Голубой бриллиант (Сборник)

твердо, подойдя к ней вплотную. Она обняла его, и снова губы

их встретились.

Маша позвонила матери и сказала, чтоб та не

волновалась: сегодня дочь заночует в редакции.

...Они лежали в постели и говорили о негасимой любви, о

голубых бриллиантах, о бессмертии души и опять о любви и

верности. Теребя его бороду, Маша задумчиво прошептала:

– А потом все это обожание, любовь, счастье куда-то

пропадают без следа. Сначала клянутся, божатся в вечной

любви, сулят златые горы и реки, полные вина, или как

Стенька Разин: все отдам, не пожалею, буйну голову отдам... И

тут же за борт ее бросает в набежавшую волну. Как это? Чем

объяснить? Несовершенством человеческой натуры, низкой

нравственностью?
– Она ждала ответа. А он затруднялся, он не

думал над этой проблемой. Сказал нетвердо:

– Возможно, среди людей мало голубых бриллиантов,

больше стекляшек. Как ни странно, цивилизация привела к

духовной деградации отдельного индивидуума и общества в

целом.

193

– Цивилизация ли? - усомнилась Маша. - Я думаю,

причина в другом. Виновника надо искать в самом человеке. В

монстре, возомнившем себя сверхчеловеком, поправшем

мораль, нравственность и все нормы общежития. Его мораль -

он сам, царь и Бог. Все, что вокруг, - его собственность:

животные, вещи, движимое и недвижимое и сама природа. Все

подчинено его прихоти. Их, этих монстров, легион. Они спаяны

между собой, хотя и разбросаны по всему свету. Это

всемирная организация.

– Антихристов?

– Дело не в названии: бесы, масоны, космополиты,

сионисты. Цель у них одна - мировое господство. А чтоб

подчинить себе все остальные народы, заставить их работать

на себя, они изобрели целую систему духовного растления,

придумали различные теории, партии, демократии. Для них

главное - лишить народы их здоровых национальных корней.

Веру заменить неверием, цинизмом и нигилизмом. Они

внедрили вирус разложения в духовные сферы всех наций - в

культуру, искусство; вирус, который возбуждает все животные

инстинкты: жестокость, секс, предательство. Они оболванили

людей, создали послушных рабов, безмозглых роботов.

– Удивительно!
– искренне воскликнул он.
– Ты высказала

мои мысли. Ты их читаешь?

– Мы же единомышленники, - сказала Маша и

поднялась, чтоб потушить ночник. И тут Алексей Петрович

обратил внимание на темное пятно, размером с березовый

лист, на ее бедре. Это пятно он заметил еще в ванне, но

деликатно промолчал. Теперь решил полюбопытствовать:

– Это у тебя ожог?

– Нет, родимое пятно, особая мета, - улыбаясь, шутливо

прибавила: - Как у Горбачева.

Выключив ночник, она обняла его, и, нащупав у него на

плече родинку величиной с лесной орех, сказала:

– А у тебя тоже...

– Знакомый хирург предлагал удалить, да я отказался.

Зачем резать? Она мне не мешает.

Мелкая и совсем необязательная деталь, скажет

читатель и будет несправедлив, потому что через несколько

месяцев в жизни Алексея Петровича и Маши и темное пятно, и

родинка величиной с лесной орех одновременно исчезнут при

обстоятельствах не столько загадочных, сколько

чрезвычайных.

194

Глава девятая

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ

1

Теперь они встречались часто, иногда по нескольку раз в

неделю. Один выходной - суббота или воскресенье - был

целиком их день. В будни она выкраивала время, чтоб

забежать к нему хоть на часок. Это был их "час любви", миг

блаженства и счастья. Однажды в такой час Иванов завел

разговор о том, как трудно Маше жить на ее более чем

скромную зарплату и нищенскую пенсию Ларисы Матвеевны, и

деликатно предложил свою помощь хотя бы для Настеньки.

Маша хмуро взглянула на него и, отведя глаза в сторону, как

бы походя обронила:

– Сначала надо решить статус наших отношений. Кто

мы? - Это решать тебе, - покорно ответил Алексей Петрович.

– Ты сделала первый шаг, зная, что я приму его, как дар

судьбы. В этом ты не сомневалась. Тебе делать и решающий

шаг - сказать, кто мы. Я во всем полагаюсь на тебя и свою

судьбу вверяю тебе.

– А если мое решение тебя не устроит, не оправдает

твоих ожиданий?

– Я смиренно приму его. Если же случится обратное и ты

решишь статус наших отношений в духе великой и святой

любви нашей, то я буду безмерно счастлив.

– Ну так слушай мой ответ. Я хочу быть всегда с тобой, на

веки вечные связать свою жизнь с твоей. Мне совершенно не

важно, будет ли наш союз скреплен брачным свидетельством.

А теперь решай ты. У меня ребенок...
– напомнила она как бы

между прочим, но для нее это был главный вопрос. Он понял и

твердо, без колебаний ответил:

– Я за то, чтобы официально оформить наш брак и

удочерить Настеньку.

Она согласилась. Дальше надо было решить, где будут

жить - переедет ли Маша к Иванову или он на квартиру

Зорянкиных. Тут были свои нюансы и некоторые сложности. Их

надо было обсудить. Но в это время по телефону позвонил уже

знакомый швед - коллекционер изящных искусств. Настойчиво

просил о встрече, и даже безотлагательно, поскольку завтра он

отбывает на родину. Иванов согласился. Сказал Маше:

195

– Сейчас я познакомлю тебя со шведом, который купил у

меня "Первую любовь". Не возражаешь?

Маша не возражала. Не прошло и часа, как появился

заморский гость. Как всегда возбужденный, в приподнятом