Голос Земли
Шрифт:
Едва они остались одни, Гипатия задала вопрос, который все это время не давал ей покоя.
– Так что же она вам сказала?
– Что она очень одинока…
Студентка откусила кусочек медового пирожного, и Давид продолжил:
– Она сказала, что после… той истории с астероидом, с «Тейей-13», постоянно испытывает боль… Насколько я понял, напоминающую собой мигрень.
– Земля страдает от мигрени?
– Мой прадед Эдмонд Уэллс изучал этимологию слова «мигрень». В переводе с латыни оно означает «половина зернышка». Боль вызывает недостающая половина. По его мнению, мигрень является
Молодая кореянка внимательно слушала, поглаживая свои ссадины.
– Она показала мне место, где мы сможем продолжить начатый диалог, – сказал в заключение Давид, подливая девушке чая с ментолом.
За их спинами рабочие с немалыми усилиями установили на место рухнувший деррик.
Наконец приехал Абдель-Атиф.
– А я испугался, что вы попали в передрягу, – заявил он, улыбаясь во весь свой златозубый рот.
В «Звездной бабочке» все спали. Вдруг включился сигнал тревоги, замигали красные лампочки, но из-за поломки системы звукового оповещения в гигантском цилиндре длиной тридцать два километра продолжала царить тишина.
На космический корабль обрушился рой метеоритов; они забарабанили по обшивке, будто крупный град.
Все пассажиры корабля тут же проснулись. Пожарные, техники, полицейские и инженеры, не потрудившись даже одеться, бегом направились на свои посты.
Ракета в мгновение ока озарилась светом.
Сильвен Тимсит вошел в рубку управления, где незадолго до этого задремала за штурвалом Ребекка.
– Повреждения? – спросил он.
– В юго-западном секторе посечены паруса. На обшивке вмятины, но пробоин нет.
– Если в парусе просто образовались дыры, их можно починить.
Ребекка не сводила глаз с радара.
– На нас летит второй рой, – сказала она. – Все по местам!
Отремонтированная сирена тревожно завыла, и каждый из ста сорока четырех тысяч пассажиров занял свой пост, готовый потушить пожар или исправить поломку.
– Приближается второй метеоритный дождь. Столкновение через тридцать секунд.
Пассажиры ухватились за стены и прочно закрепленные предметы. Космические булыжники грохотали по обшивке и взрывались. Вдруг погас свет, корабль погрузился в непроглядный мрак. Камни по-прежнему лупили по обшивке, издавая громовые раскаты.
Затем грохот стих.
Ребекка в рубке управления чиркнула зажигалкой.
– Метеорит попал в электрический генератор.
В цилиндре с потухшим неоновым солнцем центрального стержня включились аварийные фонари.
– Нам конец, – донеслись тревожные голоса.
– Дальше лететь нельзя. Надо возвращаться на Землю, – вторили им другие.
Сильвен Тимсит включил переносной фонарь, вышел на балкон над рубкой управления и взял слово.
– Без паники! Это самый обычный инцидент. Вполне возможно, что нам будет достаточно поменять предохранители.
– Ложь! – закричали в толпе. – Нам надо возвращаться, иначе мы все тут подохнем.
Моральный дух ста сорока четырех тысяч пассажиров в одночасье был подорван. Людей охватила паника, со всех сторон сыпались злобные выкрики.
В тот момент, когда группка «мотыльков», ностальгирующих по Земле и окончательно потерявших
голову после метеоритной бомбардировки, попыталась захватить рубку управления, намереваясь лечь на обратный курс, вспыхнула драка. Она проходила в полумраке, в свете аварийных фонарей; в иллюминаторы равнодушно светили звезды.В холоде и мраке ностальгирующие и те, кто поддерживал законное руководство, стали забрасывать друг друга самодельными зажигательными смесями.
– Вы и правда забрались в пирамиду Хеопса, перед тем как ее взорвали? – спросил Абдель-Атиф, ведя машину. – Как же вам удалось выбраться?
– Нам помогли, – уклонился от прямого ответа Давид.
Проехав немного, такси остановилось у поста полиции.
Водитель вылез, вступил в разговор, затем объявил:
– Дальше нельзя, демонстрация.
– По поводу сноса пирамиды?
– Да на нее всем глубоко плевать. Из-за культурных ценностей демонстрации не устраивают.
– Но нам надо в отель.
– Проехать через толпу на авто мы не сможем.
– Тогда мы пойдем пешком. Абдель-Атиф, вы нас проводите?
– Это будет зависеть от вас.
Давид продемонстрировал пустые карманы, давая понять, что денег у него нет.
– Ха! Мы живем не в первобытные времена, и у меня есть одна штуковина, позволяющая получить деньги при любом раскладе.
Он достал смартфон.
– В каком банке вы обслуживаетесь? Номер вашего счета?
Давида его предложение смутило, однако он понял, что это единственная возможность как можно быстрее добраться до отеля.
– Э-э-э… и сколько вы хотите?
– Пройти через толпу демонстрантов с риском для здоровья, который, само собой, подразумевает подобное мероприятие, стоит не меньше двух тысяч евро… но я могу и поторговаться.
– Как насчет тысячи?
– Отлично, по рукам. Давайте мне банковские коды, и я облегчу вам задачу, самостоятельно перебросив деньги на свой счет.
Такси проехало немного, припарковалось на обочине, водитель ловко проделал виртуальную операцию и довольно улыбнулся.
– Вы становитесь моими любимыми клиентами, – сказал он и повел их по улочке, пересекающей основную магистраль, на которой не было полицейских кордонов.
По мере продвижения вперед до их слуха все отчетливее доносились отрывистые крики, накатывавшие, как волны.
– Прямо скажем, не оригинально: они уже пятый год скандируют один и тот же лозунг – «ХЛЕБА!» Сожалею, но вынужден сообщить вам, что отель находится как раз в той стороне, так что возможности обойти митингующих стороной нет никакой. Ну что, вперед?
Все трое тут же оказались в тисках толпы, которая зажала их и, не давая пройти, увлекла за собой. Толпа была настолько плотной, что освободиться из ее объятий не было никакой возможности.
Вместе со всеми они поднялись по улице и на небольшой площади столкнулись с другой группой протестующих, судя по виду, студентов, скандирующих лозунги на английском языке:
– Долой бородачей! Да здравствует демократия! Нам не нужны молитвы и запреты, мы хотим свободы!
Появилась и третья волна, женщин. Все шли с открытыми лицами, ни на одной не было ни паранджи, ни даже чадры.