Горбун лорда Кромвеля

Он развязал меня и помог подняться на ноги, предупредив предварительно, чтобы я не делал быстрых и резких движений, ибо они могут повредить мою занемевшую спину. Потом проводил меня в мою комнату и усадил у огня – за ночь я продрог до самых костей. Я поведал ему обо всем, что произошло со мной накануне вечером. Когда брат Гай узнал, что убийцей Синглтона оказалась Элис, он тяжело опустился на кровать, издав тяжкий стон.

– Ведь я же сам рассказал ей о том потайном коридоре! Еще в первые дни ее появления у нас. Мне хотелось завести с ней разговор, потому что у нее был такой жалкий, такой растерянный вид. Казалось, будто у нее на всем белом свете нет ни одной родной души. Теперь мне об этом даже страшно вспомнить! Как я мог позволить ей заботиться о больных?

– Однако должен вам заметить, что корите вы себя совершенно зря. Потому что она ни для кого не представляла опасности, кроме Синглтона. Брат Гай, а где Эдвиг? Все еще на свободе?

– Он исчез так же бесследно, как Джером. Не исключено, что ему удалось сбежать. Когда прошлой ночью поднялась суматоха, Багги ненадолго отлучился со своего поста. К тому же казначей вполне мог уйти с другой стороны, по болоту. Одного не могу взять в толк: почему вы так настаивали на его аресте? Вам доводилось слышать слова и похуже тех, что говорил вчера Эдвиг.

– Он убил Габриеля. И Саймона. Полагаю, что и Орфан тоже. А на незаконных сделках сколотил себе целое состояние. Можно сказать, украл золото у монастыря.

От этого известия монах впал в оцепенение. Потом он опустил голову и, закрыв лицо руками, с горечью произнес:

– О Господи Иисусе, до чего докатилась эта обитель, коль стала пристанищем двух убийц?

– В любое иное время Элис никогда бы не совершила подобного преступления. Равно как не стал бы на эту тропу и Эдвиг, будь он уверен в своем завтрашнем дне. Поэтому на вашем месте я поставил бы вопрос иначе. До чего докатилась наша Англия? И во что превратился я сам, будучи ее частицей?

– После того как вы вчера приказали арестовать Эдвига, с аббатом Фабианом что-то произошло. Он как будто впал в забытье и стал просто невменяем. Словно совсем разучился говорить. Сидит у себя в келье и глядит в одну точку.

– Да, – тяжело вздохнул я. – Ему оказалось не под силу вынести то, что здесь произошло. Брат Эдвиг у него за спиной пользовался монастырской печатью и скреплял ею документы, связанные с продажей земли. При этом своих покупателей он клятвенно просил не разглашать тайны сделки. Должно быть, те искренне верили, что аббат полностью о ней осведомлен. – Я сделал над собой усилие, чтобы подняться. – Брат Гай, вы должны мне помочь. Мне нужно дойти до задних ворот монастыря. Хочу убедиться, что Элис с Марком благополучно миновали болото.

Поначалу он выразил сомнение относительно того, что я смогу совершить подобное путешествие, однако я настоял на своем решении, и ему пришлось помочь мне встать на ноги. Я взял свою трость, и мы вышли на двор. Над нами раскинулось серое пасмурное небо, воздух дышал сыростью и теплом. Внешний вид монастыря совершенно переменился, кругом виднелись лужи и кучи грязи, которые вчера еще были сугробами.

Повсюду бродили туда-сюда люди. Увидев, что я, прихрамывая, вышел во двор, многие из них остановились и в недоумении уставились на меня. Первым ко мне бросился приор:

– Сэр! А мы уж думали, что вас постигла участь Синглтона. Куда подевался ваш помощник?

Меня обступили изумленные монахи и служки, и мне пришлось еще раз повторить историю, которую я только что в подробностях изложил брату Гаю. Потом я приказал приору Мортимусу послать за Копингером и, если выяснится, что Эдвиг в самом деле сбежал, попросить судью, чтобы он поднимал всю округу на поиски монаха.

Сам не знаю, как мне удалось одолеть расстояние, отделявшее монастырь от болота. Не будь со мной брата Гая, поддерживавшего меня за спину, которая после проведенной в буфете ночи нещадно болела, одному совершить такой подвиг мне было бы не под силу. Однако с его помощью я все же добрался до задних ворот и вышел наружу.

К моему крайнему изумлению, передо мной раскинулся вид на огромное озеро, простиравшееся на добрых полмили в ширину. Болота как такового не было, только ленточка быстрого течения выдавала речку, прорезавшую себе путь посреди этого обширного водного пространства, которое начиналось прямо у наших ног. Глубина его была невелика, не более фута выше уровня грязи, потому что из-под воды по-прежнему торчали колышущиеся на легком ветру камыши, но вся земля под водой превратилась в вязкую жижу.

– Гляньте сюда! – сказал брат Гай.

Он указал мне на человеческие следы, которые отпечатались в грязи у самых ворот. Одни из них были маленькими, другие – побольше, и те и другие вели к берегу, который ныне покрылся водой.

– О Боже! – воскликнул он. – Они отправились на болото!

– Вряд ли им удалось одолеть и сотню ярдов, – с ужасом подхватил я. – В особенности если учесть, что прошлой ночью был густой туман и все было покрыто водой.

– А это что? Вон там? – Брат Гай указал на какой-то плавающий неподалеку от нас предмет.

– Это светильник! Один из тех маленьких подсвечников, что стояли в лазарете. Должно быть, они прихватили его с собой. О Боже!

Стоило мне представить, что Марк и Элис, утратив твердую почву под ногами, ушли под воду и лежат где-то посреди раскинувшейся передо мной затопленной трясины, как я почувствовал, что больше не в силах без посторонней помощи держаться на ногах, и был вынужден схватиться за брата Гая. Монах помог мне опуститься на землю, и я продолжал сидеть на ней, тяжело дыша, до тех пор пока мои чувства не пришли в нормальное состояние. Когда я поднял глаза, то увидел, что брат Гай, скрестив ладони на груди и не сводя с плавающего на поверхности воды подсвечника, читает какую-то молитву на латыни.

Брат Гай проводил меня обратно в лазарет, потом настоял на том, чтобы я отдохнул и поел. После этого он еще долго ухаживал за мной, не отходя от меня ни на шаг. Подкрепившись, я почувствовал себя немного лучше, хотя сердце мое оставалось по-прежнему мертвым, словно камень. Я продолжал перебирать в памяти картины недавнего прошлого. Вспоминал о том, как мы с Марком обменивались шутками по дороге в монастырь, как вели спор у нас в комнате, как он обнимал Элис на кухне. Только теперь, когда его не стало, я сполна ощутил, насколько тяжела оказалась для меня эта утрата.

– Судя по следам, через задние ворота проходи ли только двое, – спустя некоторое время произнес брат Гай. – По всей вероятности, брат Эдвиг ушел другим путем.

– Да, пожалуй, – с горечью в голосе согласился я. – Может статься, что ему удалось ускользнуть через передние ворота, воспользовавшись случаем, когда Багги отлучился. – Меня одолело такое негодование, что я невольно сжал руки в кулаки. – Но я его все равно найду. Из-под земли достану. Пусть даже на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь.