Голоса на ветру
Шрифт:
– Рыжик, ты преувеличиваешь! Все не так страшно! – голос Веты послышался из роя снежинок в тот самый момент, когда он готов был поверить, что Арацкие его забыли. – Ты не муравей, и ты не одинок, запомни! – в рассеивающейся темноте белел свет нового дня, слышался звук капающей воды и чей-то голос, который звал: Абуш, Абуш!
Вместо реальной жизни построил себе реальность, состоящую из рассказов…
«Что происходило с ним во снах об уменьшении, Данило так никогда до конца и не понял!» – записал на 167 странице «Карановской летописи» Шепчущий из Божьего сна. «В последний день, проведенный у индейцев месквоки, он обнаружил, что его страх перед «болезнью забвения» начал ослабевать, уступая место надежде на то, что утрату слов
Притаившись в углу, рыжеволосый малыш с хвостом енота на шапке внимательно наблюдал за ним, вслушивался в то, что Данило говорил днем по-английски, а ночью на том странном языке, некоторые слова из которого казались ему знакомыми, хотя их смысл был непонятен. Бодрствуя, «мужчина Джорджи» пользовался исключительно английским и расспрашивал, есть ли у рыжеволосого мальчика еще какое-нибудь имя. Мать называла его Маленькое Облако, понятно. Она была из индейцев. А как называл его отец? Под каким именем он зарегистрирован в книге записи родившихся?
– Если предположить, что паренек принадлежал к племени месквоки, то таких книг у них нет, – сказала Джорджи, обеспокоенная ночными кошмарами Данилы, во время которых он лишь изредка употреблял английские слова, а, просыпаясь, буквально плавал в поту. – Ты знаешь, что во сне ты кричал? И даже плакал!
Конечно, знаю, улыбнулся он. А каково это – быть муравьем, которого может раздавить любой идиот. Хорошо еще, что Джорджи не знает его родного языка, ведь он наверняка известно куда посылал все на свете, начиная от «солнца жаркого» и далее по списку…
Тут Данило вздрогнул и замолчал, он заметил, что Маленькое облако побледнел и прошептал: – Say it again! Say it once more… [19]
– Что? – Данило как бы в шутку подергал его за хвостик енота и улыбнулся. – Что повторить?
– То, последнее, что ты сказал! Маленькому Облаку показалось, что он узнал последние несколько слов…
– Да ладно, Джорджи! Это просто фрагмент нашего обычного ругательства. Откуда ему знать такое? От кого из месквоки он мог это услышать?
19
Скажи это еще раз! Скажи снова… (англ.)
– Однако видишь же, он слышал! – сказала Джорджи. – И запомнил.
– Тогда он мог запомнить и имя отца. Спроси его, как звали его отца на языке месквоки, как звали мать?
Можно и не спрашивать. Если сына зовут Маленькое облако, то более чем вероятно, что имя его отца – Большое Облако. Как звали его мать, в племени больше никто не помнит, потому что когда она была еще маленькой девочкой, ее увели с собой какие-то бродяги.
Став взрослой, она долго искала свое племя. Точно ли это было племя месквоки, подтвердить не может никто, так же как никто не может с уверенностью сказать, действительно ли ее настоящее имя – Бегущее Облако. Ни одна из черт ее лица не могла свидетельствовать о том, что она принадлежит именно к этому племени, ни одна из семей не признала ее в качестве своего исчезнувшего ребенка, хотя в племени она оставалась довольно долго. Потом она провела некоторое время в Чикаго, а вернулась оттуда с отцом Маленького Облака, который, конечно же, никак не мог быть членом какого-нибудь индейского племени: высокий, светловолосый, сероглазый, кроме английского он говорил еще и на каком-то удивительном языке, а еще и на языке месквоки с примесью других индейских языков американского Среднего запада. Маленькому Облаку могло быть пять или шесть лет, когда он вместе с родителями, попав в пургу, заблудился и с тех пор их больше не видел. Охотники-месквоки, которые нашли мальчика полузамерзшим и онемевшим от ужаса, привели его в резервацию, и отправились на поиски его родителей. Когда стало ясно, что их не найти, племя усыновило мальчика, и он стал для месквоки своим.
«Неужели это и есть то самое маленькое «задание», которое, по мнению Арацких, я еще не выполнил?» – Данило почувствовал, как сжимается его горло, а в голове мелькает множество историй про Петра, исчезнувшего на Голом острове, про Петра, которого видели и среди индейцев на Аляске, и в баварской пивной, и среди кукурузных полей американского Среднего запада. Как все это может быть связано с рыжеволосым мальчиком, живущим среди месквоки? Петр бы светловолосым с голубыми глазами, высоким! У мальчика нет ни голубых глаз, ни светлых волос. И все-таки Маленькое Облако мог быть сыном Петра, третьим рыжеволосым в семье
Арацки, похожим на Данила, который ни на кого из Арацких не похож. Но нет! Ни Маленькое Облако, ни кто-либо из индейцев не помнили, чтобы отец мальчика был одноногим. Такое бы хоть кто-то запомнил, и это вернуло бы надежду, что Петр все еще есть где-то на белом свете, что он все еще жив.Данило Арацки задрожал. Дверь, только что приоткрытая, снова закрывалась. На вопрос, были ли у отца Маленького Облака обе ноги, и Джорджи, и индейцы в один голос с изумлением спросили:
– А как бы он тогда смог перейти Скалистые горы?
