Гордиев узел с бантиком

— Больше, чем себе! — поправила Наташка, отлепляясь от печки. — От того у тебя и комплекс неполноценности сформировался. Так, ближе к делу! — Она слегка хлопнула в ладоши. — Баба Нюша, нам нужен куриный помет и пара-тройка пакетов.

— Матерь Божья… — собеседница бессмысленно моргала глазами, пытаясь увязать помет с лечебными способностями и порядочностью моего мужа. — Да вон, в курятнике, нагребайте. Только он с сеном.

— Плохо! Нужен чистоган. Придется перетряхивать. — Наташка покосилась на мои сложенные на левом колене руки. Я мгновенно спрятала их за спину. — Нам хотя бы пакетик набрать, — умерила она свои желания.

Баба Нюша попыталась было что-то сказать, но Наталья ее сразу осадила своим «Приманка! Потом объясню».

— Чайку хоть попейте! Или давайте картошечки отварю, — сорвалась с места гостеприимная хозяйка, наливая в чайник воды.

— Некогда… — хитро взглянув, вздохнула Наташка. — Еще помет сортировать…

— Как же без завтрака, да после такой нервотрепки? Ночь неспавши. Тогда вот что. Вы тут сами управляйтесь, а я пока навоз приготовлю.

— Как-то неудобно… — потупившись и прижав руки к груди, заскромничала подруга.

— Нет, если, конечно, не доверяете… Я же не знаю, для каких целей вам это «добро».

Наташка явно испугалась. Уж слишком активно принялась уверять бабу Нюшу, что лично мы доверили бы ей любое дело, которое нам могли поручить, включая то, которое само на нас свалилось.

Насладиться третьим по счету бутербродом с икрой подруга не успела. А я вообще успела только открыть рот, да и то для того, чтобы поторопить ее. Мне было не до завтрака — слегка подташнивало и голова разболелась. Наверное, надышалась на пожаре угарным газом.

— Хватит?

Возникшая на пороге баба Нюша активно потрясла внушительным мешком, распространяя убойную вонь. Зажав рот рукой, я пулей понеслась в туалет, слыша, как мне вслед удивляется баба Нюша: «Чегой-то она?» Спустя пару минут, женщина догнала меня, «такую дохлую». Почему-то решила, что я вцепилась в изгородь и закрыла глаза исключительно с намерением выспаться стоя. Все причитала по поводу моего недосыпа. А главное, заставляла хлебнуть из чашки какого-то пойла. Не скажу, что запах был такой же, как от мешка с куриным «приветом». Я, с позволения сказать, от пойла «морду воротила», а посему не нюхала. Смущал цвет очень насыщенной «детской неожиданности».

— Пей!!! — прогремел над ухом голос подруги. Мои зубы выразительно стукнули о чашку. В какой момент баба Нюша обернулась Наташкой, я не заметила. — Пей, сказала! И не выделывайся. Все разом! В три глотка. Попробуй только пролить!

Мне очень хотелось выступить с короткой речью: «В смерти моей никого не виню, ибо верую — мне добра желали». Помешала чашка. Или зубы? Торопливо глотая жидкость, напоминающую настой шиповника с лимоном и чем-то еще непонятным, горьковато-пряным, я решила, что, пожалуй, еще поживу во славу Отечества.

— Отлежишься в машине, — сердито буркнула Наташка. — Небось давление понизилось. Выше крыши.

— Ниже крыши, — облизнувшись, поправила я.

— Какая разница? Все равно у тебя эту крышу снесло. Баба Нюша, чашку возьмите. Ну что, болезная, полегчало?

— Не знаю…

— Я знаю. У тебя цвет лица изменился. В лучшую сторону. Домой не заходи, идем сразу в машину. Мешок с навозом ждет. Ирка, блин! Без изгороди!

Прислушавшись к своим ощущениям, я убедила себя, что мое самочувствие почти хорошее, и смело оставила заборчик. Мы еще не доехали до шоссе, как от плохого самочувствия даже воспоминаний не осталось. Они были более важными — мы никак не могли вспомнить имени Гелькиной соседки, владелицы садового участка под номером 53. А ведь она громко его прокричала вслед удирающей Наташке.

— Потому я и удирала, — проворчала подруга. — С ветерком. Хотелось, чтобы ее имя навсегда из головы выветрилось. Хуже мешка с курьей… Ой, вот только не надо так кривиться! Кто ж знал…

6

Временно «безымянная» по нашей вине соседка встретила нас у своего забора с хлебом и солью. Прямо у деревянной калитки Наташка и притормозила. Огромный ломоть черного хлеба, посыпанный крупной солью, который женщина с аппетитом уминала, глядя на раскидистые листья пиона, вызвал у меня слюнотечение. Не успевала сглатывать. Наташка худо-бедно (а если честно, совсем не худо и далеко не бедно) перекусила, а у меня во рту с прошлого вечера, кроме лекарственного настоя, маковой росинки не было. Жадность, с которой я пожирала глазами «бутерброд», заставила дачницу извиниться и спрятать его за спину.

