Голые люди

– Передай ему, что он будет мой хороший друг много ночей и тогда я дам ему камешки. Но не сегодня.

Что я Матуру и сообщила. К большому неудовольствию индуса. Причем, как мне кажется, он был больше недоволен тем, что я услышала их разговор и донос Матура на меня.

Сато обогнул куст и встал надо мной.

– Ты хотела меня убить? – спросил он.

– Нет, – ответила я.

– Он говорит, что хотела.

– Пускай говорит.

Я всей шкурой чувствовала приближение опасности. Ну что ж, может, лучше и не ждать темноты?

Я продолжала лежать, чтобы казаться безопасной. Но, видно, моя нагота натолкнула Сато на обычную для него светлую мысль.

– Матур! – позвал он. – Это твоя жена.

– Да, господин!

Матур тоже чуял неладное, но ему было сложнее, чем мне. Ему и жить хотелось, и мешочек с камнями очень требовался. К тому же он должен был догадываться, что жизнь в подчинении у унтер-офицера не вечна. А потом придется возвращаться в цивилизованный мир, где я – доцент Варшавского университета, а он – заведующий бутылками в нашей временной столовой.

– Я велю тебе получать удовольствие, – приказал Сато.

– В каком смысле? – поинтересовался Матур.

– Это твоя женщина. Покажи ей, что она – твоя.

Все. Начинается последнее действие, поняла я.

Матур вяло переминался с ноги на ногу, не в силах подойти ближе. Голые люди стояли неподалеку.

– Панове, – сказала я по-польски, чтобы только По-из с Любой меня поняли, – приготовьтесь к действиям.

Мои слова повергли их в смятение. Они боялись потерпеть поражение.

– Иди! – Сато издевался над Матуром.

– С вашего разрешения, я хотел бы подождать ночи. В наших краях принято жениться в ночное время, вы меня понимаете?

– Я тебя понимаю, – сказал Сато. – Ты сказал, что ты мой слуга. Как же ты себя ведешь?

– Я подожду, можно?

Тогда Сато сунул руку в карман своих полушортов и извлек оттуда небольшой кожаный кисет.

– Знаешь, что здесь? – спросил он.

– Нет, – тупо ответил Матур.

– Тогда смотри.

Сато отошел на шаг, чтобы Матуру было до него не допрыгнуть, развязал мешочек и вынул оттуда пригоршню камешков, в основном размером с горошину. Размахнувшись подобно сеятелю, он кинул их в озеро. Матур взвизгнул.

Сато завязал мешочек и спрятал в карман.

– Ну как? – спросил он у Матура.

Толстыми пальцами Матур делал совершенно ненужные движения в области живота, словно расстегивал и снимал несуществующие штаны.

Он был в трансе.

– Матур! – строго окликнула я его. Мне было стыдно за этого пожилого человека.

– Да, конечно, – сразу откликнулся он. – Простите меня, мадам Анита. Я совсем этого не желаю, клянусь вам, я отношусь к вам с уважением, но ведь это просьба господина Сато. А у меня есть жена и дети, я их очень люблю.

– Тогда вам не нужна вторая жена. – Мне не хотелось, чтобы он попал в безвыходное положение.

– Вы совершенно правы, – согласился Матур. – Но вы, пожалуйста, потерпите, я недолго, я сделаю и уйду, ведь вы не девушка, правда?

– Эти вопросы я обсуждаю только с любимыми мужчинами, – гласил мой ответ. – И не на виду у коллектива.

Он начал склоняться вперед, и мне пришлось прикрикнуть на него.

– Пошел прочь, подонок!

А он продолжал надвигаться на меня, так что мне уже стало опасно дальше лежать на песочке.

– Панове! – обратилась я к пришельцам. – Сейчас я займусь Сато, а вы накидывайтесь на Матура. Он безопасен.

– Что? Что она говорит? – Надо отдать должное Сато – интуиция у него была дьявольская.

– Она не хочет, – растерянно заявил Матур, как мальчик, который жалуется маме на подружку, которая не дает ему игрушку.

– Сейчас захочет, – сказал Сато и вытащил из-за пояса пистолет.

– Хватайте Матура! – крикнула я остальным, а сама вскочила так, чтобы Матур оказался между мной и Сато.

Потеряв меня из виду, Сато начал водить стволом пистолета, и тут – а счет пошел на доли секунды – я прыгнула на Сато так, чтобы вышибить из его руки пистолет. Что мне и удалось.

Сато успел отпрыгнуть и удержался на ногах. А мои голые союзники оторопели и остановились, хотя Матура можно было брать голыми руками. Из-за их очередного предательства я потеряла преимущество внезапного нападения. Матур подхватил пистолет и трясущейся рукой направил его на застывших в позах отчаяния пришельцев. Я увидела, как Сато тянет руку к Матуру, чтобы отобрать пистолет, и поняла, что моя участь решена. И мне ровным счетом ничего не оставалось, как бежать.

У меня было два направления – подземным ходом в пещеру или в озеро.

Узкий ход наверняка станет ловушкой – пока я буду по нему карабкаться, Сато пять раз меня подстрелит, а если чудом мне повезет и он меня не подстрелит, то уж обязательно достанет, пока я буду поднимать каменную плиту.

Озеро тоже не обещало спасения, но лучше оно, чем ничего.

Так что я нырнула и постаралась как можно дольше не появляться на поверхности. И пока я плыла под водой, я рассуждала, укрыться ли мне на том берегу или нырнуть…

Я вынырнула посреди озера, чтобы набрать в легкие воздух, и тут же пуля обожгла мне ухо: Сато стоял на самом берегу и целился весьма уверенно. Никаких шансов скрыться на другом берегу у меня не было.

Значит – вниз.

Я успела глубоко вдохнуть и мысленно попрощалась с самой собой, Анитой Крашевской, тридцати одного года (честно!), разведенной, красивой и талантливой.

Внизу меня подхватил поток, и я не сопротивлялась ему, чтобы как можно дольше сохранить воздух в легких.

Меня несло все быстрее, раза два ударило о камни, раз я чуть не застряла на каком-то повороте, но я не очень чувствовала внешние толчки, потому что была занята лишь одним – как бы не глотнуть воды… Это было страшно и отвратительно, в какой-то момент мои глупые легкие заставили меня потерять контроль над собой и вдохнуть воду, после чего я начала терять сознание… И не знаю, как меня вынесло потоком на крутой склон и выкинуло на камни, что, видно, и спасло меня – от удара я начала судорожно кашлять, выплескивая из легких воду и стараясь носом втянуть воздух… А потом я долго лежала на каких-то колючках, наслаждаясь тем, что на свете есть колючки и самый настоящий воздух, и зарекаясь подходить к воде иначе, как к умывальнику. Я пролежала там, пока не почувствовала, что готова идти дальше.