохочущем, изрыгающем клубы дыма такси Гипатия Ким и Давид Уэллс катили к трем пирамидам на плато Гиза, расположенным на левом берегу Нила, напротив Каира, который, постепенно разрастаясь, теперь приблизился к ним почти вплотную.
– Меня зовут Абдель-Атиф, – сказал водитель. – Рад познакомиться. У вас свадебное путешествие?
– Командировка. Пирамида Хеопса, пожалуйста, – попросила Гипатия Ким.
За окном мелькали окрестности египетской столицы.
– Знаете, а ведь вы вовремя. Завтра специалисты
Абдель-Атиф захохотал, продемонстрировав целый ряд золотых зубов.
– Я – копт. Копты христиане, мы являемся потомками египтян, живших здесь еще до нашествия арабов. Не исключено, что пирамиды были построены именно моими предками. Как видите, если этот подрыв кого-то и касается, то меня – в первую очередь. Знаете, по моим наблюдениям, после Арабской весны здесь все постепенно меняется. У нас была Осень свобод, в ходе которой священнослужители отвоевали утраченные ранее позиции, а под занавес – Зима женщин, после которой представительницам слабого пола перекрыли доступ к образованию. Затем власть вновь перешла к военным во главе с генералом Сисси, наступила новая весна, потом лето, а за ними пришли и новые выборы. Мы уже надеялись зажить в демократической стране, но… народ решил, что рай после смерти лучше прижизненной свободы. Вторая религиозная зима оказалась еще более суровой, чем первая. Вах, поверьте мне на слово: демократические выборы – затея прескверная! На них каждый раз побеждают представители религиозных партий и движений, потому что крестьяне слишком невежественны и суеверны. А если учесть, что они у нас в большинстве… Лично мне больше по душе диктатура военных, они, по крайней мере, не запрещают нам исповедовать нашу веру, позволяют женщинам посещать школу и ходить по улице без чадры.
– Чтобы увидеть все преимущества демократического принципа, потребуется время. Когда будут следующие выборы, все может измениться самым радикальным образом, – сказал Давид.
– А никаких выборов больше не будет. Религиозные деятели извлекли уроки из своего поражения. Едва придя к власти, они объявили конституционную реформу, в соответствии с которой страной должны править не люди, а Бог. У нас в одночасье все стало как в Иране: кандидатов на пост президента назначает религиозный совет, а избирает в узком кругу комитет старых бородачей. Молодым это, естественно, не нравится, но власти увеличили число полицейских и, как в Турции в начале двухтысячных, арестовали всех военачальников. В итоге теперь мы погрузились в пучину теократической диктатуры, на страже которой стоит вездесущая полиция. А урезание свобод продолжается. Наши министры заговорили даже о том, чтобы запретить музыку, танцы и кино.
Он провел ребром ладони по горлу и высунул язык.
Машине приветственно махали молодые египтяне. Гипатия и Давид подумали, что выглядят они бедными, но веселыми. По причине запрета внебрачных связей девушек, гуляющих с парнями, нигде не было, одни лишь молодые люди, которые ходили по двое и держались за руки. Не было на улице и женщин, лишь изредка мелькали призраки в черной парандже, прижимавшие к себе сумки или детей.
– Добро пожаловать в «современный» Каир.
– Расскажите нам еще о «свободоубийственных демократических выборах», – заинтересованно попросил Давид.
– Мне кажется, большинство наших граждан самым парадоксальным образом испытывают успокоение при виде всех этих репрессивных мер. Знаете, у нас даже есть проповедь, призывающая убивать птиц под тем предлогом, что их пение отвращает
верующих от молитвы. Прикончить всех птиц… масштабный план. Особенно в Каире, городе, который без остатка заполонили голуби.Гипатия Ким и Давид Уэллс смотрели в окно на город. Вскоре на горизонте показались огромные пирамиды; они были больше, чем представлял себе Давид. Он достал смартфон и собрался уже фотографировать, но Абдель-Атиф удержал его.
– Зачем вам это снимать?
– Но ведь это пирамиды!
Таксист захохотал еще громче и направился к треугольным силуэтам, разглядеть которые в подробностях пока еще было трудно, так как в лицо светило солнце.
Вскоре «пирамиды» предстали в своем истинном обличии, и гостей Каира охватило разочарование. То, что они приняли за усыпальницы фараонов, на самом деле оказалось нагромождением тысяч ржавых железных контейнеров, из которых бедняки устроили себе жилища.
– В последнее время это стало обычной практикой, позаимствованной у трущоб Гонконга, – сказала девушка. – Там у них огромное количество бездомных, но очень мало места, поэтому кому-то в голову пришла мысль взять контейнеры для морских перевозок, поставить их друг на друга, будто кирпичи, и таким образом возвести импровизированные квартиры. Первоначально планировалось придать этому сооружению кубическую форму, но по мере роста контейнеры, располагавшиеся ближе к краю, то и дело норовили упасть, поэтому, чтобы избежать обрушения верхних «этажей», было решено сделать основание широким, а затем постепенно сужать его. Вот так и появились «дома» в виде пирамиды.
На лице водителя отразилось восхищение.
– Маленькая дама права, но я и не знал, что начало этому положили китайцы.
– Пирамиды из контейнеров есть в Мехико, Рио-де-Жанейро, Лиме, Буэнос-Айресе, Стамбуле, Шанхае, Нью-Дели, Лагосе, Абиджане, Джакарте и Кейптауне. Иными словами, во всех мегаполисах, столкнувшихся с проблемой перенаселенности и нехватки жилья. Форма пирамиды представляется идеальной, чтобы увеличивать количество «этажей» и противостоять ненастью. А вы знаете, что очертания и углы пирамид на плато Гиза в точности соответствуют кучке песка, которую вы сыплете из ладоней? – сменила тему Гипатия.
– Нет, об этом я не слышал, – признался Давид.
Но шофера больше интересовали трущобы.
– Могу вам сказать, – заверил он, – что внутри этих пирамид из контейнеров ржавчина, гниль и ужасная вонь. Зимой холодно, летом люди загибаются от жары. Рано или поздно контейнер превращается в гроб: когда верхние «этажи» становятся слишком тяжелыми, они своей массой расплющивают нижние вместе с обитателями. Таково будущее трущоб во всех мегаполисах: «Архитектура, помогающая решать проблемы безработных и пенсионеров».
Давид и Гипатия внимательно слушали.
– С помощью этих контейнерных пирамид изобрели город, который сам хоронит своих жителей, живущих на нижних «этажах».
Абдель-Атиф вновь продемонстрировал изумительные золотые зубы.
– А когда к власти пришли представители религии, стало еще хуже. Они ничего не понимают в экономике и разогнали всех туристов из числа «неверных». В итоге количество бедняков тут же резко выросло.
Машина ехала вдоль процессии, над которой реяли транспаранты.
– Эти выступают против дальнейшего повышения цен на хлеб. Не волнуйтесь, полиция вот-вот их разгонит.
Новая процессия. Люди в толпе поднимали вверх сжатые кулаки и выкрикивали непонятные лозунги.
– У вас что, очередной бунт?
– Нет, футбольный матч. Все молодые люди из кварталов бедноты думают, что наденут бутсы и станут звездами мяча. Футбол – это изобретение века, призванное направлять в нужное русло агрессивность толпы. Бородачи далеко не дураки, по их приказу у нас построен новый, еще более колоссальный спортивный стадион. Вот оно, наше будущее, – стадионы и пирамиды в трущобах, – таксист показал на пустырь, где гоняли мяч возбужденные до предела молодые люди.