Голые люди

– При чем тут моя молодость! – рассердилась я. – Я не хочу раздеваться. Мне мама не разрешает раздеваться перед незнакомыми дядями.

– Что она сказала? – спросил Сато. Его ножик приближался с неотвратимостью танка.

– Прекратите, пожалуйста, – попросила я господина унтер-офицера, – а то я буду вынуждена принять меры.

– О, не надо, госпожа Анита! – вопил Матур. Но не двигался мне на помощь.

И этот феномен меня заинтересовал.

– Ну почему же никто не хочет меня защитить? – воззвала я к голым людям, но не успела получить ответ, потому что унтер-офицеру надоело мне угрожать и он кинулся на меня с ножом, без сомнения, надеясь проткнуть мой плоский, гладкий, без единого грамма жира живот.

Мне пришлось несколько отклониться, чтобы дать возможность пожилому хулигану пронзить ножом воздух, затем я, несколько выдвинув бедро, захватила летящего мимо меня японца за руку, вывернула ее и кинула обидчика в озеро, куда он и рухнул, подняв фонтан брызг.

Кинжал зазвенел, ударившись о камни.

Все стояли как громом пораженные и глядели на меня.

– Ну вот, – сказала я. – Вы все свободны.

И тут ЖЕ я вынуждена была обратить взор к озеру, потому что Сато шумел и бултыхался, а вода здесь наверняка холодная – еще утонет…

Я подошла к воде и протянула руку, чтобы помочь ему выбраться на берег.

Сато перестал бултыхаться и решил утонуть, для чего погрузился с головкой в воду. Но в трех шагах от берега из этого ничего не вышло, он тут же сел на дно и вскочил, чтобы глотнуть воздуха. Воды там было чуть ниже пояса.

– Вылезай, – сказала я. – Прошу больше не хулиганить.

Но Сато лишь кинул на меня возмущенный взор и, глядя поверх моего плеча, принялся кричать своим соратникам, чтобы они схватили меня, иначе им будет плохо.

Я только хотела сказать голым людям, что речь Сато свидетельствует о его бессилии, но тут на меня навалилось стадо слонов, и я рухнула на гальку под их тяжестью.

Они ему подчинились!

Несчастные дикари рвали на мне одежду, дергали, терзали, я пыталась уговорить их не стараться так отчаянно, ведь у меня нет с собой других джинсов, но единственный, кто внял моим призываем, был директор Матур.

Он сказал дикарям:

– Держите ее, пожалуйста, покрепче. Я лучше вас знаю, как раздевать женщин.

И он довольно погано засмеялся.

Убить его я не могла, потому что дикари и в самом деле крепко держали меня за ноги и за руки, а кто-то уселся мне на голову. Матур квалифицированно раздел меня, несмотря на мои попытки сопротивляться.

К счастью, насиловать меня он не стал, в планы Сато это также не входило. Как я потом узнала, в племени у него были две свои пассии, а таких худых и жилистых баб, как я, он на дух не переносил.

Я все еще лежала, пригвожденная к камням, когда Сато подошел поближе. Вода капала с его длинных волос и коленок мне на лицо.

Он показал мне пистолет. Видно, за то время, пока меня раздевали, он успел вытащить его из тайника.

– Пускай отойдут, – сказала я, и голые люди с облегчением разошлись.

Матур стоял в трех шагах и прижимал к груди мою одежду.

– Хоть бы трусики вернул, – укорила я директора.

– Все должны быть равны, мадам, – наставительно возразил Матур. – Я был бы рад вам помочь. Но вы же видите – он вооружен и очень опасен.

Я не была уверена, что дело в оружие. Или только в оружии. Шоколадные глазенки Матура сверкали, обвислые щеки тряслись, он виновато поглядел на Сато и спросил:

– Куда прикажете сдавать одежду?

Сато величественно показал на черную дыру у стены – наверно, там был его тайник. Матур просеменил туда и кинул мое драгоценное добро и черноту. А мне хотелось сесть на корточки, свернуться в клубок под внимательными взглядами дикарей, которые молчаливо рассматривали детали моего тела.

Но я не могла сесть на корточки, потому что взявший верх с помощью своих робких подданных Сато начал визгливо читать мне нотацию и грозить всевозможными карами, а я раздумывала, врезать ли ему еще раз, ведь я могла выбить у него пистолет и совершить военный переворот, но потому рассудила, что риск выше возможных выгод. С минуты на минуту нас отыщут и извлекут отсюда.

Когда Сато утомился, к делу подключился Матур.

– Госпожа, – говорил он, поглядывая на переводчика По-иза и рассчитывая, очевидно, что тот доведет его речи до сознания мокрого вождя, – вы неправы. Господин Сато поддерживает дисциплину, потому что только так можно контролировать таких диких людоедов, как эти.

Переводя эти слова, По-из даже съежился от негодования. Но стерпел.

– Госпожа, – продолжал Матур, разглядывая меня масляными глазками, – вы же могли нанести травму женщинам и детям!

– Детей я здесь пока не видела, – возразила я. – А что касается женщин, то до сегодняшнего дня я к ним относила и себя. Кстати, не выношу, когда мужчины кидаются на меня с ножами.

Пистолет в руке унтер-офицера дрогнул, и Матур заговорил вдвое быстрее:

– В настоящее время я не рискнул бы назвать вас женщиной, мадам Анита! Ваше поведение – не женское, нет! Вы нанесли господину Сато травму, напав на него.

– Если не можете говорить правду, тогда заткнитесь, – оборвала я Матура и почувствовала внутреннее одобрение переводчика По-иза. Но, к сожалению, это одобрение почувствовал и Сато, который только что блаженно улыбался, слушая монолог Матура, а тут, подпрыгнув, ловко ударил По-иза пяткой в бедро. Тот даже упал. А когда я кинулась ему на помощь, Сато сразу же показал мне внутренность пистолетного ствола – такую черную дырочку.

Никто не пришел на помощь стонущему переводчику.

Даже тоненькая девица – переводчица Люба осмелилась лишь приблизиться к его распростертому телу.

Я помогла переводчику встать, опасаясь, правда, что этот маньяк все же спустит курок. Но обошлось. Переводчик мне помогал. Он мог заглядывать в темную голову Сато и угадывать если не мысли его, то господствующие желания. И предупредить меня… На этот раз Сато стрелять вроде бы не намеревался. Он думал, что со мной делать. И придумал.

– Ты, толстый индус, – сказал он, ткнув пистолетом в сторону директора, – вел себя правильно. И говорил правильно. Понятно?

– Понятно, – пискнул Матур.

– Мы сейчас будем говорить. Если эта женщина будет отвечать неправильно, я буду наказывать женщину. Остальным отойти вон туда, построиться и заняться строевой подготовкой! Ответственный – Ут-бе-бе.

Молодой человек, неплохо сложенный, с приятным лицом, вытянулся в струнку и ответил:

– Слушаюсь, господин старший унтер-офицер!