Голоса ночи (сборник)
Шрифт:
– Ну?
– А лет ей… – опять задумалась мать и наконец выдала: – Лет пятнадцать.
– Нет, не то.
– Да что такое, объясни!
– Не буду. Сама не знаю. Просто захотелось узнать. Как ты?
– Лаешь на меня, как собака… – снова пустилась в излияния мать. – Никогда не позвонишь, не спросишь, как здоровье, а у меня с почками что-то не то, хожу на обследования… Бессердечная ты. Разве я такой тебя воспитывала? Все Андреево воспитание. Он такой же. Никогда не позвонит… И до тебя ему дела как не было, так и нет. Если бы у тебя ребеночек от Игоря был, и то бы его не проняло. Да, новости у нас… – Мать сказала уже
– Папа?!
– Да. Сдурел на старости лет.
Анжелика помолчала, яростно скребя ногтем ковровое покрытие, пока наконец не сломала ноготь. И только тогда резко спросила:
– Откуда узнала?
– Слухи дошли.
– А кто?
– Мальчик.
– Ну и ладно.
– Лика, ты плачешь? – встревожилась мать, и тут Анжелика действительно заревела. Не сдерживаясь больше, она бросила трубку. Скорчившись, обняв себя за локти, бессмысленно раскачиваясь взад-вперед, сидела так очень долго, зажмурившись, не пытаясь удержать слез, от которых скоро промок ворот свитерка. Тогда она рывками стянула свитер, отшвырнула его в сторону и легла на пол плашмя, и лежала так, пока не стало холодно, пока пол не показался ей очень жестким, пока она не почувствовала себя такой маленькой, жалкой и никому не нужной, что от обиды ее мокрые глаза сразу высохли. Она села, растерла ладонями голые плечи, потрогала телефонную трубку: есть ли контакт. Сначала ей захотелось с кем-нибудь поговорить, ну хотя бы с Женей. Потом ей уже не хотелось говорить ни с кем на свете. Она с трудом поднялась на ноги, стянула джинсы, накинула халат и босиком отправилась на кухню, чтобы перекусить.
За перекусыванием ее и застал звонок в дверь. Она спокойно положила на стол недоеденный бутерброд и с удивлением отметила это спокойствие. Двумя днями раньше любой неожиданный звонок в дверь приводил ее в ужас. Но этот ее не испугал. Она не боялась больше ни загадочной блондинки, ни мрачного парня с коротким прямым носом и круглыми светлыми глазами, который ее избил. Она не испугалась бы сейчас даже в том случае, если бы на пороге стояла она сама, только в другом варианте. Поэтому Анжелика неспешно встала и пошла открывать.
– Лик, можно к тебе? – Юра даже положил руку на косяк двери, словно опасаясь, что Анжелика ее захлопнет у него перед носом. – Я так ждал, когда ты вернешься.
– Я давно дома.
– Я знаю. Можно?
– Заходи, – она безразлично дернула плечом и пустила его в квартиру. Заперла дверь, сунула ноги в тапки, вернулась на кухню и снова взялась за бутерброд. Юра остановился в дверях, не решаясь пройти дальше.
– Садись, рассказывай, – Анжелика кивнула ему на свободный стул.
– Да, я за этим и пришел…
Он уселся, свесив руки между колен. Этот жест ее раздражал, и девушка, тронув гостя за колено, бесцеремонно попросила:
– Слушай, ты хоть для разнообразия иногда садись иначе! Похож на павиана.
– Мне все равно, на кого я теперь похож, – подавленно ответил тот.
– Ну, раз тебе все равно, то мне подавно. Я тебя внимательно слушаю.
Она впилась в бутерброд и скосила на гостя глаза. Юра похрустел пальцами (что тоже выводило ее из себя) и обреченно начал:
– Я Машу знаю…
– Я это тоже знаю, – перебила она. – Что с тобой? Я же и тебя знаю, представь себе. Успела уже узнать. Ты же никогда ко мне не являлся, если тебе ничего от меня
не было надо. Зачем пришел теперь? Просто рассказать?– Да.
– Не верю.
– Ну и зря. Я должен все рассказать.
– Если ты такой совестливый, иди к следователю и все ему расскажи, – посоветовала Анжелика. – А то ее засадят.
– Я как раз и не хочу, чтобы это сделали, – горячо отозвался он.
– Что тебе от меня-то надо?
– Ничего… Ничего. Я ее погубил! – Он полез в пачку сигарет, лежавших на столе, и, не спрашивая разрешения, достал одну и закурил. Анжелика отряхнула руки от крошек и полюбопытствовала:
– Кого погубил?
– Машу.
– Да как?
– Я же тогда, в первый раз, когда к тебе пришел… Я тебе рассказал, что она тут была. Но я ее не видел! Ее видела мать. Это она меня заставила рассказать все, будто от себя…
– А зачем?
– Ну, зачем… Если бы она мне всегда объясняла, зачем ей что-то нужно, я был бы счастлив. Ей это просто нужно, и все.
– Что ты так пляшешь перед матерью, – недовольно вздохнула она. – Так ты никогда не вырастешь. Поседеешь, а останешься младенцем.
– У меня уже сейчас седые волосы, ну и что? Я ее жалею.
– А за что ты ее жалеешь? – поинтересовалась Анжелика. – Она, кажется, не скучала после смерти твоего отца.
– Замолчи, – он нехорошо на нее посмотрел. – Это все вранье.
– И про Игоря тоже?!
– И про Игоря. Я придумал это, поняла?
– Но зачем? – Она возбужденно схватила сигарету, но забыла ее зажечь. – Почему ты всегда врешь, господи?! Зачем ты меня путаешь? Твоя мама не была любовницей Игоря?
– Нет, конечно!
– О, господи… – несколько разочарованно, и все же с облегчением, вздохнула Анжелика. – Как не стыдно такое про мать говорить? Думал бы сначала! И я сразу не поверила, сразу! Это просто дико! Игорь и она! Он, насколько я теперь знаю, предпочитал молоденьких… Но зачем ты врал?
– А как мне было объяснить, что она сюда приходила?
– А она сюда все же приходила?
– Конечно! Я же тебе говорил, что здесь ее отпечатки пальцев!
– Вот зачем явился, – догадалась она. – Я же не рассказала следователю, что мы с вашей мамой были друзьями… Забыла как-то, не до того мне было. Ну, успею еще.
– Да мама уже сама рассказала, что мы приходили к вам в гости. Недавно, на годовщину смерти отца. Только один раз. Пили мускат. Отсюда и наши отпечатки в этой квартире, и бутылка. Тебе останется только все подтвердить.
– Да ради бога, если не вы его убили. А это не вы случайно провернули дельце?
– Ради бога! Конечно, нет…
– А чья сигарета была на полу?
– «Данхилл»? Моя, наверное.
– Все-таки твоя или твоей мамы?
– Да что ты привязалась к сигарете? Моя, моей мамы… Наша!
– Ты не финти, а то я решу, что это все-таки сделали вы.
– С ума сошла? У тебя такое веселое настроеньице, а мне хоть вешайся…
– Сейчас сойду с ума, чтобы доставить тебе удовольствие! – сердито ответила Анжелика. – Знаешь, милый, придется рассказать всю правду, если не следователю, то мне. Давай, про отпечатки, про ваши визиты, про то, как ты нашел труп, и про Машу, разумеется. А если соврешь, я тебя так взгрею, что мама не узнает! И уж конечно, не рассчитывай тогда на мои показания. Вот будет классно, когда я им скажу, что твоя мама соврала и никогда вы к нам не приходили! Ты этого хочешь?