Никто из присутствующих не узнал отца рыжеволосого мальчика на семейной фотографии. Ничего удивительного. Фотография пожелтела от времени, а Петр на ней был еще мальчиком, чуть постарше Маленького Облака. Все рассказы про Петра рассеивались и исчезали как туман над рекой. Однако когда Джорджи сняла с мальчика шапку, чтобы погладить его по голове, сверкавшей искрами цвета строгого золота, Данило вскрикнул: у Маленького Облака на темени был светлый завиток, точно такой, какой красовался на голове Дамьяна и на его собственной, в ранней молодости. Получается, что все-таки Маленькое Облако это сын Петра, потомок какого-то давнего Арацкого, добравшегося из Закарпатья до берегов Дуная и Тисы. Все эти совпадения не могли быть чистой случайностью. Однако ровно так же не могло быть, чтобы у Петра вместо потерянной ноги выросла новая…
«Эх, дурак я, дурак! – обругал Данило самого себя. – Ведь бывают же протезы! Но бывают и люди из снов, увиденные и утраченные во сне! А я так тоскую по Петру, что поверил бы и в туман: не в нем ли скрыт тот, кого я ищу всю жизнь…» И тут же как молния снова сверкнула мысль, что он все-таки нашел Петра, в самом удивительном месте, в самом невероятном виде.
«Нет, не Петр! – услышал он приглушенный голос Веты, отвечающей на его вопрос в Хикори Хилл, не может ли быть Петром незнакомая тень? – Петр ждет тебя в другом месте и в другом облике…»
Да, но почему Петр его не ищет? Ведь даже в детском доме в Ясенаке нашел, хотя это было смутное время, когда родители и дети, братья и сестры искали и находили или теряли друг друга, разбросанные по всему миру. Не он один искал. Таких, как он, были сотни тысяч, так же как и тех, кто плакали во сне, забывали имена родителей, места, откуда они родом, и даже как их самих зовут. Потом новые войны принесли новые утраты, и не только войны. Кто знает, куда отправился Петр после Голого острова и где он сейчас? Гарача говорил о Светловолосом, замеченном среди индейцев американского Среднего запада, но тот Светловолосый наверняка не Петр. Гарача Петра помнил, а к индейцам попал, следуя за Петром к своей давней детской мечте.
По-прежнему ли собирает Гойко Гарача книги про индейцев? И где он? Арон его уже довольно давно не видел, но благодаря Гараче все-таки узнал, что веснушчатая Сара Коэн не растворилась в туманах Нью-Йорка. Она жива, она живет одна где-то в столице штата Нью-Йорк, Олбани, городе, название которого означает то же, что и «Белград». Арон ждет Данилу, чтобы вместе найти ее. «Что за дела, какого дьявола ты торчишь в Хикори Хилл?» – спросил Арон в одном из своих писем. «Если дело в какой-то женщине, привози ее с собой. Нет женщины, которая не согласилась бы сменить Хикори Хилл на Нью-Йорк». В Нью-Йорке, как и в Хикори Хилл, весна на пороге. Правда, без роскошной зелени американского Среднего запада, но и без ледяных ветров с Гудзона и Ист-Ривер. Алексей Семенович и Дени ждут тебя не дождутся. У Алешиной белой мышки все тоже в полном порядке, правда она все реже катается в своей клетке на такси по Нью-Йорку. Дени с ней породнился, впрочем, как и с Алешей. О каком таком рыжем мальчике из индейского племени ты пишешь? Голубоглазых и рыжеволосых индейцев не бывает. Кто этот мальчишка?
На семнадцатом этаже нью-йоркского отеля, рядом с незнакомой голой женщиной, Данило Арацки в который раз задавал себе тот вопрос, который задал ему Арон и который будоражил его самого с того момента, как он в первый раз увидел этого ребенка – кто этот рыжеволосый мальчик и как он оказался среди индейцев? Что это за черт играет с ним и в какую игру – он ищет Петра уже много лет и не находит ни среди живых, ни среди мертвых! Нигде! А все время кажется, что вот, сейчас наконец напал на след. «Что если Маленькое Облако это сын Петра?» – предположил и неутомимый автор «Карановской летописи», и сам Данило в своем «Дневнике» в тот момент, когда ему показалось, что рыжеволосый парнишка мог быть последним, что осталось от Петра. Третий мужчина семейства Арацких, оставшийся после войн. Исполнение пророчества Симки Галичанки.