— Здрассьте! — рассыпаясь благодушием, выкатилась из машины Наташка. — Мы свое слово держим. Вам обещанный «деликатес» для растений привезли. Только вы уж сделайте одолжение, сами его достаньте из багажника. Ир, ну что сидишь, возьми у человека полбуханки. Подержать не можешь? Не волнуйтесь, у нее руки чистые, — подруга ухитрялась разговаривать на два фронта, ей не привыкать.

— Деликатес? — переспросила дачница, не спеша передавать мне хлеб. Вытащив его из-за спины, она откусила солидный кусок. — Мне деликатесов не надо, я на пенсию живу.

— Гуманитарная помощь от общества пернатых по линии социальной защиты населения, — невозмутимо доложила Наташка, удивляясь непонятливости пенсионерки. — Куриный помет заказывали?

— Ой, это, наверное, Галка! Сестренка моя, — засуетилась дачница и крикнула в глубину участка: — Галина Петровна, радость-то какая, вам бесплатно дерьма привезли!

— Иду-у… — отозвался напевный женский голос.

— Мы с ней в контрах, — хихикнула женщина. — Приехала, привезла свежего «Дарницкого», так привязалась, почему я от новой буханки кусок отрезала, надо, мол, старый хлеб доедать, который в холодильнике мерзнет. А я ей говорю, это что ж получается, свеженького в свое удовольствие теперь вообще не поешь? А она мне… О! Явилась!

«Гуманитарная помошь от общества пернатых» как-то неожиданно раздалась в объеме и ассортименте. Не сговариваясь, мы с Наташкой избавились от большей части продуктов, сдуру закупленных в Пупыринском магазине. При этом Наталья заверяла меня, что никаких убытков от благотворительной деятельности мы не понесли. В Пупырях нас бесплатно угостили такими вкусностями, о стоимости которых страшно даже подумать.

Раскрасневшиеся пенсионерки очень нервничали, реагируя на ситуацию одинаково: «Ну как же так?.. Зачем же бесплатно?.. Ой, как-то нехорошо…» Но лично мне было очень хорошо. Свеженький черный хлеб, посыпанный крупной солью и слегка политый сверху растительным маслом — это что-то!

За чаем на открытой веранде выяснилось много интересного. Жизнь садоводов в общем-то достаточно размеренная и однообразная. Бедна на интересные события куда больше, чем деревенская. У пупырятинских в пятницу целый автобус с пассажирами в озеро въехал. Кто-то вроде даже утонул. Зато и в товариществе произошло целых два события, вызвавших много пересудов. Вернее, одно. Наш с Натальей пятничный приезд за рамки сверхъестественного не выходил. Зато привел к серьезным разногласиям между соседями. Другое событие — субботний ложный вызов полиции. Он немного сгладил разногласия. Тем не менее с соседями сестры три дня разговаривают подчеркнуто вежливо. А причина проста: Полина была уверена, что все Синицыны давно уехали. Последней в среду отбыла тетка Катерина. Полина вместе с ней на автобус садилась. Катерина-то и проговорилась, что с дочерью и внучкой улетает в Австрию. Пригласили, мол. Не выдержала бабка, уж очень хотелось похвастаться. А вот кто пригласил, не сказала. Наверное, старые знакомые объявились или родственники. Та к что в пятницу днем сестры были уверены: все Синицыны за границей. Но живущая напротив сестер Зинаида уверяла, что они на даче — видела Катерину на участке ранним утром, чего никак не могло быть. Якобы старшая Синицына шастала между кустами, сверкая своей старой коричневой курткой. Ее правоту подтвердил полуслепой муж. Попробовал бы не подтвердить! По молодости много куролесил, вот раньше времени и заработал инвалидность. Теперь соседушка царица, а он у нее на посылках. Всегда поддакивает. А вот правоту Полины могла подтвердить только Галина, но она вообще не участвовала в дебатах — запоздала к моменту спора. Заявившись же, с ходу пристала к нам с куриным пометом. Очень вовремя мы подкатили. А ведь именно Галка обнаружила на своем участке любимый рыхлитель тетки Катерины. Прямо под яблоней, в молодые годы посаженной неопытными сестрами слишком близко к забору Синицыных. Но они не в претензии. Весь урожай с веток, раскинувшихся на их территории, им и принадлежит.