Гонки на выживание

Время шло; протекла, как ей показалось, целая вечность мучительного ожидания. Медленно, очень медленно, ее рука поползла по телу Андреаса. Это было бесконечное, неторопливо-томное путешествие, поиски потаенных мест, открывание заново знакомой плоти, сильно похудевшей, но все еще узнаваемой под ее чуткими, любящими пальцами.

Поначалу Александра заставляла себя лежать неподвижно, но потом, когда тело Андреаса задрожало, а его сердце забилось сильно и напряженно, подобно тикающей, готовой вот-вот взорваться адской машине, она склонилась над ним и встала на колени, поставив ноги по обе стороны от его тела. И вот – о, радость! – она почувствовала его возбуждение, его нарастающую силу, увидела, как шок у него на лице сменяется ликованием, и поняла, сколь велик был его страх, что этот момент никогда не настанет.

– Не двигайся, – прошептала Александра, мечтая, чтобы он обнял ее, овладел ею с прежней неистовой страстью, но понимая, что он физически слишком слаб и может лишиться сил в самую критическую минуту и тогда все будет погублено. – Не шевелись, дорогой. Позволь мне…

Андреас судорожно глотнул ртом воздух, когда ее рука обхватила его член, слегка сжала, принялась ласкать и поглаживать. Внимательно следя за выражением лица мужа, Александра увидела, как его глаза потемнели еще больше и наполнились слезами. Слезы облегчения поднялись неудержимо, как волна, сдерживаемая долгими месяцами безнадежного отчаяния.

Александра взяла его руку и направила ее в путь по своей коже, позволила ненадолго задержаться на груди, ощутить ее полноту и тепло, потом потянула его пальцы вниз. И вот случилось чудо: его руки взметнулись и обвились вокруг нее, притянули ее ближе; он целовал ее лицо, губы, глаза, волосы… На несколько минут она позволила себе забыться в его жарких объятиях, но, опомнившись, снова велела ему не двигаться и продолжила свою наступательную тактику, гибко, по-кошачьи прижимаясь к нему, окружая и охватывая его со всех сторон, а ее пальцы тем временем дразнили и ласкали, губы целовали, язык скользил змейкой, пока Андреас наконец не разразился тихим ликующим возгласом, знаменующим возрождение любви и самой жизни, а не просто физическое высвобождение.

Лишь несколько секунд спустя Александра осознала, что что-то было не так.

Гораздо позже в тот же день, или, может быть, уже ночью, когда они лежали вместе в постели, все еще обнявшись и прижимаясь друг к другу, Андреас взял левую руку Александры и нащупал золотое кольцо у нее на пальце.

– А где мое кольцо – не знаю, – сказал он. – Они его сняли сразу после аварии, а потом так и не вернули.

– Это не важно, – прошептала она. – Закажем новое.

Он испустил долгий прерывистый вздох.

– Прости меня.

– Да какое это сейчас имеет значение?

– Не за кольцо. За все. За все последние месяцы, недели… – Он прикрыл глаза согнутым локтем, стараясь скрыть слезы. – Не знаю, сколько я пробыл в этой комнате. Все как будто остановилось. Я тоже хотел остановиться.

Она наклонилась ближе, поцеловала его в губы, заставила снять руку с глаз.

– Я мучил тебя… – Он беспокойно зашевелился, потревоженный каким-то воспоминанием. – Мой отец был здесь.

Александра улыбнулась.

– Он улетел сегодня утром.

– Я с ним почти не разговаривал. Он сидел здесь часами, а я не говорил ни слова.

– Завтра мы первым делом ему позвоним. Он будет счастлив поговорить с тобой.

Андреас крепче обнял ее.

– И докторам тоже. Салко и все остальным. – Он повернулся к ней всем телом и зашипел сквозь зубы, ощутив боль. – Я снова сяду за руль, Али. Чего бы мне это ни стоило.

– Конечно, дорогой.

Андреас осторожно сел, морщась от боли.

– Какой сейчас месяц? Сколько соревнований я пропустил?

– Только два. Риверсайд и Монцу.

– А какое сегодня число?

– Восемнадцатое декабря.

Андреас перевел дух.

– Значит, у меня есть время до мая.

Она потерлась щекой о его спину.

– У тебя впереди вся жизнь, дорогой.

В комнате стало очень тихо. Муж и жена лежали, откинувшись на подушки, каждый думал о своем. Потом наконец, не в силах больше терпеть, Александра спросила:

– Почему это произошло?

– Что?

– Почему ты разбился? – Она задержала дыхание.

– Отвлекся на собаку.

Александра села в постели.

– Какую собаку?

Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Какая-то чертова дворняга. Выскочила прямо на трассу. Отвлекся на секунду, и вот я здесь.

Дрожь облегчения пробежала по телу Александры, и она снова откинулась на подушки.

– А я подумала… что это я виновата.

– Ты виновата? – изумленно переспросил Андреас. – Каким образом ты могла оказаться виновата в этом?

– Мы поссорились. Помнишь? Перед твоим отъездом на автодром.

Андреас взял ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.

– И ты с тех пор этим мучилась?

– Конечно. – Она повернула к нему лицо, ее глаза были полны слез. – Скажи мне, что это не так.

– Я же тебе только что сказал… – Он засмеялся, но взгляд у него был нежный и любящий. – Это не имело никакого отношения к тебе. Бедная моя девочка, ты столько времени несла этот груз помимо всего остального! – Он обнял ее. – Я даже не помню, из-за чего мы поссорились.

– А я помню, – сказала она. – Из-за детей. Когда ты ушел, я пошла в ванную и спустила спираль в унитаз.

Андреас отстранил ее от себя.

– Зачем ты это сделала, Али?

– А ты как думаешь?

Выражение беспредельного счастья разлилось по лицу Андреаса и вдруг сменилось другим выражением – тревоги, сомнения? Внутри у нее что-то болезненно сжалось.

– В чем дело, дорогой?

Он долго не отвечал.

– Ты не заметила?

– Заметила что?

– Когда мы занимались любовью. – Его голос зазвучал безучастно.

Она ответила после секундного замешательства:

– Это было прекрасно.

– Но ты все-таки заметила, ведь так?

– Да, – призналась она.

– Как ты думаешь, почему это случилось?

– Я не знаю. – Александра старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, даже беспечно. – Тут может быть много причин.

– Имеющих отношение к аварии? К операции?

– Возможно. – Она снова прижалась к нему. – Я уверена, что беспокоиться не о чем, милый.

– Как ты думаешь… может, нам еще раз попробовать?

– Я думаю, нам лучше подождать хотя бы денек. Нельзя так нагружать твой организм, надо дать ему отдохнуть.