Гонг и чаша

— А то. — Я и впрямь был доволен. И девочку свою вроде как прикрыл, и благо очередное выбил. Ну и звоночек тревожный дзынькнул, тоже не последнее дело.

— И вот что, Киф. — Зимин внезапно стал очень четко проговаривать каждое слово. — Следи за ситуацией в игре. И ни при каких обстоятельствах пока не иди на конфликт с «Двойными щитами» или «Гончими Смерти», но и дружить особо не тянись, по крайней мере со «Щитами». Ни мира, ни войны. Точнее, желательно мир, но не война. Ясно? И поглядывай, где и в чем у них противоречия и конфликты, внимательно поглядывай.

— Ясно, — отозвался я. — И обо всем происходящем докладывать, сразу и неотложно.

— Умница, — похвалил меня Зимин и повесил трубку.

— Черт с вами, буду заниматься любовью, а не войной, мне же лучше, — сообщил я в пространство абсолютно искренне. — Вы все мне с вашими интригами и войнами поперек глотки стоите уже.

Я перекурил, поежился от холодного осеннего ветра, получил кленовым листом по носу и полез в капсулу.

Эйген, как всегда, бурлил, но сюда, к гостинице, это вечное движение долетало лишь в виде отголосков шума рынка, свиста петард и ленивых окриков городской стражи.

Я бодрым шагом двинулся к дому — миниатюрному замку, эдакому шедевру архитектуры, над которым висел уже просто родной для меня знак жуткого вида слезы в круге. Ну а к кому мне еще идти? Эти, может, хоть совет дадут какой, да и связи у них всегда на всех уровнях власти имеются.

У входа в дом-замок стоял совсем еще юный рыцарь, куда моложе совсем нестарого Гунтера, с юношеским румянцем на щеках и очень важным выражением лица. Я остановился напротив него.

— Добрый день, любезнейший рыцарь, — поприветствовал я храмовника.

— И тебе светлого дня, почтеннейший, — дружелюбно откликнулся часовой (ну а кто бы это еще мог быть?)

— А кто сейчас из представителей высшей власти ордена находится здесь? — деловито поинтересовался я, потому что если тут только вот такие краснощекие крепыши в наличии, проку мне от этого не будет.

— А с какой целью интересуетесь? — посерьезнел юноша.

— Да поболтать хотел о том о сем. Опять же, может, кто из моих знакомых тут.

— Откуда у вас знакомые в нашем ордене? — с небольшой долей сарказма улыбнулся рыцарь.

— Погляди на меня повнимательней, — посоветовал ему я. — Может, поймешь откуда.

— Пресветлая богиня, — охнул рыцарь. — Вы друг ордена, Хейген из Тронье!

— Не стану отрицать очевидное, — кивнул в ответ я. — Он самый и есть.

— Это вы познакомили младшего магистра фон Рихтера с его дамой сердца!

— Эмм? — Вот последняя фраза меня немного удивила. Ну, что Гунтер, дай сервер ему здоровья, стал младшим магистром — да и холера с ним, хотя мне за него и радостно. Но вот то, что мое основное достижение не «вы Фомора убили», не «вы ведьму пришибли» и даже не «вы весь Север спасли», а именно то, что я познакомил Гунтера с не очень крепкой на голову Кро!

— Ну да, — наконец отудивлялся я. — Есть такое, знакомил.

Тут рыцарь заговорил горячо и сбивчиво, и из его речи я понял, что у них тут недавно был большой осенний бал и Кро заявилась туда в качестве дамы сердца моего приятеля и произвела фурор, результатом которого было семь поединков, три рыцаря отправились в многолетние походы за какими-то невероятными артефактами, ну и абсолютно бесстыдное обогащение немногих менестрелей ордена. Кро, судя по всему, была нереально довольна, Гунтер совершенно недоволен, руководство ордена было в откровенном бешенстве, поскольку из-за вздорной и кокетливой лучницы рушилась дисциплина. В общем, еще неизвестно, как меня тут встретят…

— Но вы ведь славны не только этим, — восторженно лепетал юноша. — Вы с магистром фон Рихтером убили ведьм, спасли Север, совершили уйму других подвигов!

Ну слава богам, хоть что-то в зачет пошло.

— Всякое бывало, — принял я позу ветерана, знающего, чем портянки пахнут. — Всякое…

— Лэрд Хейген, — вдруг вытянулся в струнку рыцарь. — Я, Герберт фон Остин, рад приветствовать вас в резиденции ордена Плачущей Богини в славном вольном городе Эйген.

На это надо было чем-то отвечать.

— Я… эмм… рад принять ваше приглашение и войти в стены сего здания. Слушай, боец, так кто тут главный сейчас, а?

— Гроссмейстер Адалард фон Дитмар, — немедленно ответил Герберт. — Уверен, он будет счастлив вас принять. Только он занят сейчас немного, у нас тут внезапная ревизия из капитула…

— Хотелось бы верить, что счастлив, — с сомнением сказал я. — Не шуганул бы?

— Да вы что! — по-моему, даже обиделся фон Остин. — Все знают, что вы друг как самого фон Рихтера, так и всего ордена. Да и свиток по вашему поводу по всем присутствиям и резиденциям был разослан, от самого великого магистра, чтобы всяческую помощь вам оказывать, буде вы за таковой обратитесь.

О как. От самого великого магистра бумага обо мне была. Расту и в своих глазах, и в глазах местных служителей культа. Да я молодец просто.

— Ух ты. — Я повертел от удовольствия головой. Вот не зря все-таки, все не зря.

— Лэрд Хейген, — подергал меня за рукав румяный рыцарь. — Не сочтете ли вы за дерзость, если я…

— Боец, не крути сопли на кулак, — в лучших традициях Грохха рявкнул я. — Излагай кратко, четко, ясно.

— Нет ли у вас еще какой знакомой барышни на предмет назначения ее дамой моего сердца? — отбарабанил фон Остин.

Во как! Прямо не знаю, может, брачное агентство «Одинокий рыцарь» открыть? А что, работа не пыльная, я рыцарям прекрасных дам, нашим не избалованным куртуазностью дамам — рыцарей, всех в доспехах и на конях, причем преимущественно белых… Золотое дно. Кстати, вот. Сделаю-ка я доброе дело, глядишь, зачтется.

Я залез во френд-лист и покопался в нем. Трень-Брень была в игре.

«Привет, прелестная фея. Ты в Эйгене?»

Ответ упал моментально.

«Привет. Здесь, где же еще. Три раза вылезала в местный лес, два раза агры снесли, один раз медведь, сволочь такая. Печалька…»

Вот бедняга.

«Подходи к резиденции ордена Плачущей Богини. Знаешь, где это?»

Трень-Брень сообщила мне, что в этом городе она уже знает все, поскольку тут только и ходит, так как в остальных местах ее постоянно гасят. Письмо процентов на пятьдесят состояло из отборной брани, что выдавало в самой Трень-Брень либо грузчицу, либо филолога.

— Значит, так, воин. — Я повернулся к фон Остину, евшему меня глазами. — Сейчас сюда прибудет дама. Если ты произведешь на нее должное впечатление, будет тебе счастье.